Жестокие игры в академии драконов. Часть 3 - Анна Алексеева

Повернуться к нему спиной было ошибкой. Его руки тут же уверенно легли мне на бёдра и скользнули вперёд: одна легла на талию, а другая проникла под майку, между ног, где не было белья после душа. Его палец легко вошёл в меня, не встретив никакого сопротивления. Обильная смазка только поспособствовала.

Я охнула и склонилась вперёд, тяжело опершись о буфет. Профессор прижался ко мне сзади, позволяя почувствовать, насколько он готов броситься в бой прямо сейчас.

– Что вы делаете? – выдохнула я. – М-мистер Райнер вот-вот вернётся.

– Не могу же я оставить девушку в таком состоянии. От тебя на километр пахнет жаждой секса. Между прочим, это после того, как я удовлетворял тебя до самого утра. Знаешь ли, это даже обидно.

– Обидно? – не поняла я – и выдохнула долгий стон, потому что в меня вошёл второй палец и растянул меня изнутри, вызвав сладостную дрожь.

– Я так старался, – его дыхание обжигало кожу, – а ты всё ещё можешь стоять на ногах и пахнешь так, будто у тебя не было мужчины уже полгода.

Я не знала ни что ответить, ни как реагировать. Оттолкнуть его, заставить покинуть влажное укрытие, было выше моих сил, и я стонала, захлёбываясь от невыносимой жажды соединиться с ним прямо сейчас.

– Зачем вы делаете это? – чуть не всхлипнула я. – Зачем вы мучаете меня?

– Мне нравится слышать твои стоны, – отозвался профессор.

И я не выдержала. Закусила губу, чтобы не так громко всхлипывать сквозь стоны и зажмурила глаза, но на щеках всё равно показались слёзы.

Профессор, видимо, что-то заметил, потому что он медленно выпустил меня, отступил на шаг и скрылся в ванной, где включил воду. Я плюхнулась на стул и разревелась, чувствуя себя самой грязной на свете, самой испорченной, самой низкой. И, наверное, можно было бы это всё замять, если бы в этот самый момент в комнату не вошёл Райнер. Он с грохотом поставил на пол какой-то сундук и с силой толкнул его, заставив прокатиться вперёд.

– Что это?.. – спросила я, утирая слёзы.

– Сундук с твоими вещами, – довольным тоном сообщил Райнер. – На него, как оказалось, были наложены чары защиты от огня и воды, поэтому всё его содержимое прекрасно сохранилось.

У меня затрясся подбородок – и я разрыдалась с новой силой. Он не просто был нежен и внимателен ко мне. Он проверил, уцелело ли что-то в моей комнате и даже принёс сундук, на котором не было ни следа копоти.

– Линаэль? – лицо Райнера вытянулось. – Что-то случилось?

Из ванной вышел профессор Лэйдон, виновато потиравший затылок.

– Блин, прости, – произнёс он. – Кажется, это я во всём виноват.

– И что ты натворил? – строго спросил Райнер.

– Я!.. Я!.. – произнести это было тяжело. Не столько потому, что мне было так совестно и больно, сколько из-за сковавших горло всхлипываний. – Я с ним!..

Большего сказать мне не удалось. Райнер вздохнул, наклонился и, взяв меня не руки, отнёс на кровать. Я оттолкнула его от себя, как только он опустился на край кровати, и, вскочив на ноги, отошла к столу.

– Так, спокойно, – профессор Лэйдон сел на стол рядом со мной, и я шарахнулась в сторону.

Глава 19

Линаэль

– Я вас оставил на пять минут! – Райнер встал и развёл руки, выражая недоумение. – Что у вас тут произошло?

– Эт я перегнул, – профессор Лэйдон почесал затылок. – Не думал, что реакция будет настолько бурной.

Что? Он это всё в шутку, что ли?! Ничего себе шуточки!

Разозлившись, я ударила профессора кулаком в грудь. Потом ещё раз и ещё.

– Линаэль, тише, тише, – попытался успокоить меня Райнер. Но меня было уже не остановить. Вместо рыданий из груди рвалось неестественное рычание, по коже рук бежали голубые чешуйки, и с каждым ударом на груди профессора оставались следы льда, а рубашка его хрустела под моими руками.

– Ли-ина, – угрожающе протянул Райнер.

– Не надо, – остановил его профессор Лэйдон. – Пусть выпустит пар.

Одна из рук стала крупной когтистой лапой, но я даже не обратила на это должное внимание. Профессор Лэйдон молча смотрел на то, как когти разрывают ткань его рубашки, оставляя царапины на груди. И только когда кровь окрасила белую ткань в ярко-алый цвет, я остановилась, последний раз ударив по нему кулаками, которые уже снова стали человеческими, и медленно осела на пол.

Профессор снял то, что осталось от его рубашки и сел рядом. Райнер со вздохом пристроился с другой стороны, сохраняя понимающее молчание.

Я всхлипнула и подтянула к себе колени.

– Помнишь, ты заметила у меня метку, – тихо проговорил профессор Лэйдон. Его голос был низким и бархатистым, и я невольно подняла на него взгляд. – И спросила, почему она двухцветная.

Почему он заговорил об этом? Метка действительно была двухцветная, и сейчас, когда он был обнажён по пояс, её было хорошо видно. Чёрно-голубая. Чёрные нити пересекались с голубыми, формируя необычный узор из подобия снежинок и спиралей.

– Я тоже удивился, – продолжил профессор. – И стал узнавать, как это могло произойти. Особенно необычным мне показалось наличие чёрного цвета. Какое-то время я даже предполагал, что у меня две истинных, но тогда одна из них должна была быть человечкой. А это невозможно.

– Зачем вы говорите мне об этом? – прошептала я срывающимся голосом.

– Ответом на эту загадку оказалось то, что точно такая же брачная метка оказалась ещё у одного дракона.

– Вашей истинной?

– Нет, – он усмехнулся и покачал головой. – У моего друга. Истинность – вещь сложная, и мы почти не знаем, как она работает, но она притягивает тех, чья энергетическая формула совпадает. Притягивает друг к другу. И точно такую же метку я обнаружил на руке своего лучшего друга.

После этих слов Райнер кашлянул и тоже стянул рубашку. Потом чуть подвинулся так, чтобы быть ближе к профессору.

Я опешила. У них действительно были одинаковые метки. У обоих – чёрно-голубые. Расстегнув верхнюю пуговку, я стянула рукав с левого плеча и уставилась на свою.