Железный Путин: взгляд с Запада - Ангус Роксборо

— Ну и каково это — уходить отсюда?

Песков пошевелил усами.

— Как знать, как знать…

Перемещение Пескова было частью продуманного плана назначений с целью сохранения контроля Путина над новым президентом. Песков забрал с собой в Белый дом давнего заместителя Алекса Смирнова, который стал главой пресс-службы премьер-министра, отдела, который при его предшественниках почти не функционировал. Именно Песков (а не пресс-секретарь президента) набрал новую, молодежную команду для президентской пресс-службы и ясно дал понять, что эта команда должна отчитываться перед ним. Прежний пресс-секретарь и союзник Путина Алексей Громов остался в Кремле, получил повышение и стал заместителем главы администрации президента Медведева — неприкрытая попытка осуществлять «идеологический контроль» над медиа-действиями президента. Но в эту бочку меда попала и ложка дегтя. Медведев оставил своим пресс-секретарем Наталью Тимакову, которая была его консультантом по связям с прессой во время избирательной кампании. Тимакова, скорее конкурентка, чем протеже Пескова, вскоре начала перетягивать на свою сторону команду, которую Песков предложил в качестве президентской пресс-службы. Тимакова была всецело предана президенту, а не премьер-министру. В первый же год наметился раскол: неудивительно, что администрация Медведева вскоре стала выказывать преданность президенту, а не назначившим их людям. В последующие годы у меня сложилось отчетливое впечатление, что две пресс-службы отдалились друг от друга настолько, что ни одна из них уже не знала, что происходит в другой.

От хорошо осведомленных источников мне было известно, что та же ситуация эхом повторялась и в других отделах, поэтому в 2010–2011 гг. в верхах существовало два соперничающих бюрократических аппарата, сотрудники каждого знали, что их будущее зависит от боссов, и действовали сообща, посвятив себя их выживанию. Этого Путин не предвидел.

Путин забрал с собой из Кремля в Белый дом руководителя своей президентской администрации Сергея Собянина, а также авторитетного экономиста Игоря Шувалова. Однако некоторых преданных сотрудников он оставил на прежних местах, чтобы обеспечить «преемственность» при Медведеве. Это был не только Алексей Громов, отвечающий за СМИ, но и Владислав Сурков, который стал первым заместителем руководителя администрации Медведева, Сергей Приходько, консультант по внешней политике, и Аркадий Дворкович, консультант по экономическим вопросам. Целью было объединить две ветви администрации и в то же время обеспечить власть в Кремле людям, назначенным Путиным. Но вместо этого они втянулись в работу своих отделов и стали служить новому хозяину. Даже «идеолог» Сурков начал поддерживать новые инициативы Медведева, в том числе противоречащие тем, которые он раньше пропагандировал для Путина.

Президентское наследие Путина

8 февраля 2008 г., в разгар избирательной кампании, Путин произнес свою последнюю большую речь на посту президента, эффективно оценив собственные достижения. Он утверждал, что в сфере внешней политики «мы вернулись на мировую арену как государство, с которым приходится считаться». Но подробности звучали скорее как горькое признание поражения: «Мы базы ликвидировали и на Кубе, и во Вьетнаме. Что мы получили? Новые американские базы — в Румынии, Болгарии, новый позиционный район ПРО в Польше скоро будет, видимо, создан». России не удалось помешать США развязать новую гонку вооружений со своей системой ПРО, вынуждающую Россию в ответ разворачивать «производство новых видов вооружений, не уступающих по своим качественным характеристикам имеющимся в распоряжении других государств». Словно заевшая граммофонная пластинка, он протестовал, утверждая, что «безответственная демагогия, попытки расколоть общество и использовать иностранную помощь и вмешательство в ходе внутриполитической борьбы не только безнравственны, но и незаконны».

Однако он с блеском представил собственные достижения на территории страны. Россия, сказал он, теперь входит в число семи крупнейших экономических держав мира. «Главное, чего мы добились, — стабильности, которая позволяет строить планы, спокойно работать и создавать семьи. Вернулась уверенность, что жизнь будет и дальше меняться к лучшему. [При Ельцине] богатая Россия превратилась в страну бедных людей. В этих условиях мы начали формировать и реализовывать наш план — план вывода России из системного кризиса. И весь этот период мы последовательно работали над формированием устойчивой, дееспособной политической системы. Нам удалось избавить страну от порочной практики принятия государственных решений под давлением сырьевых и финансовых монополий, медиамагнатов».

За семь лет экономический рост достиг максимума. Внешний долг России сократился до 3 % ВВП. Последние три года в России наблюдался настоящий инвестиционный бум. Росла рождаемость.

Путин указывал, что существуют причины для определенных политических ограничений. «Политические партии, — говорил он, — обязаны сознавать огромную ответственность за будущее России, единство нации, за стабильность развития нашей страны. Какими бы острыми ни были политические баталии, какими бы неразрешимыми ни казались межпартийные противоречия, они никогда не стоят того, чтобы ставить страну на грань хаоса». Это было завуалированное напоминание о лицемерной и негласной сделке, которую Путин предложил, или, скорее, навязал стране: растущее процветание и стабильность — в обмен на ограничение политических свобод.

Оппоненты Путина преуменьшали значение обоих элементов его притязаний: нет корреляции между авторитарностью и экономическим ростом, утверждали они, нет и подлинных экономических успехов, так как прежние экономические реформы исчерпали себя.

В критическом отклике, опубликованном в феврале 2008 г., два видных политических противника Путина, Борис Немцов и Владимир Милов, признавали, что отчасти официальная статистика выглядит неплохо: при Путине ВВП страны вырос на 70 %, доходы — более чем вдвое, снизился уровень бедности, за чертой бедности осталось лишь 16 % населения (по сравнению с 29 % в 2000 г.), бюджет сбалансирован, золотовалютные резервы исчисляются 480 млрд долларов, а размеры Стабилизационного фонда — 157 млрд долларов.

Но… практически все это было достигнуто благодаря взлетевшим ценам на нефть, которая при Ельцине стоила в среднем 16,70 долларов за баррель, тогда как при Путине — в среднем 40 долларов (а в настоящее время приближается к 100 долларам). Вместо того чтобы пользоваться полученными за нефть деньгами для модернизации экономики и проведения экономических реформ, «наша армия, пенсионная система, здравоохранение и начальное образование при Путине пришли в упадок», утверждали авторы17. Между тем коррупция достигла «гигантских масштабов, не имеющих аналогов в российской истории», а олигархи, которых Путин не отправил в изгнание и не посадил в тюрьму, заполучили баснословные богатства за счет страны. Восстановление после посткоммунистического коллапса началось, по их утверждению, не при Путине, а раньше, в последние годы президентства Ельцина. При Путине же место «авторитарной модернизации» — которая, сработай она, теоретически позволила бы простить некоторые антидемократические тенденции его правления — занял «авторитаризм без модернизации». Краткий период прогрессивных реформ сменился «алчным переделом собственности и превращением России в полицейское государство».

В то же время в статье, опубликованной в журнале Foreign Affairs, американские ученые Майкл Макфол (позднее назначенный президентом Обамой послом в России) и Кэтрин Стоунер-Вайсс пришли к подобным выводам. Они писали, что несмотря на увеличение при Путине государственных ресурсов, позволяющих своевременно выплачивать пенсии и зарплаты бюджетным работникам, а также больше тратить на строительство дорог и образование, в целом дела страны плохи: «В вопросах общественной безопасности, здоровья, коррупции, защиты права собственности положение россиян сегодня ухудшилось по сравнению с положением десятилетней давности»18. Безопасность, «главное благо, которое государство может предложить своему населению», снизилась: при Путине возросла частота терактов, смертность военных и гражданских лиц в Чечне выше, чем во время первой войны, конфликт в Северо-Кавказском регионе набирает обороты, растет смертность в результате убийств, ежедневно около 40 человек в России погибают в результате пожаров — это примерно в десять раз больше среднего показателя для Западной Европы. Затраты на здравоохранение при Путине снизились, население продолжало сокращаться, выросло потребление алкоголя, сократилась продолжительность жизни. «В то же время как при Путине российское общество становилось все менее безопасным и менее здоровым, — писали Макфол и Стоунер-Вайсс, — снизились международные рейтинги России в сферах экономической конкуренции, удобства для бизнеса, прозрачности и коррупции». Особенно стремительным был рост коррупции. Права собственности попирались: государство не только стало инициатором невыгодной продажи «Роснефти» активов ЮКОСа, но и нефтяная компания Shell была вынуждена продать «Газпрому» контрольный пакет акций «Сахалина-2».