Жестокий обман - Кейн Моника
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты. Моя. Моя. — Он сильно вжимается в меня с каждым словом, прежде чем полностью высвободить зверя внутри. Он вонзается в меня. Трахает меня жестко, использует меня, чтобы кончить, как будто я его кукла.
Что со мной не так, что я жажду его жестокости? Что он заставляет меня кончать так сильно, что я вижу звезды. Или это мой способ принять наказание за свое предательство? Словно прочитав мои мысли, он выходит из меня и заменяет свой член двумя пальцами. Они погружаются в мою киску, и, покрытые мои возбуждением, он поднимает их под нос, делая один глубокий вдох, а затем опускает руку вниз, чтобы провести по моему заднему проходу. От неожиданности я вздрагиваю, но Даниил не дает мне пошевелиться и крепко держит меня на месте.
— Расслабься. Я сделаю так, чтобы тебе было приятно.
— Но я никогда…
— Только пальцем, — обещает он. И тогда он вводит палец внутрь, до костяшки, а затем снова погружает свой член в мою киску. Я никогда не чувствовала ничего подобного, такого полного и грязного, и… о боже, это очень сильно. Мои глаза закатываются, и он перестает двигаться, требуя моего внимания.
— Смотри на меня, когда я буду тебя трахать. — Мое горло слегка дрожит, и он не замечает этого движения. — Я хочу всю тебя, printsessa. Все твои секреты, все твои страхи. Все, что ты сдерживала.
Черт. Что он знает?
Мой взгляд устремляется на стену позади него, не в силах поддерживать яростный зрительный контакт, которого он требует. Он увидит меня насквозь, если я это сделаю.
Он низко смеется мне в ухо и снова начинает нежно двигаться внутри меня.
— Не смотри так испуганно, — шепчет он, целуя мою шею и проводя рукой по волосам. — Это просто напоминание о том, что ты моя.
— Я твоя, — подтверждаю я, вжимаясь лицом в его шею. Это пугает и волнует меня, потому что мне так нравится, как это звучит, даже если это никогда не может быть правдой.
— Кончи для меня, как прекрасная шлюха. — Он вводит палец в мою задницу, и от этого по телу пробегают мурашки, обжигая кожу. Жестокость его хватки, то, как он целует мою шею, — все, что мне нужно, чтобы кончить.
Вслед за этим он делает последний глубокий толчок и издает мучительный стон мне в ухо, прежде чем опорожнить свой груз внутри меня, и шепчет мне на ухо:
— Ты была идеальна.
Не говоря больше ни слова, он помогает мне встать с его стола и поправляет свою одежду, пока я поправляю свою. Меня трясет, но это не из-за секса, который у нас только что был. Это из-за того, что я должна делать дальше. Сейчас или никогда.
— Это было именно то, что мне нужно. — Он притягивает меня к себе, его губы касаются моих.
— Почему? Что происходит? — Зная, что жучок активирован и улавливает все, о чем мы говорим, и все, что только что произошло, нажимаю я. Думать об этом унизительно, поэтому я не собираюсь.
Он качает головой.
— Это то, о чем тебе не стоит беспокоиться. — Он зарывается лицом в мою шею, но я отталкиваю его.
— Нет, не надо. Не надо мне впаривать это "ты слишком ценная, маленькая леди". Мы это уже прошли. Я твоя жена. — Слово почти застревает у меня в горле, и я делаю паузу, чтобы прочистить его. — Я твой партнер. Это то, что делают пары, они разговаривают и рассказывают друг другу вещи, чтобы облегчить бремя.
Он улыбается мне. Непринужденной, теплой улыбкой, от которой мне хочется выцарапать себе глаза.
— Правда? — спрашивает он, проводя пальцами по моей челюсти. — Я буду иметь это в виду, но сейчас я не хочу думать обо всем этом дерьме. Давай поднимемся наверх, поедим, примем ванну, и повторим все сначала. — Он поднимает на меня брови. Этот человек ненасытен.
— Угу, — говорю я, сердце колотится в горле, когда я наклоняюсь, чтобы начать собирать с пола разбросанные вещи с его стола. Это мой момент. В поисках лучшего места для установки жучка я обвожу глазами комнату.
За его столом висит большая абстрактная картина в рамке. Она похожа на коллекционный экспонат, на то, что можно отдать в музей и что можно увидеть в музее. Так что забудьте об этом. Ни одна из ламп в этой комнате не имеет абажура, все они выполнены в стиле индустриального дизайна, с оголенными лампочками и изогнутыми металлическими подставками. Но тут мой взгляд падает на большой горшок с папоротником в углу, и я понимаю, что нашла свое место.
— Что ты делаешь? — Его голос мрачный и угрожающий, или, может быть, это только кажется.
— Убираюсь, — пискнула я, не сводя с него глаз и продолжая наводить порядок в его кабинете.
— Ты не обязана. Я плачу людям за это.
На мгновение мне кажется, что мое предательское сердце сейчас выскочит из груди. Знает ли он? Неужели мои дрожащие руки и отведенные глаза выдали меня? Я делаю глубокий вдох и широко улыбаюсь ему через плечо.
— Меня не так воспитывали, ковбой. Ты устроил беспорядок, ты его и убирай. — На одно напряженное мгновение воздух высасывается из комнаты. Повернувшись к нему спиной, я закрываю глаза и жду, что будет дальше. Но он только усмехается и нагибается, чтобы вместе со мной собрать разбросанные по комнате вещи.
— Мне нравится, что тебе не все равно. Я вижу, что ты будешь хорошо воспитывать наших детей.
Что за хрень. Из всех возможных моментов, чтобы затронуть тему наших детей… Почему именно сейчас?! Моя кожа горит, жжет повсюду, но я стараюсь сохранять спокойствие и сосредоточенность. Сделав медленный глубокий вдох, я заставила себя улыбнуться.
— Это верно, — соглашаюсь я. — Это важные навыки.
Он уходит в другой конец комнаты, а мое внимание остается на папоротнике у его стола. Я занята тем, что поднимаю с пола вещи, поправляю безделушки и, наконец, когда у растения остается последний предмет, протягиваю руку и, бросив коварный взгляд на Даниила, просовываю жука под основание горшка.
— Ты мне растение поливаешь? — раздается за спиной голос Даниила, и я чуть не выпрыгиваю из кожи. — Ты единственная в своем роде, printsessa.
Пульс стучит в ушах, но я подавляю страх и смотрю на него. Вдохнув полной грудью воздух, я встаю и убираю волосы с лица, готовясь к лучшей актерской работе в своей жизни.
Я не могу забыть, зачем я здесь.
— Растения очень важны, — бормочу я. — Они
