Дышать водой - Анастасия Ригерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не стоит, я сама.
– Еще как стоит. Сначала все обработаю, только потом отпущу. Еще удивительно, как в темноте не наступила на какую-то живность?
Да, уж. Когда бежала, об этом я совсем не думала. Как раз ночью на прогулку выходят крабы, зарываясь в прохладном песке. А еще на рифе вокруг островов в большом количестве водятся морские ежи. Не в непосредственной близости к пляжу, но и не особо далеко. Случаются исключения, я видела заблудших ежей буквально в двух метрах от кромки воды. О том, что трогать их нельзя, а уж наступать на них тем более, все знают, но, как и в моем случае, не всегда помнят.
Ник пронес меня по трапу. Я ожидала оказаться на диванчике в гостиной на главной палубе, но он прошел мимо по направлению к мастер каюте.
Неужели именно туда? Это же святая святых, где я еще не бывала прежде.
Все так же держа меня на руках, он с легкостью открыл дверь, и мы оказались внутри просторного кабинета. Из него вели еще две двери, одна, приоткрытая, в спальню, другая – в санузел. Ник разместил меня в одном из кресел с приятной обивкой цвета слоновой кости. При свете еще раз осмотрел мои ступни и, пытаясь спрятать недовольство от моего безрассудства за ласковой улыбкой, скрылся в спальне со словами:
– Я за аптечкой, даже не думай сбежать.
В кабинете было столько всего интересного, что очень хотелось встать и обойти его, разглядывая все по периметру. Я уже приготовилась подняться и уперлась руками в подлокотники, но вспомнила, как саднило ступни и сдержала свое любопытство. Стены были увешаны фотографиями: потрясающие подводные снимки с китами и акулами, дикими животными Африки, белыми медведями и пингвинами во льдах. А здесь Ник в смокинге с какими-то известными и неизвестными мне людьми, куча разных сертификатов и наград. Они же, только объемные, стояли на полках. Я попыталась рассмотреть одну из них, ту, что ближе других в рамочке висела на стене рядом со мной. Надпись гласила:
«Лучший фотограф дикой природы 2018. года, неуловимый Николас Харт».
Я не поверила своим глазам и прочитала еще раз и еще. Так и есть, Николас Харт! Николас – это наш Ник?! Один из лучших журналистов и фотографов-натуралистов современности, известный по своим снимкам экстремал и член самых крупных ассоциаций по защите окружающей среды?! Человек, лица которого никто не видел.
– Сейчас будешь как новенькая, – кожу на ступне защипало и только это привело меня в чувства.
Передо мной на коленях сидел мой кумир, один из самых смелых и загадочных людей на планете. Тот, кто своей работой каждый день пытался изменить этот мир к лучшему, спасти вымирающие виды, прекратить сброс отходов в океан.
– Щиплет? Потерпи немножко, – а теперь он дул на небольшие ранки на моих ногах.
Да его статьи и расследования потрясли мир! Браконьеры с незаконным отловом рыбы и животных боялись его, как огня. Наверное, поэтому Ник и скрывал от прессы свое лицо.
– Арина, отзовись. Так сильно болит?
– Нет, совсем не больно, – зашевелился мой онемевший язык, когда ко мне вернулась способность говорить. – Ты – Николас Харт?
– А тебе о чем-то говорит это имя?
Он сказал это так спокойно, не придавая особого значения, словно мы говорили о каком-то Васе Петрове из соседнего подъезда. Да разве так можно! Я была возмущена столь пренебрежительным отношением и эмоции во мне взыграли.
– Говорит ли мне о чем-то это имя? Да его знает каждый! – от накала страстей внутри меня щеки покраснели, руки, активно жестикулируя, рассекали воздух. – Если честно, я по-настоящему восхищаюсь этим человеком! То, что он делает – потрясающе! Если б я могла сделать хоть долю того, что сделал он, моя жизнь уже обрела бы хоть какой-то смысл.
Ник ласково обхватил двумя теплыми ладонями пальчики на моей ноге, которая уже привычно располагалась на его колене. Он сидел передо мной на корточках и его улыбка, та самая, шальная мальчишеская, искреннее которой просто не может быть, вызвала движение мурашек где-то по позвоночнику. И снова это самое чувство, когда неловко находиться поблизости, когда дышишь с трудом под его согревающим взглядом.
– Милая моя наивная русалочка, это имя знают только те, кому небезразлична данная тема. Поверь, таких людей не так много, – он говорил медленно и спокойно, как обычно рассказывают детям добрые сказки перед сном. – И, к сожалению, большинство из этих людей боятся быть замеченными этим самым журналистом, потому что имеют внушительный доход от своего незаконного бизнеса. Отсюда, у Николаса Харта очень много серьезных… – Ник замолчал, подбирая подходящее, не очень страшное для детской сказки слово, – недоброжелателей.
Улыбка пропала с его лица, и он задумчиво опустил голову.
– Вот только ты так и не ответил, ты – это он? – произнесла я, с трудом узнавая собственный взволнованный голос.
Ник подхватил мою руку, оставив на ней невесомый поцелуй, и тут же поднял голову, привычно прищурив глаза с легкой игривой улыбкой:
– Николас Харт, к вашим услугам, мисс.
Мы проговорили до утра. Сначала на моих ногах появилась какая-то волшебная мазь и бинты, а затем, на столике рядом с креслом выросли бокалы и бутылка вина из личной коллекции. Ник не желал подниматься в кресло, удобно расположившись на пушистом белом ковре, подложив под голову руки, и я как-то незаметно перебралась к нему.
Он лежал рядом, так близко, что я чувствовала, как поднимается от дыхания его рельефная грудь. Я все еще ощущала на губах вкус его поцелуев и действие алкоголя только усиливало желание, свернувшееся клубком подобно дикому зверьку где-то внизу живота. Иногда я даже старалась не дышать, потому что его запах сводил меня с ума, и я уже с трудом сдерживала себя, нервно болтая в воздухе забинтованными ногами.
Сперва я стеснялась задавать вопросы, не хотелось показаться навязчивой и нарушать личные границы. Но после пары бокалов слова сами срывались с моих губ и Ник заверил, что готов рассказать мне все, что меня интересует и даже больше. И я спрашивала, в надежде, что за разговором смогу забыться и мыслить рационально. Выходило, правда, не очень.
– Харт – настоящая фамилия или псевдоним?
– Это фамилия моей матери. Она была американкой, а отец русским. У меня двойное гражданство, а по документам я Николай Белов, как отец, –
