Последний из медоваров - Кейт Андерсенн

- Франсуаза... вы еще малы.

Забавно, почему он к ней тогда на "вы"?

- Неправда! - Франсуаза даже покраснела. Да, говорить о таком неприлично даже. - Мне уже почти пятнадцать!

Ого, какая она взрослая!

- В пятнадцать в голове все еще ветер, - возразил Джон, словно пытаясь ей что-то объяснить.

Ветер?.! Он имеет в виду... у нас тоже?.. Вмиг сделалось грустно... А я думала, Джон меня уважает. Первый в мире...

Терри тоже рассердился:

- Ветер в голове?!

Ага. Тут я была с ним заодно. И с Франсуазой. Перебежала на их сторону.

- А вот и нет! - крикнула я. Довольная, что мы с Терри идем плечом к плечу, сложив руки на груди. И не думала, не гадала, что такое время придет.

Джон отшатнулся от нас растерянный.

- Ну, я имел в виду...

И тут случилось невозможное - дядя Тэм расхохотался!

Аж вороны с карканьем взметнулись с дерева от удивления.

- Дядя Тэм! - воскликнула я, останавливаясь. - Вы смеетесь!

Франсуаза и Терри с моего фланга тоже поразились.

- Видите - тоже умею, - развел дядя Тэм руками довольно.

О, теперь мы смотрели на него совсем по-другому.

А Джон почему-то вдруг разозлился, ударил мандолиной по высокой траве, как серпом, и зашагал вперед очень быстро.

*** Терри

Не ожидал такого от Джона. Вчера он разговаривал со мной, как со взрослым, а, оказывается, считает, что у всех, кому нет пятнадцати, ветер в голове.

Все взрослые - дураки! Я пнул траву. Ничего нового под луной.

Голова даже заболела чуть сильнее.

Франсуаза жутко расстроилась. Даже жалко ее. Она шла, понурив свое красивое лицо, и коса чуть ли не до травы доставала.

- Не расстраивайся, - погладила ее по руке Рони, как тогда, в дупле, меня. - Я вот думаю, что ты взрослая. И очень красивая.

Ха. А эта малявка любит подлизываться. Но она посмотрела на меня так красноречиво с другой стороны от мамзель, что я вздохнул и сказал:

- Да.

Убитая горем Франсуаза немного оживилась.

- Вы правда так думаете? И я... и у меня есть шанс... что я... - она замолчала.

Какой шанс..? Ничего не понял.

Тэм шагал уверенно впереди нас, Адар сновал то рядом с ним, то с нами, то убегал к Джону.

Гусельник почти превратился в точку. И орал воинственные песни так, что сюда доносилось. Вроде как, веселее делалось. А все равно... осадок остался.

Горы маячили сзади, и все же - Нагорье осталось позади.

*** Джон

Коленка разболелась - она не планировала так долго идти. Я тоже... думала, сделаем привал. Но, сколько раз я не оглядывалась, видела, что все шагают, а... давать им себя догнать не хотелось. И я тоже перла и перла вперед.

Совершенно не зная, куда. Тэм один раз крикнул сзади, что мы сворачиваем на дорогу. Я поплелась за ними и оказалась теперь в хвосте. Дорога была пыльной. На ней наверняка водились разбойники... Я прижала к себе суму и мандолину плотнее. Дрожь пробрала, уводя воспоминаниями во вчерашнее.

Все же, глупо петь женским голосом, выставляя себя мужчиной. Но больше у меня нет ничего, на чем заработать. Правда, и в Дултаре... Я заработала только брошь, которую продавать не стану. А еду мы получили благодаря дурацкой сделке Тэма. Куда теперь девать эту мадемуазелю? Еще и влюбленную по уши в гусельника, которого не существует?.. Я уже молчу о Камбрии и тайне медовара. И о том, что зима на носу. Полагаю, до весны материков никому не видать, как своих ушей.

К ночи или "кошачьему времени", как выражается наш любимый тролль, который - поглядите-ка! - рассмеялся впервые в жизни, когда я попала в неловкое положение... В общем, не суть. С наступлением сумерек мы свернули с дороги, к некоторому моему облегчению, немного поплутав в темнеющем лесу, остановились на ночевку.

Тэм занялся огнем, Франсуаза, поглядывая из-под растрепавшейся косы на меня - ужином. Мои руки были свободны. Я тренькала мелодии, пока дети крутились вокруг Франсуазы в ожидании своего куска.

И вдруг почувствовала себя ненужной. Эх, Джен, ты умеешь создать трагедию из ничего.

Я бренчала и глядела (чтоб Франсуазу не подзуживать), как тролль раздувает мелкое пламя. Робкое еще, если правильно задать направление, оно перепрыгнет на лучину, окрепнет, и вот - уже трещит довольно по сухому дереву. Нам повезло, что день