Жена колдуна — сама ведьма - Карина Иноземцева

дело единое. Бодро начали и с задором закончили. Вещи все упаковали, все что осталось из провизии собрали. Детей и взрослых пересчитали.

Мы с Радимом с одной повозкой шли. Он впереди — лошадь тянул, а я сзади — за вещами и детьми присматривала. Никто из малышей не плакал. Все смирные были. По сторонам поглядывали, да взрослым не мешали.

Пока мы грузились, успела Радиму про Лелю и Лада рассказать. Тот брови свел и думал, пока вещи носил. И только когда к лошади пошел, шепнул что согласен их приютить.

В центре Кондрашовки было полно народу. Все ждали нашего возвращения. О новостях спросить хотели. Но не дал Кондратий гомону подняться. Вскинул руку и зычным голосом крикнул:

— Собирайтесь мужи да бабы думу думать. Надобно нам сирых по теремам посадить. Пятерых уже забрали, осталось немного.

Немного. Наш староста преуменьшил. Но дело правое не стал сворачивать.

Дети стояли в кучке — обособленно. Глаза их страх и недоверие излучали. Они мне стадо овец напомнили. Тех тоже на ярмарке для продажи выставляют. Не понравился мне подход старосты. Тут же возле сирот гомон поднялся — это бабы зашумели.

Кто-то говорил, что в ее доме и так семь ртов, и род ее достаточно помог. Другие хлынули детей смотреть, прямо как товар на ярмарке. Мужики на крепость мальчиков смотрели, ведь они не сына себе берут, а ученика, помошника, подмастерье.

В итоге, не красиво получилось, но самых крепких и больших по семьяи разобрали. Кого-то пришлось взять вместе с сестрой/братом маленьким. Но основную массу пристроили. А вот на стариках и трех малышей до трех лет, смотрели как на ненадобный товар. Жалко мне их, но... Сама брать боюсь.

Радим рядышком стоит и за всем наблюдает сквозь сдвинутые брови. Леля и Лад к нему стараются не подходить — бояться. Пугает он их своим шрамом, а может слишком суров взгляд, не ведаю. Я его другим вижу и стараюсь подмышку залезть, чтобы он тоже меня видел, а не то что творится сейчас.

— Старшие женщины могут за детьми малыми приглядывать, — Желанна поняла, что без нравственных слов не получится все дела сегодня решить. — А дети совсем малы. Вырастут — родителями звать будут, как к родным относиться.

Кондратий посмотрел на свою жену, но ничего не сказал. Видел, какой эффект его люба в сердцах вызвать желает.

— Семислава, — тихо обратился Радим и склонился ко мне поговорить. — Терем у нас большой. Летом построим еще, коли надобно будет. А вот детей и оставить не на кого. И учить их надобно будет. Давай вон ту старшую матерь возьмем? — он взглядом указал на старушку в белом платке.

Никто ей не вышил его, а сама, наверное, уже ничего не видит.

Вспомнила. Она часто в девичьем тереме сказки сказывала, на ночь всех укладывая. И поет она красиво. В течении дня могла затянуть и это очень работе помогало.

— Давай, — не стала мужу перечить.

Пока Радим ушел к старосте, я заметила старого Худобеда. Поп стоял в стороне и наблюдал за скоплением людей, как за роем пчел. Затем он стал пробираться в самую гущу...

Радим вернулся с навьюченным кульком и Матушкой. Она улыбалась мне и брату с сестрой.

— Пошли, — скомандовал Радим.

— Давай посмотрим, — указала ему на нашего "худо бедного попа".

Церковник, наконец-то, выполз к "товару". Его руки — прутики тронули голову оставшейся старушки. А глаза — угольки взглянули на одну маленькую девочку.

— Старой веры? — попытался грозно спросить, но осипшим голосом вышло смешно.

— Славянской, милок. А что?

Бабуля не поняла кто к ней подошел. Она тронула его темный наряд и начала жмякать ткань рясы в руках.

— Ты давно стирался? Сальное все, — произнесла она. — Извини, милок. Я бы рада тебе хозяйство вести, да силы уже не те, — она отпустила наряд.

— А петь умеешь? — внезапный вопрос озадачил всех.

Зачем это попу? Он совсем умом тронулся?

— Умею, — удивленно произнесла.

— А жить ко мне пойдешь?

— Только если последнюю девочку заберешь, — схитрила женщина. — Подрастет — толк будет.

Старушка посмотрела на выпирающие скулы попа и улыбнулась. Забрал Худобед оставшихся, чем очень сильно удивил местных жителей. Все так и стояли не зная как реагировать.

Зрелище закончилось и мне уже дома не терпелось оказаться. Там меня ждала моя Марьяша и Ульяна с Ярославом.

Как же я по ним соскучилась...

35

Встречал меня весь двор. Марьянка на шею кинулась, Ульянка тоже ласки захотела. Ярослав от калитки отошел и приветливо улыбнулся. Он одобрительно посмотрел на новоприбывших "родственников" и даже похвалил. Митор оправился от своей "животной хвори" и теперь подпирал дверь.

Выглядел парень тощим, осунувшимся и болезненным, но колючий животный взгляд готов был пронзить любого, кто о его состоянии заикнется. Решила и его немного приголубить. С дочкой на руках, подошла к мальчонке. Руку протянула, чтобы головы коснуться.

— Ррр, — вырвалось у него из горла. Он посмотрел на мою ладонь, как на нож занесенный.

— Тише, волчик, — скомандовала Марьяша и сама запустила в его волосы пятерню.

В один миг, грозный, дикий хищник превратился в ласкового песика. Он даже наклонился ниже, чтобы дочка потрепала.

— Он привыкнет, — наивно пообещала малышка. — Я научу!

— Возьму? — попросил парень, протягивая руки к моей малютке.

— Нет! — крикнула ласковая дочурка и даже слегка придушила меня. — С мамой буду!

Что же это делается? Мне и боязно из-за таких перемен и радостно, потому что парень хвост прячет и разговаривает. Но вот взгляд его не нравится. Будто разбойник с большой дороги смотрит. Нелюдимым раньше был, а теперь совсем диким зверем кажется. Что же дальше будет?

А затем я узнала что пока меня не было, приходили люди на смотрины невесты — Ульяны.

А как же Ярослав?

Вечером спросила мужа об этом, пока на утро тесто готовила.

— Твой брат без кола и двора. Куда ты девку отдавать собралась? На большую дорогу? Чтобы она по людям чужим ходила? — он говорил спокойно, но сила его вырывалась и недовольно колола мое тело. — Все бабы моего дома достойных мужей получат! — он