Реминискорум. Пиковая дама - Елена Климова

– Юноша, постойте… Одумайтесь… Вы просто не понимаете, что…

– Даже не вмешивайся, трепло! – рявкнул Борис на Вергилия с неожиданной злобой. – Болтовня твоя бесконечная из ушей уже лезет… Хотя бы на секунду заткни свой призрачный рот! Без тебя тошно!

– Да пожалуйста… – Вергилий, ничуть не обидевшись, умолк, отлетел подальше и повис на ручке одной из дверей, как толстый елочный шарик.

– Ну хорошо, не кипятись. Сделаем по-твоему, – Грета оглядела своих спутников. – Тогда привал, ага?

– Я ничуть не против, – Вера с облегчением уселась посреди сцены Театра памяти. – Как говорится, и лапы ломит, и хвост отваливается… Передышка не помешает.

Битый час они просидели вот так на сцене, ломая головы над тем, как узнать истинное имя Дамы, не рискуя жизнью и не заглядывая в другие воспоминания.

Идеи не рождались. Вергилий не вмешивался, молчал и качался на дверной ручке туда-сюда. Ручка поскрипывала. Борис косился на него и раздраженно постукивал пальцами. Потом резко поднялся и заходил туда-сюда, разглядывая дверь за дверью.

Грета задумчиво повертела в руках зеркальце, надеясь, что оно подскажет ответ, но зеркальце оставалось глухо и немо. Ничего не говорило и не показывало, не теплело и не холодело. Просто кусок стекла и металла, а не магическая штучка.

Грета посмотрелась в него и серьезно потребовала:

– Свет мой, зеркальце, скажи да всю правду доложи. Назови немедля имя растреклятой Госпожи.

Друзья – то ли от усталости, то ли от напряжения – расхохотались во весь голос.

– Я – поэт, зовусь Незнайка, от меня вам балалайка, – передразнил Алексей Грету, вызвав у друзей новый приступ хохота. – Слушай, мы же не в сказочке о мертвой царевне. Думаешь, оно действительно с тобой заговорит?

– Понятия не имею, – насупилась Грета, – но я хотя бы попробовала. Есть другие идеи, не такие бредовые?

Вера вздохнула и покачала головой:

– Лично у меня – ни идей, ни сил. Просто с ног валюсь, так вымоталась.

– Ты же сидишь, – улыбнулся Алексей.

– Одно другому не мешает, – пояснила Вера, улыбнувшись в ответ. – Вот сидя и валюсь. Глазки в кучку. И кушать так охота-а-а… Хоть возвращайся в этот… как его… Сад земных наслаждений, да? Там хотя бы яблоки росли. Фрукты какие-то. А тут – пылища, пустота, что делать – непонятно… М-м-м… слушайте, а если попробовать перебрать все известные имена?

– А что, это идея, – кисло отозвался Алексей. – Каббалисты всех стран с нами тут же сразу соединились бы. Подобрать имя местного бога – чем не задачка для медитации? Только так мы потратим целую вечность. А вдруг ее зовут Румпельштильцхен или Вильгефортис? Тогда вообще без шансов…

Грета кивнула:

– Так и есть, пальцем в небо. Перебор не поможет. Боря… Боря! Что ты там делаешь? Эй! Иди к нам!

Борис не участвовал в общем разговоре. Нервно кружил и кружил по сцене Театра памяти, расхаживая взад-вперед. Раздраженно обернулся к Вергилию:

– Послушай-ка, бесплотное создание, а ты что молчишь? Язык проглотил? Мы пробовали дважды – ничего не получилось. Вера чуть инфаркт не схватила, я чуть в шашлык не превратился… А истинного имени как не знали, так и не знаем. Должен признаться, проводник из тебя не ахти, Сусанин недорезанный. Сколько еще воспоминаний нам перебрать? Нет ли более простого способа? Какой-нибудь пасхалки?

– Инфаркт? Сусанин? Пас-кал-ка? – Вергилий вскинул брови. – Похоже, мое заклинание перевода уже совсем никуда не годится…

– Тайная лазейка, обходной путь, кротовая нора, червоточина – что угодно! – заорал Борис, уже не сдерживаясь. – Всегда есть короткая дорога. Раскинь мозгами и выкладывай, если что-нибудь знаешь.

Вергилий завис в воздухе, сложив ноги по-турецки:

– Вам не угодишь, господа! Хуже младенцев! То «закрой свой призрачный рот», то «язык проглотил»! Ну так и быть… Поразмыслим… – Склонил голову набок и задумался. – Я планировал вести вас по порядку. Надеялся добыть Кристалл – очень сильный и дорогой для Госпожи артефакт, за которым следовало бы отправиться в еще одно весьма болезненное воспоминание… Но раз вы настаиваете, сократим наше путешествие. Да и Госпожа, действительно, наступает нам на пятки – тем, у кого эти пятки есть… Друзья! – Дух описал в воздухе петлю и остановился у новой двери. – Тогда нам сюда. Здесь, за порогом, ждет чудесное спасение и долгожданная свобода, чьей воды мы испьем, припав к живительному роднику…

– Началось, опять забил фонтан красноречия… Завел свою шарманку, – пробурчал Борис. Грета укоризненно толкнула его в бок:

– Он завел, а ты не заводись. Надеюсь, мы уже близко к выходу и больше не придется его выслушивать.

– …Поможет мой якорь – книга, сорванная с Дерева душ! – закончил свою тираду Вергилий. – Надеюсь, вы ее не потеряли?

– Угу, – устало отозвалась Вера. – Книга у меня.

– Отлично, друзья мои! Мы попробуем пойти напролом, как требует этот рассерженный молодой человек… Ну что, вперед?

– Нет, не вперед! – упрямо произнес Борис. – Ты не политрук, а я не батальон. Сначала объясни, куда мы идем и что там будем делать. Что нам должно открыться в этом воспоминании?

Вергилий всплеснул руками:

– То, за чем мы и шли с самого начала, – наша свобода!.. В этой комнате Госпожа встречалась с Господином. Здесь была ее личная дверь в настоящее, в Мир-перед-Зеркалом. Вот только воспоминание это разрушено. Нам нужно восстановить его, и тогда мы сможем навсегда покинуть владения Госпожи, так сказать, через черный ход…

– И при чем тут твоя книга?

– При том, что для восстановления воспоминания нужна магическая энергия. И книга – единственный ее резервуар, который находится в нашем распоряжении.

– Почему книга – резервуар? – не сдавался Борис. – Она что, тоже души поглощает, как Дерево?

– Нет, конечно! – Вергилий возвел очи горé. – С кем все-таки приходится иметь дело… Ничегошеньки в магии не смыслят, а туда же, допросы учинять… Книга потому резервуар, мой недоверчивый друг, что провисела на Дереве триста лет, будучи связана с ним веткой, по которой сия энергия циркулирует. Искренне надеюсь, что за это время она достаточно зарядилась, ибо это наш единственный шанс… Друзья мои, у вас есть еще вопросы? Нет? Тогда вопрос есть у меня. Вы вообще собираетесь двигаться к свободе или мы тут скоро сами корни пустим, как треклятое Дерево?!

Пускать корни никто не пожелал, и под недовольное бурчание Бориса друзья вместе с Вергилием все же проследовали в указанную дверь.

За дверью обнаружился роскошный дамский будуар. Уютный камин из белого камня, фарфоровые статуэтки, двуспальная кровать с балдахином, под ногами – пушистый ковер, на стенах – живописные пейзажи. Пахло пудрой, свежей сосной и чем-то пряным. Вера с усмешкой подумала, что на такой кровати она и сама бы не прочь отдохнуть и поразвлечься. Покосилась на мужа и вспыхнула. К счастью, Алексей, не замечая ее взгляда, рассматривал одну из стен. Единственную без картин и обоев, просто голую серую стену. На ней виднелся скрюченный силуэт человека, напоминающий тени людей, которые остались в японских городах после взрыва ядерных бомб. Черный силуэт, лишенный головы. Неподалеку от него пара стульев с изящными гнутыми спинками, обожженные, валялись ножками вверх, словно кто-то в ярости разбросал их.