Тьма - Джеймс Херберт

Те, кто держал его за руки, на мгновение остолбенели, и их безумие сковал страх. Бишоп вырвал одну руку и развернулся, чтобы ударить сумасшедшего, который держал другую. Раздробив ему нос кулаком, он испытал мимолетное удовлетворение. Петля на шее стала свободнее, и он быстро сбросил ее через голову, отпрыгнув при этом от толпы, вывалившей в коридор, потом швырнул человека с разбитым носом в толпу, и вопли вспыхнули с новой силой. К нему потянулись руки, стремясь затащить к себе в самую гущу.

Бишоп пятился, шлепая их по рукам, как непослушных детей, лезущих за конфетами. И чуть не наступил на распростертые ноги мертвого санитара. Перескочив через них, он развернулся и бросился к лестнице. Лицо мертвеца, у которого вместо глаз зияли кровавые провалы, окончательно лишило его присутствия духа. Пациенты гнались за ним, спотыкаясь о трупы тех, кого они уже умертвили, и хихикали при этом.

Бишоп добежал до лестницы и припал к перилам. Двое, облаченные в белые крахмальные брюки и куртки — униформу Фэрфилда, — поднимались по ступенькам, но в полумраке их лиц не было видно. Один держал железный прут и барабанил им по стойкам перил. Когда лица оказались на свету, Бишоп увидел в их глазах такое же безумное ликование, как у одержимых за его спиной. Пошатываясь, он стал подниматься на третий этаж.

Но чья-то рука тут же вцепилась ему в лодыжку и потащила назад. Чтобы не поддаться, Бишоп схватился за перила. Обернувшись, он увидел Линн — тупо хихикающую и, очевидно, окончательно выжившую из ума. Линн, которую он больше не узнавал, которая получала удовольствие от этой жестокой игры и желала его смерти. Смазав ногой по ее задранному лицу, Бишоп закрыл глаза.

А железный прут уже стучал по перилам, за которые он держался всего в нескольких дюймах от него. Санитар сверлил Бишопа глазами и улыбался! Толпа внизу замешкалась у тела Линн, и Бишоп, прыгая через три ступеньки, неуклюже помчался вперед, замирая от страха при мысли, что животный ужас парализует его ноги. Не отпуская перил, он стремительно вписался в поворот. Толпа двинулась за ним, наступая на тело Линн. Бишоп влетел в коридор третьего этажа. Там было темно. Но не настолько, чтобы он не заметил облаченные в белое фигуры, приближающиеся к нему. Двери по обеим сторонам коридора открывались, и оттуда, как призраки, все выходили и выходили другие.

Он оказался в западне.

Если не считать дверь слева, которая до сих пор еще не открылась.

Он ворвался туда и захлопнул дверь за собой. Судорожно глотая воздух, налег на нее плечом и пошарил в темноте в поисках ключа. Ключа не было, как не было и задвижки.

За дверью собиралась толпа.

Ноги у него промокли.

Он попробовал отыскать выключатель, но не нашел. Что-то задело его по тыльной стороне ладони. Шнур. Свет. Он дернул. Облицованные белым кафелем стены ослепили. Он оказался в ванной комнате. Вот почему он не нашел замка: сумасшедшим не дозволялось запираться. Весь пол покрывали лужи, а глубокая ванна на ножках в форме птичьих лап была до краев наполнена. Гладкая поверхность воды производила самое мирное впечатление.

В углу стоял стул с двумя небрежно брошенными на спинку полотенцами. Он приставил стул к двери под углом, уперев спинку под дверную ручку. Возможно, это задержит их на несколько драгоценных секунд и он успеет добраться до высокого окна напротив. Он видел, что матовое стекло укреплено металлической проволокой, и взмолился, чтобы ему удалось его вышибить, заранее зная, что рама встроена в коробку окна, дабы исключить возможность открыть его обычным способом. Он прошлепал по залитому водой полу, не обращая внимания на визгливый смех за дверью. Но, проходя мимо огромной ванны, понял, что все это было игрой, что они нарочно позволили ему взбежать на третий этаж и направиться именно в эту комнату. Они хотели, Чтобы он увидел, что лежит в ванне под невозмутимой поверхностью воды.

Глава 18

Стеклянный дом удивил Пека. Он никак не ожидал, что Джейкоб Кьюлек может жить в таком доме; ему почему-то казалось, что старику должны нравиться солидные дубовые стены с вьющимися по ним розами или что-нибудь в георгианском стиле, высокое и элегантное. Однако он оказался непредсказуем. Все они немного чокнутые. Пока не начнешь слушать, что он говорит, производит впечатление вполне разумного, уравновешенного человека.

— Вот так хибара, — сказал Фрэнк Роупер, его помощник. — Сплошь сталь и стекло. Не хотел бы я мыть у них окна.

Погруженный в свои мысли, Пек фыркнул. Его удивило, что Кьюлек настоял на встрече, тем более в такое позднее время. После того, что произошло вчера на футболе, все были загружены по горло, и это еще слабо сказано: как прикажете разбираться с массовыми убийствами и массой убийц? И какая связь между событиями на стадионе и Уиллоу-роуд? Точнее, с домом, который там раньше стоял, — с «Бичвудом»? Потому что теперь связь стала несомненной. И если бы Кьюлек не назначил эту встречу, то сам Пек, не откладывая, обратился бы к старику с несколькими вопросами. Похоже, он единственный человек, способный пролить какой-то свет на это дело.

Дверь отворилась, и показалась Джессика, бледная и настороженная.

— Входите, — пригласила она, открывая дверь настежь.

— Извините, что так поздно, — сказал Пек. — Как вы понимаете, у нас сегодня было много дел.

— Именно поэтому мой отец и хотел с вами встретиться, инспектор. По поводу того, что произошло вчера вечером.

— Вы хотите сказать, что тут прослеживается какая-то связь, И это верно.

Джессика удивленно подняла брови:

— Вы тоже так считаете?

— Я бы сказал, что вероятность велика.

Кьюлек ожидал их в просторной гостиной, отделанной, как и весь дом, в ультрасовременном стиле, хотя мебель здесь была старинной, даже антикварной; удивительно, но это сочетание срабатывало. Пек заметил, что все предметы в комнате располагались по прямой линии или перпендикулярно друг к другу, и понял, что, если бы мебель расставили беспорядочно, это доставляло бы слепому неудобство. Жалюзи были опущены.

— Очень хорошо, что вы пришли, инспектор, — сказал Кьюлек. Он стоял у кресла, опираясь одной рукой на его спинку, то ли от слабости, то ли просто для ориентации в пространстве — Пек не понял. Кьюлек выглядел старше, чем в тот день, когда они встретились впервые, но намного лучше, чем два дня назад, в больнице. Его кожа приобрела какой-то желтоватый оттенок, а сутулость стала бросаться в глаза еще больше. Из-под ворота рубашки выглядывал шелковый шарф, прикрывающий синяки на шее.

— С инспектором Роупером вы уже знакомы, — сказал Пек, не глядя на своего коллегу.