Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Читать онлайн Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 89
Перейти на страницу:

— Да, теперь об этих обезболивающих средствах. Вы, конечно, знаете, что в порочащем вас утверждении ответчика говорится, будто вы не пользовались обезболивающими средствами.

— Это абсолютный вымысел.

— Вы можете рассказать, какими обезболивающими средствами вы пользовались и каким образом?

— Да. Для операций на нижней части тела я предпочитал ингаляционному наркозу инъекции в спинной мозг.

— Вы придерживались такого же мнения и в Варшаве, в Лондоне и в Сараваке?

— Да, безусловно. Такая инъекция эффективнее расслабляет мышцы и обычно вызывает меньшее кровотечение.

— Вы поручали кому-нибудь делать эти инъекции перед вашими операциями в лагере «Ядвига»?

— Я делал их сам, потому что квалифицированного персонала не хватало. Сначала я давал предварительный укол морфия для обезболивания места инъекции, а потом инъекцию в спинной мозг.

— Причиняет ли это пациенту сильную боль?

— Нет, когда это делает специалист, больной ощущает только укол.

— Где вы вводили обезболивающие средства?

— В операционной.

— А как насчет послеоперационного ухода?

— Я сказал Фоссу, что должен пролечивать этих пациентов до полного выздоровления, и он согласился.

— И вы продолжали их посещать.

— Да, каждый день.

— Вы не помните, случались ли какие-нибудь осложнения?

— Только обычное послеоперационное состояние плюс скверные жизненные условия лагеря. В данном случае дело обстояло несколько хуже из-за психологической травмы, связанной с утратой половых желез, но они были так счастливы, что остались в живых, что тепло меня встречали и были в хорошем настроении.

— И все они выжили, не так ли?

— Из-за этих немногих необходимых операций никто не умер.

— Благодаря вашему мастерству и послеоперационному уходу?

Томас Баннистер медленно поднялся с места.

— Вам не кажется, сэр Роберт, что вы задаете наводящие вопросы?

— Приношу извинения моему высокоученому другу. Позвольте мне сформулировать вопрос иначе. Делали ли вы что-нибудь особенное для этих двух десятков пациентов?

— Я приносил им лишние порции еды.

— Теперь, доктор Кельно, давайте на некоторое время обратимся к другой теме. Вы были членом подполья?

— Да, я был членом националистического подполья, не коммунистического. Я польский националист.

— Там было два подполья?

— Да. Националисты организовались, как только мы попали в лагерь «Ядвига». Мы устраивали побеги. Мы поддерживали контакты с националистическим подпольем в Варшаве и во всей Польше, Мы работали на ключевых постах — в больнице, на радиозаводе, в канцелярии, где могли добывать лишние пайки и лекарства. Мы делали собственные радиоприемники.

— Сотрудничали ли вы с коммунистическим подпольем?

— Мы знали, что коммунисты намерены после войны захватить Польшу, и много раз они выдавали наших эсэсовцам. С ними надо было вести себя очень осторожно, Тесслар принадлежал к коммунистическому подполью.

— Чего еще сумело добиться ваше подполье?

— Мы улучшали условия жизни, доставали дополнительные пайки и лекарства. Двадцать тысяч заключенных работали на заводах вне лагеря, и подполье, действовавшее на свободе, передавало им разные вещи, которые они проносили в лагерь. Таким способом мы получили вакцину, с помощью которой прекратили новую эпидемию тифа.

— Как по-вашему, это позволило спасти много жизней?

— Да.

— Тысячи?

— Не могу сказать.

— Кстати, сэр Адам, вы сказали, что у вас было радио для связи с внешним миром. Где его прятали?

— В моей операционной в двадцатом бараке.

— Хм-м-м… — Хайсмит немного подумал. — Сколько времени продолжался ваш рабочий день в лагере «Ядвига»?

— Двадцать четыре часа в день, семь дней в неделю. После обычного приема больных, часы которого устанавливали эсэсовцы, мы работали в операционной и в палатах. Мне удавалось спать только урывками, по нескольку часов.

Абрахам наблюдал за присяжными, перед которыми сэр Роберт и Адам разворачивали картины героизма, мужества и самопожертвования. Он взглянул на О’Коннера, который был целиком погружен в свои бумаги, потом на Баннистера, совершенно спокойного и не сводившего глаз с Кельно. Внизу периодически сменялись стенографы, ведущие запись процесса. Два репортера «Таймса», оба — барристеры, занимали специальную ложу в зале суда, отдельно от переполненных мест для прессы, куда прибывали все новые и новые иностранные журналисты.

— Ранее мы выяснили, что вы сами вводили обезболивающие средства в операционной, — повторил сэр Роберт, чтобы напомнить об этом присяжным. — А теперь скажите, испытывали ли вы некоторую гордость от того, что проводили операции быстро?

— Нет. В лагере постоянно приходилось так много оперировать, что я привык работать быстро, но не так быстро, чтобы это могло представлять опасность для пациента.

— Вы мыли руки перед каждой операцией?

— Конечно.

— И следили за тем, чтобы пациенты были как следует вымыты?

— Господи, конечно же.

— Каким образом производилось удаление яичников по приказу Фосса?

— Ну, после того, как начинала действовать инъекция в спинной мозг, пациентку снимали с каталки и привязывали к операционному столу.

— Привязывали? Насильно?

— Для ее собственной безопасности.

— И сегодня, в Лондоне, вы бы тоже привязали пациентку при проведении такой операции?

— Конечно. Это стандартный прием.

— Продолжайте, пожалуйста.

— Ну, потом надо было наклонить операционный стол.

— Насколько? На тридцать градусов?

— Пожалуй, нет. Когда делается полостная операция на нижней части тела, то стол наклоняют, чтобы внутренности сами по себе сдвинулись и освободили место для работы хирурга. Дальше я делал разрез брюшной стенки, с помощью зажима приподнимал матку, вводил другой зажим между маткой и яичником и удалял яичник.

— Что вы делали с удаленным яичником?

— Ну, держать его в руке я не мог. Обычно клал его в тазик или в какой-нибудь другой сосуд, который держал ассистент. Когда яичник удален, остается ножка, или культя. Ее зашивают, чтобы предотвратить кровотечение.

— Эта ножка, или культя, всегда зашивается?

— Да, всегда.

— Сколько времени продолжается такая операция?

— В обычных условиях пятнадцать — двадцать минут.

— И все это делается стерильными инструментами?

— Разумеется.

— И вы работали в резиновых перчатках?

— Я предпочитаю надевать поверх резиновых стерильные матерчатые перчатки, чтобы пальцы не скользили. Тут каждый хирург решает, как ему удобнее.

— Скажите, пожалуйста, милорду судье и господам присяжным, может ли пациентка, находящаяся в полусознании и не чувствующая боли, следить за ходом операции?

— Нет. Место разреза отгораживают стерильной простыней, так что она ничего не может видеть.

— А зачем это делается?

— Чтобы пациентка не могла кашлянуть или сплюнуть в открытую операционную рану.

— Значит, пациентка ничего не видит и не чувствует. Испытывает ли она большие страдания?

— Видите ли, сэр Роберт, пребывание на операционном столе никому не доставляет удовольствия, однако это никак нельзя назвать «большими страданиями».

— И даже когда эти операции проводились в условиях концлагеря «Ядвига», вы можете сказать, что соблюдались обычные правила хирургии?

— Там это было во многих отношениях гораздо труднее, но это была обычная хирургия.

После перерыва на обед сэр Адам Кельно, отвечая на вопросы сэра Роберта Хайсмита, рассказал о том, как еще студентом-медиком в Варшаве познакомился с Марком Тессларом. Они снова встретились в лагере «Ядвига», где Тесслар, по словам Кельно, оперировал эсэсовских проституток и впоследствии сотрудничал с немцами в их экспериментах.

— Лечил ли доктор Тесслар своих пациентов в общей медчасти?

— Он жил в третьем бараке, в отдельном помещении.

— Вы сказали — в отдельном помещении. Не так, как вы — в бараке, где размещалось еще шестьдесят человек?

— В третьем бараке держали многих жертв экспериментов. Вероятно, Тесслар лечил их, не знаю. Я избегал его, а когда приходилось встречаться, старался, чтобы эти встречи были как можно короче.

— Вы когда-нибудь хвастали ему, что сделали тысячи экспериментальных операций без обезболивания?

— Нет. Но я горжусь своей работой и мог сказать, что сделал в лагере тысячи операций.

— Нормальных операций.

— Да, нормальных. Но он исказил мои слова. Я предостерегал Тесслара по поводу его деятельности в лагере и сказал, что ему придется отвечать за свои преступления. Это было все равно что подписать себе самому смертный приговор: когда я вернулся в Варшаву, он был уже там и, чтобы скрыть свои преступления, стал обвинять меня, в результате чего мне пришлось бежать.

1 ... 47 48 49 50 51 52 53 54 55 ... 89
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Суд королевской скамьи, зал № 7 - Леон Юрис торрент бесплатно.
Комментарии