В поисках невидимого Бога - Филип Янси

Я думаю, все христиане согласятся со мной — хотя на первый взгляд кажется, будто христианство сводится к морали, долгу и соблюдению правил, вине и добродетели, оно ведет нас дальше, за пределы всего этого. Человек видит проблеск иной страны, где никто о таких вещах не говорит, разве что в шутку. Каждый в той стране исполнен добра, как зеркало исполнено света. Но никто не называет это добром, вообще никак не называют, об этом просто не думают. Там слишком заняты, там созерцают его источник.

Глава 19. Родитель

Я верю, что любовь передается по наследству. Родители любят детей больше, чем дети способны любить родителей. И в полноту родительской любви дети могут войти, лишь сами став отцами и матерями.

У меня самого детей нет, и я преклоняюсь перед родителями. Наши друзья целый год откладывают деньги, чтобы привезти своих отпрысков к нам в Колорадо. Тратят на отпуск тысячи долларов, хотя и не очень понятно, ради чего. Старший сын, десятилетний мальчик, едет на заднем сиденье машины, с головой уйдя в компьютерную игру или спортивный журнал, и даже краешком глаза не глянет на величественные пейзажи, проплывающие за окном. Младшие дети ссорятся, где кому сидеть. Их укачивает, и они постоянно ноют, что ехать еще долго. Им то жарко, то холодно. «Мам, ну зачем нам лезть на эту дурацкую гору? Па, я думал, мы увидим много диких животных, где они? Лучше бы мы остались дома и посмотрели кино!» А родители и бровью не ведут. Они снова и снова раскошеливаются на поездки, соскребают с тарелок недоеденную пищу, покупают детям красивую одежду, убирают за ними, а чада в ответ то дерзят, то угрюмо молчат. Что поделать! Ничего другого мамы и папы ожидать и не могут.

В духовной жизни, как и в материальной, мы тоже проходим через детство, взрослость и родительство. Правда, в области духа эта последовательность выражена не столь отчетливо.

«Каждый человек трижды слышит призыв сердца», — считает Жан Ванье, основатель международной гуманитарной организации «Ковчег» (для людей с проблемами умственного развития). Первый зов – потребность в любви отца и матери, которые поддерживают человека в его младенческой немощи. Нужда в родительской любви и ласке присуща не только маленьким беспомощным существам, какими мы были в начале жизни. Она не покидает нас даже во взрослом состоянии. Нередко жажда родительской любви обращает нас к Богу: детям нужен Отец.

«Далее, — говорит Ванье, — сердце взрослеющего человека взывает о друге, с которым можно поделиться самым сокровенным, которому можно довериться без оглядки, которого можно любить». И этот зов также может обратить нас к Богу, потому что Он преодолел барьер отчуждения, сначала вочеловечившись, а затем обитая в нас. «Я уже не называю вас рабами… но друзьями», — сказал Иисус ученикам (Ин 15:15).

И наконец, третий зов призывает служить тем, кто слабее нас. У многих людей эта потребность удовлетворяется обычным родительством. Другие, подобно самому Ванье, ищут служения бедным, одиноким, забытым, немощным и больным. Как и любой нормальный отец или мать, зрелый христианин живет не для себя, а для других. Наиболее ясно характеризует этот зов апостол Иоанн:

«Любовь познали мы в том, что Он положил за нас душу Свою: и мы должны полагать души свои за братьев. А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? Дети мои! Станем любить не словом или языком, но делом и истиною»

Я обнаружил много новозаветных отрывков, связанных с родительским призванием. Постепенно, шаг за шагом новозаветные авторы выводят читателей за пределы эгоцентризма. По их мнению, существенную роль в этом педагогическом процессе играет личный пример: так, апостол Павел, который достиг высочайших уровней духовности, следит за своим поведением, дабы не искушать немощных и незрелых христиан. «Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести», — пишет апостол (1 Кор 9:19).

Новый Завет постоянно призывает нас поднимать планку: пусть все более высокие мотивы заставляют нас стремиться к праведности. Ребенок все время испытывает границы, установленные родителями: это можно, а вот этого ни в коем случае нельзя, не то придется расхлебывать неприятные последствия (наказание). Взрослый человек уже точно знает, где проходят границы его свободы, и отвечает за себя сам. Родитель ради других людей добровольно жертвует собственной свободой. «Таков всегда был путь любви, — писал поэт Роберт Браунинг, — чтобы подняться, она склоняется».

И вот что любопытно: когда друзья, гостившие у нас с детьми, пакуют чемоданы и возвращаются домой, они ни о чем не жалеют. Они считают, что все тяготы, переживания и неприятности — невысокая цена за тот интерес, с которым дети смотрели, как играют возле норы веселые лисята. За радость, которая сияла на лицах ребят, когда, добравшись до вершины холма, они озирали окрестности с покоренной высоты. За законную усталость после дневного похода, когда можно вечером, сидя у живого пламени камина, задремать в маминых объятиях. Родители знают, что их малыши сделали еще один шаг на пути к зрелости, уверенности и независимости. А что для отцовства и материнства может быть выше и желаннее такой награды?

Бог знает, что мы — всего лишь дети. Но Он хочет, чтобы мы доросли до родительства — той стадии жертвенной любви, которая отражает природу Самого Бога. Отдавая себя, мы уподобляемся Богу. «Более того, — замечает Жан Ванье, — нам необходима эта стадия духовного развития, ибо только проходя через нее, мы получаем уникальное познание, становимся мудрее». Например, только в родительстве мы можем изведать на своем опыте и по–настоящему понять, чтб представляет собой безусловная любовь, которая более всего напоминает любовь Божию. Вот что пишет католический священник и богослов Рональд Ролхайзер:

«Пожалуй, никто на свете не вырывает нас из плена эгоцентризма столь быстро и успешно, как наши дети. Любя их, мы в чем–то начинаем чувствовать себя так, как чувствует Себя Бог. В нас вдруг расцветают способность к самоотдаче, радость, восторг и желание позволить жизни другого человека быть более весомой и важной, чем наша собственная».

В большинстве случаев отношение к себе мы как бы зарабатываем, заслуживаем. Работодатели судят о нас по нашим профессиональным умениям и уровню интеллекта, банки — по кредитоспособности, и даже друзья выбирают нас по общности интересов. А в семье имеет значение лишь одно: рождение, появление на свет. Невозможно представить родителей, которые откажутся от сына, если за тест на уровень интеллекта он получит не сто, а девяносто баллов. Или от дочери, если ее не возьмут в балетную школу! В здоровой семье любовь не оговорена никакими условиями. Сын с врожденным дефектом опорно–двигательной системы или дочь с синдромом Дауна достойны любви и привязанности не меньше, чем талантливый спортсмен или потенциальный лауреат Нобелевской премии.

Многие люди, у которых нет собственных детей, тоже обладают способностью любить ближних безусловной любовью, любить ради Христа. Когда моя жена руководила программой помощи старым людям, на вопрос, сколько у нас детей, я часто отвечал: «Десятки, но почти все они в два раза старше нас». Для многих стариков в ночлежках и домах престарелых Джэнет была, словно мать. Она разбиралась за них с социальными, медицинскими, юридическими и благотворительными организациями. Она стала защитницей во многом уже беспомощных людей, их заступницей и утешительницей.

Когда Саре по недоразумению отключили электричество, газ и телефон, Джэнет горячо отстаивала ее права, заплатила за нее сама и привлекла городские службы к ответственности за формальное отношение к нуждам старой женщины. Когда Хэнку из–за диабетической гангрены ампутировали ногу, Джэнет ухаживала за стариком, разговаривала с ним и бесконечно объясняла, почему он чувствует фантомные боли. А потом она учила Хэнка ходить на костылях. Когда у Зельды нарушилось кровообращение в ступнях, Джэнет регулярно делала ей массаж и составила график для медсестер, чтобы они вовремя переворачивали Зельду во избежание пролежней.

Джэнет делала все это не потому, что старики заслужили ее помощь, а по той причине, что она верила: каждый забытый чикагский старик любим Богом, но ощутить эту любовь он может лишь через одного из соработников Божьих. Однажды Джэнет где–то откопала афоризм: «Нищие выражают свою благодарность не тем, что говорят спасибо, а тем, что просят еще». Прочитала она эти строки вечером, после очень тяжелого дня, в течение которого ее одолевали просьбами помочь еще и еще. И афоризм неожиданно придал ей сил.