Коварство любви - Кэндис Кэмп

– Бром… – Калли подошла к нему и взяла его за руку, глядя ему прямо в глаза. – Сенклер поклялся мне, что не бросал твою сестру беременной. Он заверил меня, что не имел связи с леди Дафной.

Глаза графа метали молнии, а рука напряглась, и Калли немедленно это почувствовала.

– Разумеется, он станет все отрицать.

– Мой брат благородный человек и раскаивается в том, что несправедливо поступил с тобой. Он знает, что неправильно повел себя в сложившейся ситуации. В то время он был, как тебе известно, ненамного старше тебя. Но он заверил меня, что твои обвинения в его адрес беспочвенны. И я верю ему. Он не стал бы мне лгать.

– Мы уже говорили об этом прежде. Конечно, ты ему веришь, он же твой брат.

– Ты когда-нибудь слышал о нем что-то плохое? – спросила Калли. – Спроси любого, и все подтвердят, что герцог Рошфор истинный джентльмен. Он не станет соблазнять леди, чтобы потом бросить ее, особенно если она носит его дитя. У твоей сестры ведь нет ребенка, не так ли?

– Нет. Она потеряла его вскоре после того, как вышла замуж за лорда Свитингтона. Но это ничего не доказывает, – гневно ответил он. – У женщин часто случаются выкидыши.

– Присутствовал ли ты при этом?

– Нет, разумеется, нет. Я тогда уже вернулся в Оксфорд. – Выражение лица Бромвеля было непроницаемым. – Но это не доказывает, что ребенка не существовало вовсе.

Калли просто смотрела на него, не говоря ни слова, и Бромвель не выдержал ее взгляда. Она видела, что его все еще одолевают сомнения и он продолжает бороться с мыслью о том, что история, в которую он верил пятнадцать лет, оказалось ложью, а любимая сестра, которой он был бесконечно предан, коварно обманула его.

– Сейчас это не имеет значения, – грубо произнес он. – Мы ничего не можем с этим поделать, поэтому не стоит об этом думать.

– Но прошлое оказывает влияние на наше настоящее! – резко воскликнула Калли, уязвленная его словами.

– Знаю. – На этот раз Бромвель смело встретил ее взгляд. – Не думай, что я недооцениваю ситуацию, в которой ты оказалась по вине Дафны. Каковы бы ни были ее резоны, я знаю, что она отнеслась к тебе несправедливо, и не позволю тебе страдать. Именно об этом нам и следует в данный момент беспокоиться.

Нужно сделать все так, чтобы твоя репутация не пострадала.

– Твой экипаж уехал, – напомнил граф. – У меня в конюшне есть лошадь, но только одна, а я не позволю тебе ехать по незнакомой местности в одиночку, да еще ночью. Мы можем скакать на ней вместе или я могу идти рядом, но проблемы это не решит. Куда бы ты ни прибыла после… – он посмотрел на висящие над камином часы, – после полуночи, на лошади, одна или в сопровождении мужчины, это покажется очень странным. Мы хотим избежать слухов, а не спровоцировать их.

– Но никто же не узнает, – запротестовала девушка. – Деревенские жители меня не знают. Я воспользуюсь вымышленным именем.

– Будет лучше, если никто тебя вообще не увидит, – спокойно отозвался Бромвель. – Кому-либо известно, что ты здесь?

– Полагаю, что нет. Посланец передал мне письмо лично в руки, и я отправилась в путь в нанятой им почтовой карете. Я находилась лишь со слугами, когда он прибыл, а они очень преданы Франческе. Самой же Франчески дома тоже не было. Она уехала с леди Оделией. – Она замолчала, так как что-то показалось ей подозрительным.

– Что такое? – спросил Бромвель. – Что случилось?

– Ничего, правда. Мне просто стало интересно, было ли и это подстроено заранее. Если бы Франческа находилась дома, когда я получила известие о Сенклере, она, без сомнения, поехала бы со мной, и весь план пошел бы насмарку.

Вздохнув, Бромвель сказал:

– Леди Оделия обожает нас с сестрой. Она говорит, что мы заставляем ее смеяться. Я уверен, что твоя двоюродная тетя не стала бы причинять тебе зла, но, если бы Дафна искусно ее убедила нанести кому-то визит, намекнув, что Франческа будет счастлива составить ей компанию, она, вероятно, согласилась бы. Леди Оделия могла бы заподозрить, что моя сестра что-то замышляет, но вряд ли ей пришло в голову, что это нечто столь разрушительное.

Калли согласно кивнула. Она сердилась на Дафну за то, что та попыталась сделать с ней, и презирала за то, что она столь легкомысленно причинила боль Бромвелю.

– В любом случае, – с энтузиазмом произнесла она, надеясь отвлечь его от осознания того, сколь непорядочно поступила его сестра, – Франческа узнает, где я нахожусь и что мне рассказали, ведь я оставила ей записку, чтобы она не волновалась. Она единственная, кому это известно, и я уверена, не станет распространять слухи, чтобы навредить мне. Я всегда могу на нее положиться.

– Раз никто не знает, что ты здесь, нужно и дальше сохранять это в тайне, – сказал Бромвель. – Думаю, в этой ситуации нам остается только одно – ты должна переночевать в коттедже.

Глава 16

– Здесь! – воскликнула Калли. – Но это точно погубит мою репутацию!

– Кто узнает, что ты вообще здесь была, если ты или я не расскажем им об этом? Миссис Фармингтон будет держать язык за зубами из страха потерять место. Завтра я отправлюсь на лошади в город и найму экипаж, чтобы ты могла вернуться в Лондон, и никто ни о чем не заподозрит. Если только… – На лице Бромвеля отразилось беспокойство. – Если только Франческа не распространит весть о том, что здесь находится раненый герцог.

– Не думаю, что она станет это делать, – сказала девушка. – Франческа не болтлива. К тому же сомневаюсь, что нынче вечером у нее были посетители или она сама куда-то выходила. Она, должно быть, устала после целого дня, проведенного в обществе леди Оделии. Кроме того, она будет ждать от меня вестей о состоянии Сенклера.

– Хорошо. Тогда точно ни одна живая душа не узнает, – заключил граф.

Калли медленно кивнула, раздумывая над тем обстоятельством, что они по-прежнему будут находиться в коттедже наедине. Ей припомнилось, как отблески пламени освещали обнаженный торс Бромвеля, придавая его коже золотистый оттенок и подчеркивая крепкие мускулы.

– Обещаю, что ничего с тобой не сделаю, – тихо произнес он. – Я могу спать на конюшне, оставив тебя одну в доме, если тебе так будет проще. Миссис Фармингтон явно уже вернулась в свой домик в деревне. А ты можешь запереть все окна и двери.

– Нет, тебе совершенно не нужно этого делать. – Калли сочла за благо не сообщать ему о том, что ее больше заботило собственное сильное влечение к нему, нежели то, что он может предпринять относительно ее. – Я тебе доверяю.

– Благодарю, – просто ответил он.

На мгновение взгляды их встретились, но оба тут же отвели глаза, внезапно почувствовав неловкость. Бромвель откашлялся и принялся осматривать комнату, словно надеясь отыскать в ней какой-то ответ.

– Полагаю, ты хочешь спать, – наконец произнес он. – Показать тебе твою комнату?

– Да, с удовольствием.

– Я… э-э-э… возможно, я смогу подыскать тебе что-то… в чем ты смогла бы спать, – выдавил он из себя, покрываясь румянцем. – Одну из моих рубашек или… – Он оставил мысль незаконченной.

Представив себя облаченной в рубашку Бромвеля, Калли снова ощутила жаркую волну желания, затопляющую ее лоно. Это показалось ей очень интимным, словно он сам ляжет с ней в постель. Девушке стало интересно, не сохранился ли на его рубашке его запах.

Они прошли по коридору к лестнице, начинавшейся сразу у входной двери. Калли заметила, что ее вещи, которые она привезла с собой, валяются на полу. Она полагала, что они лежали там и раньше, но не видела их, в панике выбегая из дома.

– Посмотри, вот моя сумка. – Она сделала шаг, намереваясь поднять ее, но Бромвель опередил. – Должно быть, ее принес тот мужчина, а я и не заметила.

– Хорошо. Значит, одеждой ты обеспечена, – произнес граф, глядя в сторону.

Калли подумала, что ситуация стала неловкой. Ей сделалось интересно, осознает ли и Бромвель, подобно ей, что они находятся в доме совершенно одни. Не было и компаньонок, любящих рассказывать истории, и никто, за исключением их самих, не узнает, что между ними произошло.

Они с Бромвелем поднялись по лестнице и, миновав коридор, остановились у последней двери.

– Вот твоя комната. Боюсь, там холодно. Прошу извинить, мне нужно разжечь огонь.

В комнате, которой давно никто не пользовался, и вправду было очень холодно. Бромвель положил ее вещи на стул, зажег прикроватную лампу и вышел. Спустя некоторое время он вернулся с охапкой поленьев и хворостом для растопки. Калли заметила также, что он надел рубашку, но не успел заправить ее в бриджи.

Опустившись на колени перед камином, граф стал разжигать огонь. Очень скоро поленья весело затрещали, распространяя тепло. Калли, которая стояла неподалеку, завернувшись в теплую накидку и наблюдая за действиями Бромвеля, подошла ближе к камину.

Он одарил ее улыбкой: