Некромерон - Виктория Угрюмова

— Какая красота! — всплеснул руками пораженный герцог.

— Рад стараться, милорд, — ответил кто-то у него за спиной.

Привычный к неожиданностям, Зелг не подпрыгнул и не свалился в воду, а всего лишь сдержанно икнул. Около него топталось приветливое кряжистое дерево с изумрудными глазками и пышной шевелюрой клейких зеленых листочков. В одной ветке дерево сжимало исполинскую лейку, в другой — лопаточку, а в третьей — капризничающий саженец.

— Я ваш внутризамковый садовник Мема, — отрекомендовалось дерево приятным басом. — А мой братец Фема возится с замковым парком. Ваша милость желает дать какие-нибудь указания?

— Что вы! — рассмеялся Зелг. — Как можно указывать такому знатоку и профессионалу? Что я вам скажу, когда я полный профан?

Все профессии — это заговор специалистов против профанов.

— Оно и верно, ваше высочество, — оживился садовник. — Кто бы вас стал слушать, откровенно говоря?

— Тоже мысль.

— Сами посудите, как можно иначе, коли доктор Дотт заказывают новые семена каждый сезон, а милорд Думгар велят заказы отменить в целях не столько экономии, сколько пресечения самоуправства. Господин Иоффа велят высадить в парке волчью лилию, чей запах привлекает оборотней, а господин Альгерс просит ее упрятать обратно, ибо горгониды волчью лилию на дух не переносят. Из «Расторопных телег» каждый день шлют слезные просьбы пожертвовать пару листочков специй для их адских зелий, а господин Гописса просит их себе, для булочек и блинчиков. — Дерево безнадежно махнуло всеми свободными ветвями. — Самочинно управляюсь, потому как всех слушать — долго ли сдуреть?

— Недолго, — посочувствовал Зелг.

— Так что, ваше высочество, ежели цветиков каких возжелаете, али птичек, али рыбок — милости просю. Что же до рассудительных замечаний, ценных указаний и прочего, не теряйте зря времени.

— Не буду, — пообещал герцог.

— Молодца! Наш человек, — одобрил Мема. — Война на когда назначена?

— Вроде на завтра.

— Обязательно приду, — пообещало дерево. — Я бы и сегодня явился в расположение, да саженцы высадить надо. Альрауны раскапризничались. Вот еще что: я давно думаю бабочек завести. Вообразите, какое благолепие будет, если над всеми цветами да над прудиком станут порхать бабочки и стрекозы.

— Волшебно.

— Ну, значит, после войны и приступим, — сказал Мема. — Пойду я, а то корни у малыша замерзнут, расчихается и плохо приживется.

— Да-да, конечно идите, — торопливо согласился Зелг. — Приятно было познакомиться. А если кто станет препятствовать в любом вашем начинании, смело говорите, что это я велел.

Дерево исчезло в густых зарослях, а герцог какое-то время посидел на краю бассейна, послушал птиц, понаблюдал за черепашками, а потом двинулся дальше в обход своих владений.

Из зимнего сада он попал в длинный коридор, уставленный затейливыми скульптурами василисков, драконов, горгулий, ехидн, минотавров, грифонов и прочих волшебных существ. Этот коридор долго петлял по замку, и Зелг стал подозревать, что в статуях, вероятно, скрыты какие-то тайные механизмы, открывающие двери. Однако без помощи Думгара глупо было бы даже надеяться на то, чтобы их обнаружить. Да и некогда всем этим заниматься.

У голема была одна диковинная привычка: стоило о нем подумать, как он появлялся в поле зрения.

Не успел Зелг помянуть про себя каменного домоправителя, как тут же обнаружил в конце коридора окованную бронзой дверь, толкнул ее не без натуги и очутился в библиотеке.

Библиотека: место, где можно найти все, что вам нужно, если вы найдете человека, который знает, где это находится.

Планировка этого зала в точности повторяла планировку зимнего сада, с той лишь только разницей, что это помещение утопало не в растениях, а в книгах, рукописях и футлярах со свитками. Зал был в основании круглым, и вдоль стен, сплошь застроенных полками, поднимался по спирали пандус, и сам служивший опорной стенкой для книжных шкафов. Конструкция походила на тройную витую раковину, увенчанную хрустальным куполом — близнецом предыдущего. Сам зал был поделен двусторонними стеллажами на шесть секторов.

Здесь же, в библиотеке, Зелг обнаружил небольшую, но бесценную коллекцию глобусов Ниакроха и звездного неба над ним, самый маленький из которых был размером с крупную бусину, а самый большой пришлось обходить по кругу, задрав голову. Звезды на глобусах были выложены из драгоценных камней: сапфиров, изумрудов, алмазов, рубинов и редчайших ярко-желтых надизов. Он узнавал знакомые с детства созвездия: Скачущего Жеребца, Спящего Дракона, Кентавра, Копейщика, Плачущую Деву, Упыря. Какой-то глобус, заметив интерес хозяина, пустился объяснять подробности.

На маленьком столике обнаружились шахматы. Не успел хозяин приблизиться к ним, чтобы рассмотреть поближе, как ферзи принялись приседать в реверансе, короли махать шляпами, а прочие фигурки — отдавать честь. Краем глаза молодой некромант заметил, что столики — шахматный и тот, что сопровождал его с напитками, — расшаркались, как давние знакомые.

Завернув за стеллаж, Зелг натолкнулся на веселую компанию: Думгара, Мадарьягу, Дотта, Карлюзу и длиннобородую мумию в симпатичной мантии — чайные розочки по оливковому фону, тройная прошва по рукаву, обшитые пуговки, широкие манжеты и капюшон, подбитый палевым шелком. На ногах у мумии красовались пантуфли с загнутыми носами и открытой пяткой.

— Внучек пришел, — обрадовалась мумия и полезла целоваться.

Тут уж Зелг не выдержал и подпрыгнул от неожиданности. Да и то сказать: ежели человек не имеет права подпрыгивать от неожиданности в собственном замке, то в этой стране действительно беда с гражданскими свободами.

— Узандаф Ламальва да Кассар, победитель при Пыхштехвальде, владетельный князь Плактура, который, кстати, второй месяц не высылает дань, — торжественно объявил голем.

— Э-ээ, дедушка, — догадливо сказал Зелг. — А не выпить ли нам чего-нибудь за встречу?

Столик с готовностью подбежал к хозяину.

— Гляди-ка, ты ему понравился, — довольно констатировал Узандаф. — А вот твоей бабке ни в жисть ничего не предлагал. Даже молоко уносил обратно на кухню. Жаль, теперь у меня иные радости, эфиром лакомлюсь. Давай, Дотт, старина, сообрази и нам по стаканчику. За встречу, малыш!

Зелг хлопнул стакан мугагского.

— Мы уж заждались, — сказала мумия. — Я бы и сам пришел к тебе, не думай, что это старческие капризы. Но по странной прихоти судьбы здесь, в библиотеке, я скончался и здесь теперь живу.

— Мне ничего не говорили, — смутился молодой человек.