Духовные основы китайской культуры - Лоу Юйле

тогда он может овладеть временами года и богатствами земли, а также использовать всю тьму вещей. В приведенном ранее отрывке из «Чжун юн»: «Когда [во всем] разбираются благодаря искренности, это называется [небесной] природой <…> Тот, кто в состоянии помочь превращению и развитию [сил] неба и земли, в состоянии составить с небом и землей триединство» – также подчеркивается, что человек может принимать участие в развитии и рождении всей тьмы вещей Небом и Землей, только полностью уяснив естественную природу людей и вещей. Конфуцианцы рассматривали мудрость Великого Юя, усмирившего потоп, как классический образец сохранения естественности. Этот герой в полной мере воплотил единство воздействия и невоздействия в рамках принципа следования естественности. Мэн-цзы внес значительный вклад в объяснение данной проблематики. Он утверждал:

Говорящие в Поднебесной о природе подразумевают только причину, а причина имеет корнем пользу (пер. А. И. Кобзева). То, что я не люблю в умниках, – это их измышления. Если бы они были похожи на Юя, когда он направлял воды, то я не имел бы ничего против их ума. Способ отведения вод Юем был такой, который не доставил ему никакого труда [то есть естественный]. Если умники будут делать то, что не доставит им труда, то их мудрость будет велика. Хотя небо высоко и звезды [светила] далеки, но, исследуя их проявления, мы можем, сидя у себя, определить, в какой день 1000 лет тому назад было солнцестояние («Мэн-цзы», «Ли Лоу», часть вторая)[144].

Чжу Си полностью поддерживал эту точку зрения Мэн-цзы. Его комментарии развивают идеи древнекитайского мыслителя, помогая нам лучше понять истинную суть его взглядов. Ниже частично приводится толкование Чжу Си:

Природа – это принцип, благодаря которому рождаются люди и вещи. Причина – это следы, благодаря которым нечто является таковым, например, так говорят о причине Поднебесной. Польза сходна со следованием, выражает силу естественности. Если говорить о принципах дел и вещей, то, хотя они не имеют формы, и их трудно познать, но когда остаются следы их проявления, уже легко их установить <…> Поэтому, то, что называется причиной, обязательно коренится в силах естественности.

Юй смог усмирить воды потопа потому, что отталкивался от силы естественности. Он не пытался вершить дела, руководствуясь собственными желаниями и умениями, а сделал так, что воды перестали наносить вред и ушли, подчиняясь собственной природе, состоящей в просачивании и стекании вниз.

Неразумно утверждать, что существуют такие принципы дел и вещей, которые не соответствовали бы естественности. Следование им и их соблюдение позволяет получить великую мудрость. Если же обратиться лишь к малой мудрости и делать все, исходя из личных желаний, то зло укоренится в природе и мудрость исчезнет («Мэн-цзы цзи чжу» – «“Мэн-цзы” с собранием комментариев», «Ли Лоу», часть вторая).

Приведенный выше комментарий четко и целостно описывает ключевые конфуцианские концепции «следования естественности» и «совпадающего единства» с естественным Небом.

III

Ключевым аспектом «совпадающего единства» человека с предопределением, исходящим от Неба, является «горячее почитание благодати/добродетели». Данная концепция сформировалась приблизительно в конце эпохи Инь – начале Чжоу. В «Шан шу» («Шан шу», «Шао гао» – «Обращение Шао») содержится предостережение, адресованное правителю Чжоу, о том, чтобы он помнил о причинах гибели Ся и Инь. Данный отрывок хорошо объясняет указанную концепцию. В нем говорится:

Из всего, что почитает правитель, нельзя не почитать благодать ⁄добродетель. Я не могу не видеть примера во владетелях Ся и не могу не видеть примера во владетелях Инь. Я, не осмеливающийся знать, говорю: «Владетели Ся подчинялись небесному предопределению и обладали им долгие годы». Я, не осмеливающийся знать, говорю: «Оно не продлилось, не стали почитать эту благодать и преждевременно утратили это предопределение». Я, не осмеливающийся знать, говорю: «Владетели Инь обрели небесное предопределение и обладали им долгие годы». Я, не осмеливающийся знать, говорю: «Оно не продлилось, не стали почитать эту благодать и преждевременно утратили это предопределение» <…> Поэтому царь [ван] горячо почитает благодать, используя которую вымаливает у неба вечное предопределение.

Государства Ся и Инь исчезли, главным образом, потому, что они «не почитали благодать ⁄ добродетель». Таким образом, если правитель Чжоу желает навечно сохранить небесное предопределение, то ему обязательно нужно «почитать благодать ⁄ добродетель». Выражение «у владычествующего неба нет родственных привязанностей, оно опирается лишь на благодать/ добродетель» («Шан шу», «Цайчжун чжи мин» – «Указы Цайчжуна») представляет своего рода общеизвестный принцип начала эпохи Чжоу, а также ключевой тезис о совпадающем единстве Неба и человека, разработанный позже конфуцианством. В «Шан шу» повсеместно встречаются записи о потере Поднебесной из-за «непочитания благодати/добродетели». В них говорится:

Юй, собрав всю родовую знать, поклялся перед войсками, сказав: «Многочисленное и величественное собрание, все внемлите моему повелению. Сей дерзкий владетель мяо глуп и непочтителен, заносчив и нерадив, мнит себя мудрецом, отвергает Путъ-дао и портит благодать/добродетель. Благородные мужи пребывают в захолустье, а посты занимают ничтожные люди. Народ брошен без опеки, Небо ниспосылает ему несчастья. Поэтому я с вами, многочисленные мужи, даю слово покарать преступника. Соберите воедино сердца и силы, тогда можно будет совершить подвиг» («Шан шу», «Да Юй мо» – «Предначертания Великого Юя»).

«Отвержение Пути-дао и порча благодати ⁄ добродетели» является причиной, приводящей к утрате Поднебесной:

У владетеля Ся померкла благодать, а народ погряз в грязи и саже. Небо тогда даровало царю [вану] храбрость и мудрость, чтобы, проявившись и исправив тьму уделов, унаследовать исконные владения Юя. Тут руководствуюсь его установлениями и принимаю как небесное предопределение («Шан шу», «Чжун Ху эй чжи гао» – «Обращение Чжун-хуэя»);

Ван [владения] Ся пренебрегал [своей] благодатью, [постоянно] демонстрировал [свое] могущество, управляя, был жесток с вами, сто фамилий десяти тысяч областей-фан. Вы, сто фамилий десяти тысяч областей-фан, [долго] терпели беды. Не стерпев жестокого [обращения, вы], невинные [жертвы вана Ся], обратились к духам шэнъ и ци, [обитающим] наверху и внизу. Путь Неба [заключается в том, чтобы] благословлять добропорядочных и карать порочных, [поэтому Небо] ниспослало бедствия [владетелю] Ся, чтобы показать [всем] его преступления. Я, ничтожный, лишь содействовал [проявлению] светлого могущества небесного предопределения, [поэтому] не посмел жалеть [владетеля Ся]. Принеся в [жертву] черного быка, [я] осмелился обратиться к верховному Небу и божественным государям, прося наказать его («Шан шу», «Тан гао» – «Обращение Тана»)[145];

И-инь вернул управление [страной] своему владыке, объявил о [его] возвращении на [престол] и предостерег [его от утраты] благодати. [Он] сказал: «О, трудно рассчитывать на вечную благосклонность Неба, его предопределение не бывает постоянным. Да будет вечной твоя благодать, [тогда ты сможешь] сохранить престол. [Если] твоя благодать не