Реминискорум. Пиковая дама - Елена Климова

За дверью обнаружился роскошный дамский будуар. Уютный камин из белого камня, фарфоровые статуэтки, двуспальная кровать с балдахином, под ногами – пушистый ковер, на стенах – живописные пейзажи. Пахло пудрой, свежей сосной и чем-то пряным. Вера с усмешкой подумала, что на такой кровати она и сама бы не прочь отдохнуть и поразвлечься. Покосилась на мужа и вспыхнула. К счастью, Алексей, не замечая ее взгляда, рассматривал одну из стен. Единственную без картин и обоев, просто голую серую стену. На ней виднелся скрюченный силуэт человека, напоминающий тени людей, которые остались в японских городах после взрыва ядерных бомб. Черный силуэт, лишенный головы. Неподалеку от него пара стульев с изящными гнутыми спинками, обожженные, валялись ножками вверх, словно кто-то в ярости разбросал их.

– Вот так ничего себе… – присвистнул Алексей. – Ну и разгром… Здесь наша Дама кого-то убила?

– Да-да, – закивал Вергилий, – именно. Уничтожила безо всякого сожаления. Здесь она жила триста лет тому назад. Встречала дни и ночи, работала и отдыхала. Встречалась с Господином…

Вера потрогала голую стену, опасливо отдернув ладонь от силуэта:

– Значит, это тень Господина?

– Что? Конечно нет! – Вергилий прыснул и заколыхался от смеха, словно исполинский мыльный пузырь. – Господин создал это место и перенес в него Госпожу, но видеться с ней он может только через зеркало, потому что самому ему сюда дороги нет. А это… Гм, печальная история. Один самонадеянный юнец триста лет тому назад дерзнул бросить вызов Госпоже. Возжелал помериться с ней силами – и был повержен. Предсказуемый конец. Он был слаб и глуп, поплатился головой. Такой вот милый штришок к портрету нашей хозяйки. К сожалению, следствием их битвы – скажем честно, недолгой и с самого начала безнадежной для слабейшей стороны – явились не только косметические повреждения комнаты, которые вы можете сейчас наблюдать, но и, что гораздо более прискорбно, разрушение части комнаты, в которой находился необходимый нам портал… Вот, видите… Здесь висело зеркало, проход в реальный мир. Восстановим его – и вы вернетесь домой, а я освобожусь навсегда из этого кошмарного плена…

– Восстановим? – задумалась Грета. – Но разве можно изменить чужое воспоминание? Есть какой-то способ?

– Конечно, бриллиантовые мои, конечно! Для этого нам и нужна моя книга. – Вергилий подлетел к Алексею. – Могу я вас попросить: возьмите ее, полистайте… так, стоп: это нужная страница. Очень хорошо. А вы, – обратился он к Вере, – возьмите из камина уголек и нарисуйте на полу круг… Ковер можно откинуть… Пошире, пошире… Отлично. Теперь вы, друг мой, – он вновь повернулся к Алексею, – встаньте с книгой в круг, в самый центр, спиной к останкам этого юного безголового безумца. Держите книгу открытой, я буду ее читать. Поверните страницами ко мне… Превосходно… Остальные отойдите подальше, а то мало ли что… Готовы? – Вергилий подскакивал на месте и потирал прозрачные пухлые ладошки, словно в предвкушении. – Тогда начнем!

– А что должно произойти? – спросила Грета.

– Тихо! – шикнул дух, сведя брови. – Не отвлекайте меня. Стойте на местах, не двигайтесь, что бы ни произошло. Если все получится, вы, наконец, вернетесь домой, а пока придержите языки! И что бы ни происходило, не мешайте!

– Что-то наш проводник совсем охамел, – тихо пожаловалась Грета Борису. – Завел черт знает куда и еще командует…

– Ага, – скептически хмыкнул тот. – Скользкий тип. Он мне сразу не понравился…

Вергилий заговорил. Голос его – неожиданно глубокий, гулкий и властный – произносил неизвестные слова, похоже, на латыни, но какой-то неправильной, исковерканной. По стенам поплыли скрюченные тени. Угли в камине вспыхнули красным огнем. Чем дольше он читал, тем мучительнее становилось его слушать. Казалось, он чуть ли не служит мессу, и действительно, по мере чтения в такт его словам в комнате начал звучать оргáн. Однако это были не стройные и величественные аккорды, а какая-то душераздирающая какофония, словно невидимый органист задался целью при помощи наиболее отвратительных, продирающих и скребущих звуков то самых низких, то самых высоких труб заживо содрать с присутствующих кожу. По мере чтения… заклинания? молитвы?.. книга в руках Алексея постепенно наливалась тяжестью – и вдруг резко начала расти! Он уже еле удерживал ее, на глазах превращающуюся в огромный старинный фолиант в толстой деревянной обложке. Копоть на книге побледнела и вот уже совсем пропала, и на передней обложке (которая не видна Алексею, но видна Вере из угла, в котором она стоит) проступило название, написанное крючковато-зловещими красными готическими буквами: Mallēus Maleficārum.

Вера ахнула:

– Это же «Молот ведьм»!

Алексей в круге дрожал от тяжести, по его шее катились крупные капли пота, костяшки побелели. Поглощенный титанической борьбой с тяжеленной дергающейся книгой он даже не заметил, как из раскрытой книги в его сторону ударил луч тьмы, именно тьмы: потек, словно разлитые чернила, обвил ноги – и от них к стене с силуэтом заструился тонкий ручеек голубого свечения. Вергилий читал и читал. Алексей дрожал все больше, его свечение меркло…

– Леша, берегись! – закричала Вера и бросилась к мужу; ударилась о начерченный круг, как о невидимую бронированную стену, и со стоном осела на пол: – Леша-а-а!

Тот не слышал. Вцепился обеими руками в книгу, которая увеличилась уже до человеческого роста и грозилась свалиться и придавить его. Закусил губу и тяжело дышал, не замечая, как голубое свечение покидает его. Еще секунда – и теряя последние силы, он отключается и падает на пол, роняя книгу. Алексей и книга лежат в круге, словно следы дьявольского жертвоприношения.

Вергилий же все читал и читал, правда, голос его теперь походил на воронье карканье над могилой и звучал так же хрипло и зловеще. Произнес последние слова и умолк.

По полу к ногам силуэта бежал последний голубой ручеек. Он наполнял тень на стене снизу вверх, добрался до пояса, до плеч, перелился в руки, дошел до самого верха – и силуэт вздрогнул, покачнулся. Стена треснула, из нее вырвались скрюченные дрожащие пальцы. Одна рука, за ней показалась вторая. Окровавленные пальцы отчаянно напряглись в попытке разорвать стену.

В этот же момент невидимая броня магического круга вдруг исчезла, и Вера, которая все билась и билась в нее онемевшим плечом, с размаху влетела в круг, запнулась о книгу и упала; вскинулась, подползла к Алексею, обхватила ладонями его бледное лицо:

– Леша! Леша! Лешенька! Ты живой? Ты в порядке, любимый? Ответь!