Дышать водой - Анастасия Ригерман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тебя хоть Ваней зовут? – по щекам уже побежали слезы, и я беззвучно всхлипывала.
– Да. Я твой Ваня, Арина, и я любил тебя по-настоящему. Только… – он резко отвернулся, делая глубокий вдох, а когда снова посмотрел на меня, его взгляд из боли и отчаяния говорил красноречивее слов. – У нас нет будущего, как бы я не хотел. И любила ты не меня, – его рука отчаянно сжала серо-зеленую футболку на груди, – а этот образ, который создали психологи и стилисты, эту дурацкую роль!
Вот и поговорили. Неужели, он, и правда, так думает? Разве для меня все это было важно? Я всегда видела в нем мужчину, личность, восхищалась его качествами, энергией, оптимизмом. Выходит, он совсем и не знал меня, если не заметил главного.
– Это какой-то бред! Зачем все эти игры? Как отец мог превратить мою жизнь в ложь? Нельзя было просто нанять телохранителя, уехать заграницу?
– Ты все еще жива, может, для этого? – Ваня снова был собран, его тревожность выдавало только то, как он постукивал напряженным кулаком одной руки по ладони другой. – Это как-то связано с твоей матерью. Нас наняли накануне ее исчезновения. Марина как психолог нужна была, чтобы ты легче пережила все это. Больше я ничего не знаю, увы.
– Исчезновении? Думаешь, она жива?
– Возможно. Но если об этом разговоре узнает твой отец, я тоже могу исчезнуть. Надеюсь, ты это понимаешь?
– Да, не беспокойся.
– Ты должна быть осторожна, Арина. В последнее время снова что-то происходит, твой отец усилил охрану. Эти люди, они никогда не останавливаются. Надеюсь, рядом с тобой есть тот, кто сможет тебя защитить. На всякий случай запомни этот номер… – Ваня продиктовал комбинацию цифр, и я, как попугай, послушно повторила за ним три раза. Запомнить было несложно: день рождения мамы, номер квартиры моей соседки, годовщина революции. Надеюсь, этот незамысловатый ассоциативный ряд именно в таком порядке всплывет в голове в экстренной ситуации. – Если вдруг ты окажешься в беде, набери его, и я найду тебя в любой точке мира. Запомнила?
Я снова кивнула, уже не скрывая своих заплаканных глаз.
– Береги себя… – он наклонился к экрану, вглядываясь в мое лицо.
Я знала, так смотрят, когда прощаются навсегда, пытаясь запомнить последние мгновения. Моя ладонь легла на экран. Как бы я хотела обнять его, живого, такого родного и близкого. Не важно кто он, не важно, что играл нелепую роль, я всегда видела его настоящего, видела и сейчас.
– И ты… – как я не пыталась держать себя в руках, слезы, подступившие к горлу, потекли с новой силой, вдобавок ко всему началась проклятая икота.
Ваня исчез с экрана, первым завершив звонок. У меня отпустить его снова просто не хватило бы сил. Я упала на кровать, уставившись в потолок. Новая информация, как разбросанные пазлы, плыла перед глазами, постепенно складываясь в жуткую картинку. Ложь, все ложь! Все, кого я любила! Все, чем жила!
В фильмах часто показывают, как главные герои теряют память и начинают новую жизнь. Так вот сейчас я мечтала об этом, пока окончательно не сошла с ума. Мне становилось все тяжелее дышать. Я поднялась и начала ходить по комнате, но, казалось, потолок опускается все ниже и ниже, и совсем скоро просто раздавит меня.
Тогда я открыла дверь и выбежала в коридор, придерживаясь за стену. За пару секунд оказалась на главной палубе. На яхте было тихо, наш разговор с Ваней затянулся, уже во всю наступила ночь. Под звездным небом дышать стало легче, влажный воздух, насыщенный кислородом, проникал в легкие, но внутри меня бушевал настоящий шторм, и я просто не могла стоять на месте. Наш трап все еще был спущен. Долго не думая, я побежала на пристань, а затем на пляж, ближе к воде.
Ноги несли меня по берегу. Не замечая темноты, я бежала так быстро, как только могла. Дыхание сбивалось от слез и икоты, в босые ступни врезались ветки и маленькие острые камни, но я не чувствовала боли, пока, окончательно выбившись из сил, на пустынном пляже не упала на песок. Я сжимала его в ладонях, и он просачивался сквозь пальцы, утекая из моих рук. Казалось, именно это и происходило с моей жизнью.
Рыдание в голос вырвалось из груди и разнеслось эхом. Я сделала глубокий вдох и запрокинула голову, разглядывая бесконечно звездное небо. Насколько же оно велико? Безгранично! Тысячи огоньков сияли подобно драгоценным камням, рассыпанными чьей-то щедрой рукой на темно-синем шелке. Хотелось выть на эти звезды от своей беспомощности и вселенского одиночества.
В кустах послышался чей-то шепот, щелчок и треск веток, словно огромный медведь в темноте на ощупь пробирался ко мне через заросли на пляж. Плевать, пусть лучше враги отца убьют меня, чем он своей фальшивой любовью будет кромсать мою душу по кусочкам. К черту безопасность, к черту отца, его шпионские игры и весь его паршивый бизнес!
Слезы и икота не желали останавливаться. Я опустила голову, закрывая лицо руками.
– Господи, почему это происходит именно со мной?
В кустах снова кто-то зашуршал, явно удаляясь, а еще шепотом заматерился на родном русском.
– Арина, что с тобой? Что ты делаешь здесь в такое время и совсем одна? – беззвучно оказавшись рядом, Ник накрыл мои плечи легким пледом.
Ник, наш Ник. Возможно, самый лучший на свете, но чужой мужчина. Услышав его бархатный голос, такой теплый и небезразличный, меня захлестнуло новой волной, и я начала всхлипывать и икать с удвоенной силой.
Он повернул меня к себе лицом, и я уткнулась мокрым носом в его крепкое плечо.
– Ну что ты, милая, тише-тише… – одной рукой он прижимал меня к себе, другой гладил мои волосы, беспорядочно спускавшиеся по плечам и спине.
Его запах, размеренное биение сильного сердца, плавные движения рук и волновали, и успокаивали одновременно. Всхлипывать я стала реже, но икота никак не прекращалась. Тогда он приподнял мое лицо и начал вытирать слезы, очерчивая пальцами скулы, линию губ и подбородка.
Я привыкла к темноте и уже могла разглядеть, как блестят его глаза, как легкая улыбка касается уголков его губ. Как же он был притягателен в этом лунном свете, трудно оторваться. Если б мы только могли навсегда остаться в этом моменте: он, я, океан, звезды, легкий ветер, а больше никого вокруг.
Ник словно прочитал мои мысли, он наклонился и его
