Стеклянный город (СИ) - Разумовская Карина

Стеклянный город

Глава 1. И я — грэйер

Представьте нашу планету четыреста пятьдесят лет спустя. Что вы видите?

Кто-то скажет, что Земля пуста: на ней не осталось ничего живого, а человечество истребило само себя. Другой скажет, что видит летающие по небу машины и роботов, неотличимых от людей. Мне посчастливилось родиться в этом самом будущем, и знаете, что вижу я? Стекло… много стекла. Оно под ногами и над головой — оно повсюду.

Вы спросите, как так вышло? Что ж, я попробую кратко рассказать вам историю человечества за последние четыреста лет.

В условиях активного технического прогресса развивалась медицина и улучшалось качество жизни людей, отчего встал вопрос о перенаселении планеты и острой нехватке ресурсов. Чтобы решить возникшую проблему, учёные разработали программу по сохранению и совершенствованию жизни людей. Одной из первых идей данной программы стала постройка космических кораблей, которые смогли бы существовать как полноценные города в открытом космосе.

Таких кораблей было пять. Самый большой из них, именуемый Титаном, достигал ста километров в длину, пятидесяти километров в ширину и около пятнадцати километров в высоту. На его борту обрели свой новый дом десять миллионов человек. Корабль запустили в космос в 2327 году, а после десяти успешно прожитых им лет за пределами нашей планеты с Земли было отправлено ещё четыре космических города, немного меньших по размеру.

В целом попытки жительства за пределами нашей планеты проходили удачно. Испытательную часть проекта уже хотели закрыть и приступить к постройке ещё пятнадцати кораблей, но в 2411 году на одном из космических домов, под названием Ироз, произошёл взрыв, причины которого не установлены до сих пор. В результате этого взрыва корабль разлетелся на миллионы частей, которые всё ещё витают где-то в далёком космосе. Эти корабли считались несокрушимыми, поэтому потеря одного из них повергла в ужас всех землян. И до сих пор пятьдесят восьмой день первого полугодия (дата крушения корабля) считается траурным. Каждый год в этот день люди несут цветы на железный памятник, установленный в Пирамиде, чтобы отдать дань памяти пяти с половиной миллионам погибших.

Остальные корабли на Землю не вернули, но и запускать новые не стали. Произошедшее событие заставило учёных разработать совершенно иную программу. «Если человеку не удалось воспарить над землёй, значит, он должен опуститься под неё» — таков был девиз очередного проекта. А смысл его заключался в постройке нового города под водой.

Учёными были установлены на океанском дне точки вдалеке от разломов земной коры, где не наблюдалось сейсмических колебаний на протяжении последних четырёх миллионов лет. После долгих разработок и многочисленных удачных испытаний началась грандиозная стройка.

Подводный город, как и космические дома, представлял собой одно цельное сооружение, но, в отличие от тех, имел форму пирамиды, которая оказалась наиболее универсальной при испытаниях. На момент заселения высота города составляла четыре километра и не возвышалась над поверхностью воды. Но, насколько я знаю, Пирамида достраивалась ещё много лет, поэтому где её вершина находится сейчас, неизвестно. По крайней мере, мне.

22 июня 2442 года — дата основания Стеклянного города. Вот только времяисчисление в Пирамиде немного изменено. Год здесь не делится на месяцы, а месяцы — на недели. В этом нет смысла, ведь в искусственно созданных условиях отсутствуют времена года: ни весны, ни лета, ни осени, ни зимы. Температура здесь всегда одна и та же; осадков не бывает, если не считать поддельного снега, который пускают под Новый год с высокого потолка на Центральном кольце, чтобы создать праздничное настроение.

Год здесь стал делиться только на полугодия: от 1 января до 22 июня — первое полугодие, от 22 июня до 1 января — второе полугодие. Я родилась на 111 день первого полугодия 57 года. По старому календарю это 21 апреля 2480 года.

Времяисчисление — не единственное, что было изменено в жизни людей. Появилась совершенно новая система общества, основой которой стало разделение людей на так называемые «пастулы». Первая пастула предназначена для самых высокопоставленных граждан, занимающих высокие должности, и их семей. Это ведущие инженеры, учёные, политики, а также директора основных компаний. Во вторую пастулу входят люди, занимающие средние должности, то есть всевозможные бизнесмены и управляющие организациями, которые имеют наёмных рабочих. Третья пастула, как вы уже наверняка догадались, это и есть те самые наёмные рабочие, выполняющие основную миссию по обеспечению города всеми благами. Именно так разделили людей при заселении города.

Однако со временем данное распределение приобрело относительный характер. Жители нижних пастул понемногу начали пробиваться в верха благодаря своему уму и находчивости. Например, мой отец является директором отдела по водоснабжению в инженерном центре. С такой должностью он должен входить в ряды как минимум среднего класса, однако наша семья живёт в небольшой квартире в спальном отсеке третьей пастулы. А всё потому, что переход из одного класса в другой невозможен, какую бы должность человек ни занимал. «Из какой пастулы были твои предки, к той принадлежишь и ты сам!» — таков закон, и люди не смеют жаловаться. Да это и ни к чему, ведь никто не ущемляет нижние классы в правах. По крайней мере, мне так кажется, ведь лично я редко ощущаю дискриминацию со стороны своих одногодок, относящихся к другим пастулам. И вообще считаю, что всё это распределение — только формальность. Единственное, что нас отличает друг от друга, — это цвет формы. Первая пастула всегда облачена в чёрное, вторая — в белое, а третья — в серое. Отсюда произошли и названия наших пастул — блэкрэйс, уайтрэйс и грэйрэйс. Ношение одежды какого-либо другого цвета за пределами своего квартирного отсека запрещено, поэтому при одном только взгляде на человека можно понять, из какой он пастулы.

Что ж, немного введя вас в курс дела, я, пожалуй, начну сначала.

Меня зовут Ариана Делор, мне девятнадцать лет. У меня есть отец, мать и младший брат по имени Аллен. Мы живём в стеклянном городе под водой. И я — грэйер.

Глава 1. И я — блэкер

Представьте нашу планету четыреста пятьдесят лет спустя. Что вы видите?

Кто-то из вас скажет, что видит пустыню, покрывающую всю поверхность Земли, а другой предположит, что планета осталась такой же, как и сейчас, только города стали более модернизированными.

Четыре с половиной столетия — это, по сути, не так уж много для того, чтобы планета успела измениться до неузнаваемости. Я живу в этом самом будущем и думаю, что там, далеко, где кончается океан и начинается суша, люди живут своей обычной жизнью, познают мир, как во все прежние времена. Но это лишь мои предположения, так как знаете, что вижу я? Небо над головой, океан перед собой и стеклянную грань пирамиды под ногами, которая образует одну из четырёх стен города, уходящих в глубину Тихого океана. И как жизнь протекает на твёрдой земле, я знаю лишь по словам матери, которая возглавляет наземные экспедиции.

Меня зовут Леонард, я живу на вилле своего отца в шестистах метрах над уровнем моря. Учусь на последней образовательной ступени, поэтому уже в нынешнем году закончу учёбу и получу работу. Мой отец, Саймон Фрайс, является одним из семи глав нашего города. Моя мать, Вайлет Берг, как я уже говорил, возглавляет наземные экспедиции, то есть ведёт дела города за его пределами. Мой брат, Викториан Фрайс, ещё четыре года назад достиг совершеннолетия и получил собственную виллу. По законам Стеклянного города, когда мужчине исполняется двадцать лет и все его гражданские права вступают в силу, ему выделяют собственную спальную площадь, а её размеры зависят от пастулы, в которой он родился. Грэйерам предоставляются квартиры на нижних этажах Пирамиды, уайтерам — дома в срединной черте города, а блэкерам — виллы, которые находятся выше уровня моря и имеют свои террасы. Одна из таких вилл и досталась моему брату. А через четыре месяца, когда мне исполнится двадцать, я тоже получу собственную спальную площадь с видом на океан. Это кажется весьма заманчивым, но меня не особо впечатляет, если учесть, что от рождения ничего другого за окнами собственной спальни я не видел.