Тьма - Джеймс Херберт

— Я пытаюсь, мистер Кьюлек. Пока вы рассказали очень немного.

Кьюлек склонил голову, признавая его правоту.

— Моя дочь и Крис Бишоп привезли Эдит сюда — они решили, что здесь она будет в безопасности. Как вы знаете, я был в больнице, но сегодня выписался. Вплоть до вчерашнего вечера Эдит была не в состоянии рассказать о случившемся. Когда Эдит нашли, она находилась в состоянии глубочайшего шока, и потребовалось немало времени, чтобы она пришла в себя. Единственное, что она повторяла, — это слова: «Остерегайтесь тьмы». По-видимому, темнота каким-то образом символизировала то, чего она испугалась. Я уверен, что от вашего внимания не ускользнуло, что все недавние события на Уиллоу-роуд происходили в ночное время.

— А женщина, напавшая на вас в «Бичвуде»? Это было днем.

— Она убила своего хозяина накануне ночью. Я думаю, именно тогда помутился ее рассудок. И не забывайте, что она скрывалась в подвале «Бичвуда», в темноте.

— А убийство Агнес Киркхоуп и ее служанки? А повторное нападение на вас? А предполагаемое нападение на Бишопа? Все это было совершено в дневное время.

— Я убежден, что все эти преступники являются последователями Бориса Прижляка. Их безумие — особого рода. Думаю, что они представляют собой гвардию, которой Прижляк сохранил жизнь для каких-то особых заданий. Это его защитники, если хотите.

— Зачем ему защитники, если он мертв?

— Не личные его защитники. Они оставлены, чтобы обеспечить выполнение его замысла. Как материальная сила, подстраховывающая его потустороннюю... силу.

Пек и Роупер обменялись смущенными взглядами.

— Не могли бы вы пояснить, что значит «потусторонняя сила»?

— Это сила не от мира сего, инспектор.

— Понятно. Кьюлек улыбнулся:

— Потерпите, инспектор, возможно, когда я закончу свой рассказ, вы увидите в этом какой-то смысл.

Пек тоже на это надеялся, хотя ручаться бы ни за что не стал.

— Когда несколько лет назад Борис Прижляк пришел ко мне с предложением о сотрудничестве, он сказал, что в существование Бога не верит. По его мнению, ключ к спасению человечества лежит не в религии, а в науке. Болезни и голод были побеждены с помощью техники, а не молитв. Наши экономические и социальные достижения были достигнуты с помощью науки. Решение создать новую жизнь теперь зависит от нас самих; настанет день, когда мы сами будем выбирать даже пол новорожденного. Сама смерть, хотя ее и не удалось полностью победить, может быть отсрочена. Перед лицом научных открытий наши суеверия, предрассудки и страхи превратились в старомодный хлам. Угроза мировой войны была уничтожена не вмешательством божественной силы, а тем, что мы создали настолько грозное оружие, что его невозможно использовать. Старые преграды были разрушены, новые сметаются — не каким-то высшим существом на небесах, а с помощью человеческой изобретательности.

Прижляк утверждал, что когда-нибудь мы узнаем наконец и то, как мы заполучили эту изобретательность. То есть строго докажем, что нас создал не какой-то таинственный Некто, а мы сами. И что никакого Бога нет...

Кьюлек говорил спокойным, ровным голосом, но Пек ощущал в его словах безумие Прижляка. В этом была холодная логика фанатика, а Пек знал, что люди этой породы наиболее опасны.

— Итак, если нет Бога, — продолжал слепец, — то нет и дьявола. Но, будучи прагматиком, Прижляк не мог отрицать существования зла.

Религиозные деятели и мистики на протяжении столетий злоупотребляли суевериями и невежеством своих последователей. Церковь всегда настойчиво твердила, что сатана реален: это помогало ей доказать существование Бога. А вот Фрейд не проводил различия между церковью и дьяволопоклонниками, показав, что каждый из нас проходит в своем индивидуальном развитии стадию первобытного анимизма и никто из нас не миновал ее, не сохранив в себе следов этой стадии. Все, что поражает нас как «сверхъестественное», питает эти рудименты анимизма внутри нас.

— Вы хотите сказать, что где-то здесь, — Пек постучал себя по голове, — находится та наша часть, которая все еще желает верить во всякую чепуху вроде «злых духов»?

— Так говорит Фрейд, и я считаю, что он во многих отношениях прав. В сотнях случаев, когда церковники изгоняли бесов из мужчин и женщин, страдающих «дьявольским наваждением», рациональное исследование обнаружило бы у этих людей лишь ту или иную форму психоза. Шопенгауэр, например, утверждал, что зло проистекает из страха человека перед смертью, из страха перед неизвестным. Именно воля к жизни внесла в этот мир и в самого человека трагическое противоречие. Но вину надо было возложить на кого-то другого — и сатана стал идеальным козлом отпущения. Точно так же — по той же причине, что на протяжении всей жизни человека преследуют несчастья и ему известна собственная несостоятельность, — человеку понадобился Бог, существо высшего порядка, которое должно было ему покровительствовать и отвечать на все вопросы. Существо, которое должно было спасти человека.

К несчастью для церкви, наступил век рационализма; можно сказать, что просвещение явилось величайшим врагом религии. Задаются вопросы: «Почему во имя справедливости совершаются преступления?», «Могут ли злодеяния привести к благу?». Почему люди, известные всему миру как злодеи, смели утверждать, что Бог на их стороне? Будут ли цивилизованные страны снова вести религиозные войны? Кто более преступен — шах Ирана или религиозный фанатик Аятолла Хомейни, ниспровергший его? Или Амин, утверждавший, что несколько раз разговаривал с Богом? Гитлер заявлял, что Бог на его стороне. Церковь до сих пор не ответила, почему на протяжении столетий проводились гонения на так называемых еретиков... В этом вопиющем противоречии Прижляк видел признание человеком своих собственных сил, предопределение его судьбы. Он исследовал свой собственный «первородный грех» и решил, что он не так страшен, как утверждает церковь. Сатана превратился в посмешище, всего лишь забавный миф. Пугало. Зло исходит только от самого человека.

Прижляк был убежден, что зло представляет собой некое энергетическое поле в нашем сознании. Следовательно, мы можем научиться пользоваться этой энергией, как научились пользоваться такими парапсихологическими способностями, как телекинез, экстрасенсорное восприятие или телепатия...

Кьюлек сделал паузу, чтобы полицейские смогли переварить сказанное.

— Я считаю, что Прижляку удалось осуществить свой замысел: он установил источник этой энергии и начал ее использовать. Я уверен, что он использует ее и по сей день.

— Это невозможно, — решительно возразил Пек.