Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров

Слежка (наружное наблюдение) сегодня в РФ применяется довольно редко, по крайней мере, в отношении политически неблагонадежных лиц. Исключение делается только на период выборов, когда это имеет некоторый смысл. А вот в Белоруссии КГБ весьма часто прибегает к подобной практике в своей повседневной деятельности, впрочем, делает это слишком демонстративно, что позволяет предположить, что смысл заключен не в получении информации, а в оказании психологического давления.

В царской России филерское ремесло — мастерство уличной слежки и тайного наблюдения — было весьма востребовано как в уголовной полиции, так и в политическом сыске. Примечательно, что военная контрразведка, состоящая из армейских офицеров, в этом деле оказалась совершенно некомпетентной. Японские офицеры, направляющиеся через Россию в Европу по Транссибу, только улыбались, когда их попутчиками в купе «случайно», но непременно оказывались их русские коллеги, которые даже завтракать в вагон-ресторан ходили в одно с ними время. Еще смешнее, что пристальное внимание к следующим транзитом военнослужащим Страны восходящего солнца русская контрразведка стала проявлять только после вдрызг проигранной войны 1904–1905 гг.

Сегодня наружное наблюдение применяется, как уже говорилось, чаще всего в период проведения выборных компаний. Если процесс организован достаточно грамотно, то группы наблюдения часто сменяют друг друга, дабы не мозолить глаза. Для того чтобы незаметно вести объект по городу, необходимо минимум 7–8 хорошо подготовленных шпиков, постоянно передающих подопечного с рук на руки. Вероятно, в недалеком будущем, когда на каждом углу будет понатыкано с десяток камер видеонаблюдения, слежку вообще можно будет осуществлять дистанционно. Когда слежку ведут дилетанты, вычислить ее не так уж сложно. Один мой приятель, постоянный «клиент» белорусского КГБ, будучи видным функционером оппозиционной лукашенковскому режиму Объединенной гражданской партии, испытывал к своей персоне постоянное любопытство крепких парней в штатском. Направляясь на приватную встречу, он непременно садился на автобус или троллейбус и пристально наблюдал за пассажирами, вошедшими вместе с ним. Если среди них находился его опекун из органов, то он никогда не платил за проезд, а показывал кондуктору красные корочки. Отрубить «хвост» после этого было уже делом техники.

В период предвыборных баталий довольно широко применяются и технические средства шпионажа — всякого рода «жучки» и «маячки». Вопрос лишь в цене. Выборы мэра 100-тысячного города в зависимости от степени раскрученности кандидата и наличия/отсутствия опасных конкурентов обходятся в сумму от 500 тысяч до пяти миллионов долларов. Применение технических средств слежки в этом случае стоит в зависимости от масштаба и интенсивности операции 5-30 тысяч баксов, что составляет примерно 2–5 % общего бюджета.

Если полученные результаты окупают расходы на проведение мероприятий, мне трудно найти причину, по которой они не будут применяться против вас.

Надо упомянуть и о системе СОРМ-2. Переводится эта аббревиатура как система оперативно-розыскных мероприятий, а индекс «2» указывает, что это вторая версия системы применима к цифровым каналам связи (СОРМ-1 касается аналоговых средств связи, например бумажной переписки и обычных АТС). Думаю, не стоит объяснять, что такое IP-адрес и как он вычисляется, но все же, повторю общеизвестную истину — Интернет и анонимность очень плохо сочетаются.

Все Интернет-провайдеры в РФ должны быть подключены к СОРМ-2 в обязательном порядке, но на практике это часто не реализуется. Не могу гарантировать, что вас не подведет какая-нибудь из многочисленных программок, скрывающих IP, поскольку проверить это не имел возможности. Но, разумеется, нелишним применять их, посещая экстремистские сайты, особенно если вы делаете это регулярно. Региональные провайдеры обычно пренебрегают формальностями и сдают своих клиентов по первому же звонку из ФСБ.

Имейте так же в виду, что взлом почтового ящика — дело нехитрое. Московские хакеры берут за это 400–500 баксов, а в провинции можно договориться и дешевле. Для конспиративной связи я, например, однажды использовал портал для виртуальных знакомств love.rambler.ru. Принцип действия примерно такой же, как у почтового сервера, но согласитесь, вызывает гораздо меньше подозрений и мало кто догадается, что там я оставляю информацию о времени прибытия в город тиража подрывной газеты. Но самое лучшее, что можно предложить для противодействия ФСБ в виртуальном пространстве — пользоваться системами криптографии. Как любит говаривать один мой знакомый подпольщик, в нашем деле лучше перебздеть, чем недобздеть. Поверьте, он вынес это убеждение из личного не очень приятного опыта.

Теперь о пресловутых «черных списках». В отношении засвеченных активистов в органах по месту жительства заводятся так называемые наблюдательные дела. Формируются они в основном за счет административных протоколов и тому подобной бюрократической макулатуры. Уж не знаю, какой от этого прок, но по запросу участковый незамедлительно представит на вас досье, кому следует, и кто положено, сделает из этого нужные выводы. Наиболее злостные противники режима находятся в поле зрения УБОП, в структуре которого есть отдел по борьбе с экстремизмом (отдел «Э»). В отношении этих товарищей ведутся папки оперативного учета — такие же, как в случае с бандитами и боевиками ОПГ. Таким образом, создается обширная информационная база, как на отдельных лиц, так и на целые организации. При необходимости на основе этих оперучетных папочек формируются те самые «черные списки» и рассылаются в соответствующие органы.

Например, в случае проведения в городе Санкт-Петербург саммита G8, УВД города и Ленинградской области получают заранее составленные списки подозрительных организаций и их членов. Конечно, с таким большим объемом информации работать достаточно трудно, но ментовские методы деликатностью не отличаются — они «винтят» всех подряд и после пробивают по базе данных. Впрочем, электронные базы данных не всегда имеются в распоряжении стражей режима. Вот как описывает ход операции «Заслон» весной 2007 г. Максим Фирсов, известный деятель антирежимной оппозиции:

«В ходе прошедшего саммита Евросоюза в Самаре власть в очередной раз продемонстрировала свои возможности по подавлению гражданской активности. Важный элемент системы мероприятий «Заслон» — это посты на дорогах. Фильтровать автомобильный транспорт не так просто, как пассажиров поездов и самолетов, поэтому здесь важную роль играют особые маркеры, которые позволяют вычленить машину из потока. В случае с Самарой это могут быть московские номера, в любых других случаях — загруженная машина или автобус. Основную опасность для путешественников в любом случае представляет их багаж. Древки для флагов, сами флаги, газеты и листовки — все это на 100 % повод для длительной остановки на ближайшем посту, а затем и в отделении милиции. Поэтому эти вещи лучше пересылать заранее поездом или покупать на месте. Если обобщить, то приходится признать, что автомобильным транспортом с точки зрения безопасности лучше не пользоваться. Тем более, если твоя фамилия значится в кондуитах инквизиции.

При желании город могут закрыть наглухо, как это и случилось с Самарой. Участок трассы Сызрань-Тольятти-Самара до 20 мая был объявлен зоной ограниченного передвижения «в связи с ремонтом дороги и мероприятиями государственной важности», по крайней мере, так было написано в инструкции, разосланной по всем постам ДПС на этой трассе. Основные посты даже подключили к «базе антиглобалистов», но к счастью не обучили, как ей пользоваться, поэтому база существовала в виде кучи листов с фамилиями и фотографиями. Я мельком глянул на эти листы и ужаснулся. Кого там только не было, — самой большой группой были «скинхеды Пензенской области», а самой маленькой, всего из двух человек — несуществующая организация ЛКСМ. В Нижнем Новгороде ранее мне приходилось видеть папку, на обложке было написано буквально следующее «Наблюдательные дела: скинхеды, фанаты, РНЕ, антиглобалисты». При таком подходе к ловле антиглобалистов власти рисковали пропустить в Самару сводный отряд боевиков под командованием Мовлади Удугова, — их бы в этой базе точно не было. Главное, чтобы у них флагов и журналов с собой не оказалось. Порадовало меня, кроме всего прочего, что система автоматического сканирования номеров машин, которая теперь стоит на каждом посту, практически не работает. Корректно сканируется примерно каждый десятый номер, хотя, может быть, это только ночью».

Но, даже добравшись до конечного пункта маршрута, расслабляться рано. На каждом перекрестке дежурит бдительный наряд ППС, одержимый манией проверки документов. Чтобы избежать этого сомнительного счастья, лучше не иметь вызывающей внешности (сочетание длинного хайра, футболки с Че и рюкзака за плечами — верная путевка в отделение), не ходить группами, и вообще косить под местного. Никто не остановит вас, если будете передвигаться по городу в оранжевом жилете дорожного рабочего или нести в руках метлу и ведро с цементом. Никто никогда не проверяет без особой нужды сантехников, дворников, ремонтников и прочих сотрудников жилкомхоза.