Ловушка для принцессы - Елена Звездная

Лориана начала первая:

– Катриона, как такое возможно?! Ты и ке-е-есарь...

Восхищения по отношению к нашему великому нельзя было не отметить. Я снова приложилась к фляжке и потребовала:

– Встать помоги!

Но помог мне папа. Подошел, брезгливо поднял на руки, усадил в кресло. Я хотела поблагодарить, но тут отец нагло забрал у меня фляжку.

– Эээ! – возмутилась я, а король Оитлона сел напротив, выхлебал весь остаток и поинтересовался:

– Как тебе это удалось? Ты хоть понимаешь, что произошло?!

Я кивнула и поняла другое – я злюсь! На отца! И сильно.

– Папа, – состояние опьянения внезапно отступило, – а по-твоему, что произошло? Мы с тобой оба прекрасно понимаем, что кесарь обратил на меня свое высочайшее внимание исключительно по одной причине – магия! Проклятый дар... Кстати, – я посмотрела на маму, – почему я Уитримана, а не Астаримана? Хотя можешь не отвечать... проклятая магия...

Я закрыла глаза и всхлипнула... слезы по щекам... чудесно! А я думала, что выпивка поможет! Не помогла!

– Кат, это ты от радости? – спросила Лора.

– Да, – я вытерла слезы, – действительно, слезы радости. И вообще я должна быть счастлива... – Очередное рыдание, и снова попытка взять себя в руки. – А я и счастлива... сам кесарь, можно ли желать лучшего?!

Взгляд невольно упал на кольцо Динара... слезы потекли ручьем.

– Катриона, что с тобой? – отец удивленно смотрел на меня. – Катриона, сам кесарь Прайды! Ты встанешь во главе Альянса! Это такой подарок судьбы, к чему слезы?

Я смотрела, как переливается свет, бросая облики от рубинов на мои пальцы... и тихо ответила:

– А я радуюсь, папа... Разве не видно?

Мама подошла, села на подлокотник и начала медленно гладить по волосам, но ее вопрос шокировал:

– Почему ты согласилась?

– Ринавиэль! – отец подскочил, начал расхаживать, как делал всегда, когда его обуревали эмоции, – думай, о чем говоришь! Отказать кесарю? Это самоубийство в жесточайшей форме. Кесарь не терпит отказов даже в малейшем! Да и какой смысл отказывать, это милость, о которой я и мечтать не смел!

Не смел... но Лору возил регулярно, пока отцу не намекнули, что девица уже старовата... ага, это в семнадцать-то лет!

– Будет она отказываться, – Лориана фыркнула, – Араэден, он такой... ах...

Мама продолжала гладить меня, словно пыталась успокоить, и я ей все же ответила:

– Это кесарь... ему нельзя говорить «нет», тут папа прав, – всхлипнула я и добавила: – Да и незачем. Альянс Прайды будет моим, я стану повелительницей всего континента, налажу единую торговую сеть, построю дороги, проведу реорганизацию армии и...

Я повернулась к маме и заплакала, горько и отчаянно. Потом завыла, потому что не могла больше сдерживаться. Мама успокаивала меня – впервые в жизни... хотя раньше я и не плакала.

Когда истерика начала нарастать, вызвали лекаря... Успокоительное было горьким, раньше я такое не пила, но эффект мне понравился – все вокруг замедлилось и словно плыло. А я тихо всхлипывала, ведь пока надрывно рыдала, окончательно сорвала голос. И вскоре я заснула, успокаиваемая мамой...

А ночью мне приснился Динар. Он бесшумно вошел в спальню, взял меня за руку, нежно погладил и прошептал: «Все будет хорошо, Кат».

Я прошептала в ответ:

– Утром ты опять будешь утверждать, что это сон?

– Не спишь? – удивился рыжий.

– Рядом с тобой я ни в чем не уверена, – честно созналась я.

Динар улыбнулся, причем, не проявляя ни смущения, ни какого либо чувства вины по поводу прошлого моего «сна», и уверенно сказал:

– Кат, я тебя не отдам.

Я улыбнулась, закрыла глаза и, вновь проваливаясь в омут сновидений, тихо спросила:

– Обещаешь?

Ответ уже не услышала, забывшись тревожным сном. Но было у меня такое нехорошее чувство, что всю свою жизнь я шла к чему-то, подталкиваемая кесарем. А еще имелось стойкое ощущение, что ловушка, прикрытая слоем кажущихся случайностей и посторонних интриг, уже захлопнулась.