Чудесный нож - Филип Пулман

Взрослые смотрели настороженно, но согласились продать хлеба, сыра и фруктов за одну золотую монету Лиры. Ведьмы остались в стороне от дороги, но дети знали, что при малейшей опасности они появятся здесь в мгновение ока. После очередного раунда переговоров, Лира купила у одной старухи два бурдюка из козьей кожи и превосходную льняную рубаху. Уилл с удовольствием сменил свою грязную рубашку, искупался в ледяном потоке и растянулся на жарко солнышке обсыхать.

Посвежевшие, они двинулись дальше. Местность становилась все более суровой и теперь им приходилось искать тень не под раскидистыми деревьями, а под скалами, а почва под ногами была такой горячей, что жгла сквозь подошвы. Солнце било в глаза. Чем выше они забирались, тем медленнее они шли. Когда солнце коснулось склона гор, перед ними внизу открылась небольшая долина, и они решили, что дальше не пойдут.

Они спустились вниз по склону, несколько раз чуть не свалившись, а затем им пришлось продираться через заросли диких рододендронов, чьи темные листья и пурпурные цветы были усеяны пчелами. В вечерней тени они вышли на дикий луг, окаймлявший горный поток. Трава была по колено и была усеяна васильками, горечавкой и лапчаткой.

Уилл жадно напился из реки и лег на траву. Он не мог ни бодрствовать, ни спать.

Голова его кружилась, вокруг мерещились странные видения, а в руке пульсировала боль.

И, что хуже, она снова начала кровоточить.

Когда Серафина осмотрела ее, она положила на рану еще листьев и еще крепче затянула шелк, но на этот раз на ее лице отразилось беспокойство. Уилл не хотел спрашивать ее, в чем дело. Для него и так было ясно, что заклинание не подействовало, и он видел, что она тоже это знает.

С наступлением темноты он услышал, как Лира располагается неподалеку и вскоре услышал тихое посапывание. Ее деймон в форме кота дремал, поджав лапы, всего в футе или двух от него, и Уилл шепнул, «Пантелеймон?»

Деймон открыл глаза. Лира не шевелилась. Пантелеймон откликнулся:

— Что?

— Пан, я умираю?

— Ведьмы не дадут тебе умереть. И Лира тоже.

— Но заклинание не сработало. Я по-прежнему теряю кровь. Не так и много ее осталось. И рана снова открылась и кровь не останавливается. Я боюсь….

— Лира о тебе другого мнения.

— Какого?

— Она считает, что ты самый храбрый боец, котрого она когда-либо видела, такой же храбрый, как Йорек Барнинсон.

— Тогда лучше мне не показывать, что я боюсь, — сказал Уилл. Он помолчал с минуту и добавил, — А я считаю, что Лира храбрее меня. Я считаю, что она самый лучший друг, который у меня был.

— Она так же думает о тебе, — прошептал деймон.

Чуть погодя, Уилл закрыл глаза.

Лира лежала неподвижно, но ее широко открытые глаза смотрели в темноту, а ее сердце сильно колотилось.

Когда Уилл пришел в себя в следующий раз, было совсем темно. Его рука болела сильнее прежнего. Он осторожно приподнялся и увидел костер, горевший неподалеку, на котором Лира пыталась поджарить на заостренной палочке хлеб. Кроме того, там же на вертеле жарилась пара птичек. Когда Уилл подошел присесть к огню, с неба спустилась Серафина Пеккала.

— Уилл, — сказала она, — прими эти листья до еды.

Она дала ему пригоршню мягких, горьких на вкус листьев, похожих на листья шалфея, и он, молча прожевав, заставил себя проглотит их. Они вязали рот, но он почувствовал, что взбодрился и немного согрелся. Настроение у него улучшилось.

Они съели жареных птиц, приправив их лимонным соком, затем другая ведьма принесла голубики, которую она нашла внизу каменистой осыпи, и ведьмы собрались у костра. Они негромко переговаривались. Некоторые из них летали на разведку и одна видела над морем воздушный шар. Лира тут же приподнялась.

— Воздушный шар мистера Скорсби? — живо поинтересовалась она.

— В нем находилось два человека, но было слишком далеко, чтобы рассмотреть, кто они. Позади них собиралась буря.

Лира хлопнула в ладоши. — Если это мистер Скорсби, — воскликнула она, — мы сможем полететь, Уилл! О, надеюсь, это он! Я не простилась с ним навсегда, он был так добр. Как я хочу увидеть его снова. Очень хочу….

Ведьма Юта Камайнен внимательно слушала вместе со своим красногрудым деймоном-малиновкой, сидящим у нее на плече, ибо упоминание о Ли Скорсби, напомнило ей о ее планах.

Именно она любила Станислава Граммана, который отверг ее любовь. Серафина Пеккала взяла ее в этот мир, чтобы она не убила Граммана в своем.

Серафина хотела что-то сказать, но тут случилось кое-что еще: она вытянула руку и подняла голову, другие ведьмы последовали ее примеру. Уилл и Лира услышали на севере слабый крик какой-то ночной птицы. Но это была не птица, ведьмы тут же узнали в ней деймона. Серафина Пеккала стояла, внимательно вглядываясь в небо.

— Думаю, это Рута Скади, — сказала она Ведьмы замерли, напряженно вслушиваясь в безмолвие.

Затем раздался еще крик, уже ближе и еще один. Ведьмы схватили свои ветки и ринулись в воздух. Но две ведьмы остались охранять Уилла и Лиру и стояли рядом с ними, наложив стрелы на тетивы.

Где-то наверху, в темноте происходил бой. Спустя несколько секунд они расслышали звуки полета, свист стрел, крики боли и ярости и слова команд.

Вдруг сверху с глухим стуком свалилось существо так внезапно, что они не успели отпрыгнуть. Это был зверь с грубой кожей и спутанной шерстью, в котором Лира признала скального трупоеда или кого-то похожего. Он пострадал при падении и в боку у него торчала стрела, однако он приземлился на лапы и пошатываясь устремился к Лире яростно хлопая крыльями. Ведьмы не могли стрелять, потому, что Лира была на линии огня, но Уилл подоспел первым. Он полоснул ножом, и голова существа, отскочив, два раза кувыркнулась по земле. Из глотки зверя с бульканьем вырвался воздух, и оно рухнуло замертво.

Они снова посмотрели вверх на сражение, которое теперь спустилось ниже так, что огонь костра выхватывал из темноты вихри черного шелка, белую кожу, сосновые иглы, серо-коричневую, покрытую струпьями шкуру. Уилл не понимал, как ведьмы умудрялись совершать головокружительные маневры, и при этом прицельно стрелять.

Не то в реку, не то на скалы возле нее, упали еще два скальных трупоеда, на этот раз мертвых. Остальные в беспорядке улетели, пронзительно крича, на север.

Несколько мгновений спустя на траву приземлилась Серафина Пеккала со своими ведьмами и с ними была еще одна, прекрасная ведьма с черными волосами и пронзительным взглядом, чьи щеки пылали от ярости и возбуждения.

Вновь прибывшая увидела обезглавленного трупоеда и сплюнула.

— Не из нашего мира, — произнесла она, — и не из этого. Отвратительная мерзость.

Их тысячи и размножаются, как мухи….Кто это? Это дитя — Лира? А кто этот мальчик?

Лира бесстрастно взглянула на ведьму, хотя и слышала, как бьется ее сердце, ибо от Руты Скади исходила такая энергия, что она находила отклик в душах рядом стоящих.

Затем ведьма повернулась к Уиллу и тот тоже почувствовал прилив энергии, но как и Лира не показал своих чувств. В руке он все еще держал нож и ведьма улыбнулась, поняв, что это он отрезал зверю голову. Уилл сунул нож в землю, чтобы очистить его от мерзкой крови, а затем промыл его в реке.

Между тем Рута Скади говорила, — Серафина Пеккала, я узнаю так много нового. Все, что было прежде, меняется, умирает или становится лишенным смысла. Я проголодалась….

Она со зверским аппетитом откусывала от остатков жаркого, запихивала в рот куски хлеба и запивала это все большими глотками воды из реки. Пока она ела, ведьмы оттащили трупы зверей, подбросили в костер дров и выставили наблюдателей.

Остальные уселись возле Руты Скади, чтобы послушать, что она расскажет. Она рассказала о том, что произошло, когда она встретилась с ангелами и о своем путешествии в крепость лорда Азраила.

— Сестры, вы представить себе не можете, какой это грандиозный замок. Крепостные валы из базальта, вознесшиеся до небес, со всех сторон ведут широкие дороги и по ним идут караваны с порохом, продовольствием и броней. Как он сделал все это.

Сестры, кажется, что он готовил это тысячелетия, задолго до того, как родился, хотя он гораздо моложе. Но как такое может быть? Я не знаю. Я не понимаю. Я думаю, он повелевает временем, и оно ускоряется и замедляется по его воле.

И в эту крепость стекаются всевозможные воины со всех миров. Мужчины, женщины, духи и такие, которых я никогда не встречала — покрытые броней ящерицы и обезьяны в доспехах, огромные птицы с ядовитыми шпорами и такие странные создания, для которых я не могу даже подобрать имени. И в других мирах есть ведьмы, представляете, сестры. Я разговаривала с ведьмами из мира, в чем-то похожего на наш, но совершенно другого, ибо ведьмы там живут столько же, сколько обычные люди и среди них есть мужчины, ведьмаки, летающие, как мы.