Железный Путин: взгляд с Запада - Ангус Роксборо

«С самого начала, — вспоминает советник Путина по вопросам внешней политики Сергей Приходько, — эти планы были для нас неприемлемы»10. Российская сторона отвергала эту идею по нескольким причинам: у Ирана еще не было ракет большой дальности, на которые была ориентирована система НПРО, и не предполагалось, что они появятся в ближайшие годы, а даже если бы появились, Польша и Чешская Республика — не лучшие места для их перехвата. И самое главное, благодаря чешской РЛС появлялась возможность вести наблюдение за российскими базами, а ракеты в Польше нейтрализовали бы действие российского сдерживающего ядерного фактора.

Ранее Россия подвергала эти планы критике, однако не предлагала конструктивной альтернативы. Но в июне 2007 г. Путин прибыл на саммит «Большой восьмерки» в немецкий курортный город Хайлигендамм с собственными планами. Помимо основных мероприятий саммита, у Путина была намечена двусторонняя встреча с президентом Бушем, к которой Путин подготовился так основательно, что застиг американцев врасплох. За неделю до встречи он консультировался с военными экспертами, а накануне ночью у себя в комнате готовил схемы траектории ракет и другие материалы. Разложив их перед Бушем, Путин во всех подробностях объяснил, почему американские планы ошибочны. По словам присутствовавшего на встрече помощника, Путин «представил целую диссертацию», объясняя, где должны находиться радары, почему советники ввели Буша в заблуждение насчет Ирана и Северной Кореи и почему Россия чувствует в происходящем угрозу10.

Говорят, Буш посмотрел на него и сказал:

— Так, я вижу, для вас это на самом деле серьезный вопрос. Никто не говорил мне, что вы относитесь к нему так серьезно.

— Да мы ночей не спим, думая о нем! — ответил Путин.

— Ну что ж, на правах вашего друга, — продолжал Буш, — обещаю, что мы изучим ваше заявление.

Но у Путина имелось новое конкретное предложение, призванное одновременно доказать, что американцы блефуют, уверяя, что их система ориентирована на Иран, а не на Россию.

— Послушайте, — сказал Путин, — вчера я беседовал с президентом Азербайджана. Там у нас есть радиолокационная станция в Габале. Я готов предложить ее вам. Станция находится ближе к Ирану. Система могла бы стать объединенной. С РЛС в Азербайджане радары в Чешской Республике вам не понадобятся.

Путин припас не только кнут, но и пряник. Всего за несколько дней до саммита он туманно намекнул: если американцы развернут базу перехватчиков в Восточной Европе, Россия будет вынуждена в ответ изменить наведение российских ракет и направить их на европейские цели. Теперь же он обещал отказаться от этой угрозы, если американцы пересмотрят свои планы: «Это даст нам возможность не менять свою позицию и наведение ракет. Не понадобится ни развертывание ракетного ударного комплекса в непосредственной близости от наших европейских границ, ни развертывание ударного ракетного комплекса США в космосе».

Упустить такую возможность американцы не могли: впервые за все время Путин предлагал не препятствовать системе ПРО на условиях, согласно которым в ее работе должна принимать участие и Россия. Буш пообещал обсудить этот вопрос со своими военными советниками.

В том же месяце, почувствовав благосклонность Буша, Путин внес новое предложение. 1 июля он прилетел в Кеннебанкпорт в штате Мэн для неофициальной беседы в поместье семьи Буша «Уокерс-Пойнт», на небольшом полуострове, выдающемся в Атлантический океан. Путин прокатился на быстроходном катере вместе с Джорджем Бушем и его отцом. На стол были поданы омары и рыба-меч. С обеих сторон присутствовали министры иностранных дел и советники по вопросам национальной безопасности: Кондолиза Райс, Стивен Хэдли, Сергей Лавров и Сергей Приходько. «Обстановка была на редкость непринужденная, — говорит Райс. — Никогда не забуду, как мы сидели в прелестной гостиной с мебелью, обитой ситцем, а фоном служил вид океана»11.

На следующий день они отправились рыбачить, и Путин выступил с новой инициативой. Он не просто предложил РЛС в Габале, но и обещал модернизировать ее. Кроме того, российская сторона собиралась предоставить новехонький радар в Армавире, на юге России. Им также можно было пользоваться. Вместе они образовали бы совместную систему раннего обнаружения для общей ПРО, в работе которой участвовали бы не только США и Россия, но и НАТО. У Совета «Россия — НАТО» появлялось конкретное дело. Путин предложил создать в Москве Центр обмена информацией, а второй, подобный ему, разместить в Брюсселе. «Получится автономная система, работающая в реальном времени, — продолжал Путин. — Мы считаем, что в этом случае размещать новые базы в Европе уже не понадобится — я имею в виду базы в Чешской Республике и Польше».

Насчет последнего пункта Буш сомневался, но в остальном предложение Путина показалось ему разумным, особенно потому, что Путин выдвинул его в контексте совершенно нового стратегического альянса. Как вспоминал позднее Сергей Лавров, «Путин подчеркивал, что если мы сможем осуществить эту совместную работу, то при всех намерениях и целях она сделает нас союзниками. Это предложение было вызвано желанием создать абсолютно новые отношения между нами».

Переговоры завершились, оба лидера собирались выйти к представителям прессы. Стивен Хэдли на минуту отвел президента Буша в сторону.

— Это было потрясающее заявление, такого мы и ждали от Путина. Как думаете, он готов повторить его публично?

— Не знаю, давайте спросим его, — отозвался Буш. Он обратился к российскому лидеру, высказав мысль, что прогрессу между двумя странами наверняка помогут сказанные в приватной обстановке слова, повторенные публично, на камеру12.

Путин охотно согласился.

— Такое сотрудничество, — сказал он представителям прессы, — привнесло бы значительные перемены в российско-американские отношения, особенно в вопросах, касающихся безопасности. В сущности, в сфере безопасности оно могло бы привести к постепенному развитию стратегического партнерства.

Пока все шло успешно, но американцам еще только предстояло увидеть, что именно предлагает им Путин. Неоконсерваторы в сфере обороны отнеслись к услышанному скептически, расценили этот шаг как уловку с целью вбить клин между США, поляками и чехами. Заместитель министра обороны Эрик Эделмен вспоминает: «Я очень сомневался, что все это действительно свидетельствует о желании российской стороны сотрудничать в вопросах ПРО. Я считал, что почти все их действия тактически направлены на то, чтобы помешать нам развивать систему ПРО, втягивая в непродуктивные дискуссии или создавая проблемы»13.

В сентябре группа экспертов во главе с директором Агентства ПРО, генералом Патриком О’Рейли, вылетела в Азербайджан, чтобы осмотреть РЛС в Габале. Устаревшая советская конструкция не произвела на них впечатления. Неоконсерваторы не обрадовались, обнаружив, что их худшие подозрения подтвердились. По словам Эделмена, «О’Рейли сказал только, что у радара есть некоторые возможности и он может быть полезен. А также, что он довольно старый, нуждается в значительной модернизации. И для того, чтобы в будущем он мог играть свою роль, понадобятся существенные затраты и усилия».

Группа пришла к выводу, что предложение Путина помогло бы только предупредить об угрозе ракетного нападения. Американской же стороне представлялась система, способная защитить от этой угрозы, и для этого по-прежнему требовались базы в Польше и Чешской Республике.

Более расположенные к России представители администрации признавали это, но не желали отбрасывать «оливковую ветвь», которую вообще не ожидали увидеть, особенно после мюнхенской речи Путина. Кондолиза Райс и Роберт Гейтс встретились наедине в кабинете министра обороны в Пентагоне. Райс вспоминает: «Мы оба русисты, мы твердили: что надо взломать “шифр”, найти способ смягчить удар, который нанесет русским исключение из этой программы. И выяснить, есть ли у нас другие средства укрепления доверия».

Гейтс и Райс перебирали идеи одну за другой, пока наконец не нашли среди них ту, которая могла, по их мнению, сработать. В октябре они направились в Москву, на переговоры «два плюс два» — между министрами иностранных дел и обороны с обеих сторон. Райс и Гейтс с одной, Лавров и Сердюков с другой.

Утром в пятницу 12 октября они отправились в резиденцию президента в Ново-Огарево по той же дороге, по которой Райс ехала годом ранее, на вечеринку-сюрприз, закончившуюся так неудачно. Путин хотел увидеть гостей до начала переговоров «два плюс два», и он пребывал в том же настроении, что и год назад. Путин заставил американцев прождать полчаса, хотя у него и не было других встреч. Затем, устроившись вместе с двумя делегациями за столом, под прицелом телекамер он разразился новой тирадой против американских планов: «Момент, который я хотел бы подчеркнуть, — мы надеемся, что вы не будете продолжать переговоры по прежним соглашениям с восточноевропейским странами, пока идет этот сложный процесс. Когда-нибудь мы могли бы прийти к решению создать систему ПРО на Луне, а пока можем лишиться шанса достичь вместе хоть чего-нибудь — из-за ваших планов».