Девять смертных грехов - Антон Дмитриевич Емельянов

из людей Барка, но… Агата так хотела меня хоть немного проводить, что я не смог отказать. Тем более в столицу и в такой день — что ей может грозить?

Мы помахали всем, а потом неспешно двинулись в сторону центра. Время еще было, и я расслабленно покачивался на Костлявом, слушая увлеченные рассказы девушки о том, как она меня нашла, как заботилась вместе с госпожой… Хорошая она, Агата.

— Но даже с ней ты не расслабляешься, — в мыслях раздался привычный голос. Сердце нежити тоже решило поприветствовать меня после возвращения.

— Ты еще жив? Жаль, я еще не проверял твой кошель, но в глубине души надеялся, что ты сморщился и ссохся, — ответил я в том же тоне.

— Шутишь? Плевать, главное, ты не забываешь про осторожность, — сердце ни капли не смутилось. — Рассказал им про силу тела и души, а вот про кровь умолчал. Думал и от меня спрятать этот секрет? Зря… Я же чувствую, что она стала сильнее, в ней пробудилась память веков. Так в кого ты можешь превращаться?

— Я не могу, рано, — я покачал головой. — Или ты забыл правило? Чтобы принять вторую форму нужно не только пробудить кровь, не только, чтобы она оказалась достаточно сильна, но и выпустить чистоту наружу. Только там, где нет ни капли скверны, потомки древних могут показать себя.

— Идиот, — сердце хмыкнуло. — Вот иногда умный, а иногда так упрешься в свои традиции, что не замечаешь простейших вещей. Разве ты не видел, какой бывает скверна? Разве не узнал, что бывают силы и помимо этой парочки? Неужели ты думаешь, что ваша кровь настолько ограничена? Впрочем, это не быстрый путь, научиться использовать родовые способности с другой силой. Но вот то, о чем ты должен был подумать сразу! Зачем делать больше, зачем вырываться за пределы тела, если можно сделать меньше и использовать превращение сразу? Что за тяга к большим размерам?

— Я не понимаю… — начал я и понял.

Действительно, если вторая форма будет меньше моего тела, если меняться сразу целиком, то мне и не надо будет выводить чистоту наружу.

— Будут проблемы с откатом, — предупредило сердце. — Туда-то легко прыгнешь, а вот обратно — из маленького тела в большое — придется захватить с собой и скверну из воздуха. Думаю, ты это переживешь, но будет неприятно.

Сердце расхохоталось, меня передернуло. Но в целом, идею оно подсказало интересную.

— Эй, красотка, зачем тебе этот хмырь на дохлой лошади! Давай, бросай его и пошли к нам! Покажем тебе настоящую вольную жизнь! — чужой хриплый голос вернул меня к реальности.

Взгляд тут же зацепился за незнакомца в черной кожаной броне со стальными пластинами для усиления. Ему было около тридцати, но сохранился он гораздо хуже той же Валери — оно и понятно с его образом жизни. Наемник, шрамы по всему телу и кувшин рома в правой руке. Я втянул носом запах — хороший ром, очень похожий на тот, которым меня угощал Мясник, даже непонятно, как такой оказался у обычных рубак. Взгляд зацепился за бандитские метки на одежде…

— Ману, они какие-то страшные, — Агата прижала свою лошадь поближе ко мне.

Наемники разразились довольным хохотом. Кажется, они не собирались идти на конфликт, просто развлекались. Впрочем, если дать им повод, сдерживаться такие ребята точно не будут.

— И какой бездарный барон нанял к себе мусор вроде вас? — я придержал Костлявого.

— Точно побогаче, чем ты! — отозвался главный.

— И мы не работаем на тупых идальго! Наш шеф — сам Черная Борода. Король допустил до поступления в Примеру любого без учета заслуг предков, так что скоро вы, благородные болванчики, узнаете, что такое настоящие воины! — еще один рубака угрожающе замахал рукой с кувшином.

Черная Борода? Кажется, я слышал это имя раньше. Хозяин крупной банды, оккупировавшей лес на севере королевства, между нами и землями франков. Говорили, что он победил местного графа, и тот из страха, что эти слухи расползутся, его покрывал. Впрочем, были и те, кто считал, что они просто договорились и делили прибыль.

Валери оказалась права, новые правила короля собрали под знамя Примеры очень опасных людей.

— Испугался, маленький идальго? — главный рубака оценил мою задумчивость и тут же снова уставился на Агату. — Ну что, поняла, что твой спутник ничего не стоит? Давай к нам, мой кулак и твои косички просто созданы друг для друга!

А вот тут бывший разбойник перешел грань. Я не мог напасть первым всего лишь из-за оскорбления служанки, точно не в столице. Но когда он оскорбил меня, кодекс и закон оказались на моей стороне. Меч сверкнул в свете почти поднявшегося в зенит солнца. Главарь попытался защититься и даже прикрыл чистотой часть отряда. Он верил, что его сила как минимум равна моей, а значит, все решит количество воинов и умение управляться с мечом.

Зря он на это ставил. Я остановил древний клинок прямо перед его лицом, давая ему время осознать, как близко он был от смерти, а потом обратным движением отсек потянувшуюся к мечу руку. Минус один. Остальные, правда, были далековато — я направил к ним Костлявого, но подлое животное даже шагу не сделало. Только скосило голову назад и посмотрело с такой укоризной. Мол, пока не научишься прикрывать меня чистотой, хрен тебе, а не помощник в бою.

Я только хмыкнул и сам прыгнул вперед. Все равно хотелось проверить, на что способно мое обновленное тело в настоящей драке. Разбойники ведь даже пытались атаковать. Но я чувствовал удары еще до того, как они их начинали. Я был быстрее и мог увернуться от стальных клинков, даже если до них оставались считанные миллиметры. Целых десять секунд я принимал чужие атаки, подстраиваясь под свои новые способности, а потом погрузился в весенний стиль и сам пошел вперед. Тут не нужна была сила, только скорость.

Восемь разбойников со сжатыми в руках клинками — на всех хватило всего пяти взмахов древнего меча. А нечего стоять так близко друг к другу.

— Ты! — лишившиеся кистей рубаки окутались чистотой, чтобы не чувствовать боли. — Ты ответишь за это… Черная Борода всегда мстит за своих бойцов! А мы…

Разошедшийся главарь не успел договорить, потому что на площади показался отряд королевской стражи. Я ожидал вопросов, а после суда в Валентии даже проблем, но незнакомый десятник лишь кинул в мою сторону быстрый взгляд, а потом отдал своим людям приказ вязать лишившихся конечностей бандитов.

— Это он начал! Не мы! — главарь еще пытался что-то сказать, но на него никто не обращал внимание. Его и остальных скрутили, а потом поставили в ряд на колени.

— Именем короля, — нудным монотонным голосом начал десятник. — За нападение в столице на ее гостя вы приговариваетесь к уничтожению чистоты.

— Нет! — голос главаря дрогнул, а его руки напряглись от неимоверного усилия. — Мы не виноваты! Нас должны судить!

— В рамках месяца открытых дверей командиры стражи получили право выносить приговоры и приводить их в исполнение прямо на месте, — так уже устало, явно не в первый раз за день, повторил десятник. — Еще возражения⁈

— Почему вы отпустили его⁈ — палец ткнул в мою сторону, стражник повернулся и посмотрел мне в глаза. — Или этот произвол касается только обычных людей? Как всегда, благородные ишпани стоят выше остальных?

— За этот месяц я лишил чистоты уже четырех баронов и одного графа, — десятник оставался все так же невозмутим. — Так что будь в вашем противнике следы скверны, и он стоял бы тут вместе с вами.

Я покачал головой — даже стражникам столицы я не собирался сдаваться просто так. Что же касается их метода проверки, он звучал довольно разумно. По крайней мере для того, кто слушал рассказы Мясника. Если кто-то по своей воле лишил человека жизни, это отразится на его душе. Стражник не увидел во мне ничего кроме чистоты и спокойно зачел все нанесенные раны в качестве самообороны. Все-таки хорошо, что я не стал никого убивать.

— Еще вопросы? Возражения? — десятник обвел взглядом собравшуюся толпу. И это вызывало уважение: несмотря на доверие к чистоте, он был готов услышать мнение и со стороны. К несчастью для разбойников, их никто не поддержал.

— Может быть, уедем? — тихо попросила Агата, когда я вернулся на Костлявого.

Я кивнул, уже догадываясь, что будет дальше. Мы двинулись к центральной площади столицы, а позади раздавались характерные звуки. Десятник попросил первого разбойника открыть рот, тот отрицательно замычал