Берта Исла - Хавьер Мариас

мне скорее напоминало междометие; но и это не помогло, такой человек там тоже не работал. Отчаяние порой порождает молниеносные озарения: мне вдруг показалось, что однажды я слышала из уст мужа фамилию Монтгомери, и спросила про него, хотя это вполне могло быть не фамилией, а именем, как бывает в Соединенных Штатах. Человек на другом конце провода терял терпение, хотя отвечал вежливо:

– Нет, у нас тут нет никакого мистера Монтгомери, миссис. Вы уверены, что звоните в нужное вам место?

– Но это ведь Форин-офис, правда? – начала объяснять я. – Мой муж мистер Невинсон служит именно там, так ведь?

На первый вопрос я ответа не получила, тот человек промолчал, словно подобное любопытство не было предусмотрено или не одобрялось. Кстати сказать, он, поднимая трубку, не называл организации, а говорил просто Hello, как отвечают на звонки в частных квартирах.

– Да, мистер Невинсон – наш сотрудник, сейчас я соединю вас с его кабинетом.

– Подождите, вы уже соединяли, но там никто не отвечает.

Тогда мне вспомнилось еще одно имя, имя предполагаемого близкого друга Руиса Кинделана – Реджи Гаторн, и тут мне повезло больше, но я все равно ничего не добилась.

– Мне очень жаль, но мистер Гаторн вот уже неделю как отсутствует, и мы не знаем, когда он вновь появится.

Значит, та супружеская пара иногда не врала, и коль скоро существовал некий Реджи Гаторн, значит, я звонила действительно в Форин-офис или в какое-то подведомственное учреждение. Я попросила передать мистеру Невинсону, что мне нужно срочно поговорить с ним.

– Произошло нечто очень серьезное. Я жена мистера Невинсона, – добавила я, чтобы придать своей просьбе большую убедительность (хотя как раз просьбы жены не всегда звучат достаточно убедительно).

– Должен сообщить вам, миссис, что он тоже вот уже несколько дней как в отъезде. И мы также не знаем, когда он вернется, поэтому я вряд ли смогу немедленно передать ему вашу просьбу.

– И вы не знаете, где он, то есть где я могла бы его отыскать?

– К сожалению, я не владею такой информацией.

В отчаянии я опустила трубку и долго смотрела на нее. Время от времени звонила по второму номеру – с тем же результатом. Там телефонист говорил Away, что следовало, видимо, понимать как “нет в городе”. А если Томаса нет в Лондоне, я не смогу найти его, хотя мне так нужно поговорить с ним, рассказать о том, что произошло, спросить, какими делами, черт возьми, он занимается, в какие проблемы нас впутал и не правду ли мне сказали эти самые Кинделаны, которых я, если честно, надеялась никогда больше не увидеть – ни в Садах Сабатини, ни в любом другом месте. Он должен принять какие-нибудь меры, чтобы впредь ничего подобного не повторилось. Я так и сидела, уставившись на телефон, когда он вдруг зазвонил – где-то через полчаса после моих неудачных попыток связаться с Томасом. Я схватила трубку. “Наверное, это он, ему передали мою просьбу”, – подумала я. Но незнакомый голос по-английски попросил к телефону миссис Невинсон, то есть меня.

– Это Тед Рересби, – представился звонивший. Тон его отличался любезностью и доверительностью в отличие от строгого голоса предыдущего сотрудника. – Простите за беспокойство, но вы, кажется, недавно звонили своему супругу, а потом упомянули меня и других людей, и ваш собеседник ошибся, сказав, что я у них не работаю. Значит, еще несколько минут назад он не знал о моем существовании, но теперь-то уж никогда меня не забудет. Я его не виню, он у нас новенький и пока еще не со всеми здесь знаком.

Он сказал “здесь”, и мне немедленно захотелось спросить, чтобы рассеять свои сомнения хотя бы в этом пункте, означает ли его “здесь” Форин-офис, но он сразу же обрушил на меня поток слов, не дав открыть рот, а я изо всех сил старалась правильно его понять, так как речь у него была немного тягучей и одновременно певучей и довольно трудной для уха, привыкшего чаще слышать дипломатов на официальных и общественных мероприятиях, к тому же разговор шел по телефону, а когда ты не видишь губ говорящего, это добавляет трудностей.

– Том сейчас не в Лондоне, – продолжал он. – Находится в окрестностях Берлина в составе делегации и вернется через несколько дней. Надеюсь, это действительно займет всего несколько дней, если не возникнет проблем, которые задержат его там, знаете, заранее никогда и ни в чем нельзя быть уверенным. Мне передали, что вы хотели срочно переговорить с ним, поэтому я и звоню. Может, мне удастся чем-то помочь вам, раз с Томом сейчас никак нельзя связаться.

– Никак нельзя связаться? – наконец успела вставить я. – Разве такое бывает? Вы не можете ему сообщить о моем звонке?

– Нет, боюсь, это совершенно невозможно. Членам делегации запрещено поддерживать связь с внешним миром, пока продолжаются переговоры. Да, иногда бывает и такое. Это, конечно, условия абсурдные, исключительные. Должен пояснить в наше оправдание, что обычно подобные условия нам ставит другая сторона. Сами мы не столь привередливы.

– Вы хотите сказать, что делегация находится практически в изоляции и вы в течение нескольких дней лишены связи с ней?

– Не совсем так. Мы контактируем с ее главой, а он – с нами, но ни одному из членов делегации не разрешается по собственному почину куда-нибудь звонить. Мы могли бы изложить вашу проблему ему, а он, возможно, – Тому, что, не исключаю, произвело бы нежелательный эффект, то есть встревожило бы его, поскольку он ничего не сможет предпринять, пока находится там. Мне очень жаль, но скажите, речь идет действительно о чем-то серьезном и срочном? Мы могли бы подумать, как помочь вам отсюда. Вы уже обращались в наше посольство в Мадриде?

Не было никакого смысла рассказывать про “эпизод” незнакомому человеку, да еще по телефону, да еще на моем небезупречном английском. К тому же я понятия не имела, кто такой этот Тед Рересби, поскольку слышала фамилию пару раз от Томаса, но он вроде бы никаких пояснений не давал, а может, я просто пропустила их мимо ушей. Друзья они с Томасом или только коллеги и кто у кого находится в подчинении? Кажется, он упоминал Рересби в разговоре с кем-то третьим, а я при этом просто присутствовала.

– Нет, – ответила я. – Пока не обращалась. Я должна сперва рассказать все Тому.

– Советую вам в любом случае обратиться в посольство, миссис Невинсон. Им в Мадриде будет легче помочь вам, если, конечно, помощь понадобится. Хотите, я сам займусь этим? Могу позвонить в посольство отсюда.

Я помолчала, изумленная такой отзывчивостью.

– Пожалуйста, скажите, с вами все в порядке? У вас ведь маленький ребенок, да? С ним все в порядке?

На самом деле