Война роз. Буревестник - Конн Иггульден

Уильям тоже поднял свой щит, хотя знал, что арбалетная стрела не способна пробить его доспехи, если только он не попадет под невероятно удачный выстрел. Ему доводилось участвовать в битвах, когда обмен стрелами продолжался в течение нескольких дней, прежде чем армии вступали в непосредственный контакт. Но сейчас он рассчитывал на то, что французы сделают ставку на свое подавляющее численное превосходство. Он был уверен, что рыцари уже просят короля позволить им предпринять неожиданную атаку, чтобы застигнуть лучников врасплох, и рассчитывал на это.

Из французских мантелетов, словно стебли неких причудливых растений, торчали белые, снабженные гусиными перьями стрелы. Арбалетчикам явно недоставало меткости, а также пробивной силы их стрел. Сотни из них были повержены или ковыляли в тыл, получив страшные раны. Уильям увидел, как ряды французских рыцарей заколыхались. Их лошади храпели и били копытами.

Он выкрикнул приказ, о котором они условились с лордом Олтоном. Приказ был передан лучникам, которые, как и следовало ожидать, встретили его с негодованием. Некоторые из них даже плевали в его сторону, но Уильяма не волновало, что они в данный момент думают о нем, лишь бы подчинялись.

Когда прилетела следующая туча арбалетных стрел, сотни лучников упали, словно сраженные молнией. Шеренги арбалетчиков взорвались радостными криками, и тут же получили отклик из центра боевых порядков французов. Сердце едва не выпрыгнуло из груди Уильяма, когда рыцари пришпорили лошадей и, не обращая внимания на приказ остановиться, двинулись вперед, увидев, что лучники в беспорядке отступают. Они многократно превосходили противника числом, и им очень хотелось произвести впечатление на присутствовавшего на поле битвы короля своей доблестью, завоевав его расположение.

С гулко бьющимся сердцем Уильям ждал, когда они полностью втянутся в зону поражения. Несмотря на первоначальное негодование, лучники уже успели оценить эту уловку и выпустили несколько разрозненных стрел, демонстрируя замешательство в своих рядах.

– Ждать! – проревел Уильям.

Лежавшие на земле лучники заулыбались. Барон Олтон смотрел на него во все глаза со свирепым выражением лица, в ожидании приказа.

– Поднялись! – крикнул Уильям.

«Мертвые» лучники вскочили на ноги и наложили стрелы на тетивы. К этому моменту остановить наступление французов уже было невозможно. Рыцари выехали из-за мантелетов в неудержимом стремлении броситься на врага. Они смяли позиции своих же арбалетчиков, как это было при Азенкуре. Уильям сжал в кулак ладонь в перчатке с такой силой, что раздался скрежет металла и хруст кожи.

Рыцари увидели перед собой воинов, которые подняли вверх мечи и принялись насмехаться над ними, приглашая жестами приблизиться к ним. Сотни стрел вспороли воздух со зловещим свистом и обрушились на французов.

Первые шеренги наступающих рухнули на землю как подкошенные. Многим рыцарям стрелы попали в шею. Это выглядело так, будто они споткнулись о протянутую на их пути проволоку. Они гибли десятками, и очень скоро горы мертвых тел превратились в непреодолимое препятствие для дальнейшего продвижения.

Уильям отдал приказ, и центр боевых порядков англичан двинулся вперед. Он ехал верхом, подняв меч, и рядом бежали его люди, размахивая топорами. Спустя минуту они достигли линии трупов, перемахнули через все еще подергивающих ногами лошадей и врезались в толпу конных рыцарей. Над их головами продолжали лететь стрелы, поражая французов, которые даже не успевали понять, что с ними произошло.

Уильям видел, как группа коренастых английских воинов прокладывает себе путь, выбивая рыцарей из седел. Преимущество кавалерии заключалось в скорости и маневре, но в возникшей сутолоке французские рыцари, зажатые со всех сторон, едва могли двинуться с места.

Он наблюдал за тем, как изрыгающие проклятья английские мясники все глубже вгрызаются в боевые порядки французов. Его радовало, что они наносят врагу страшный урон, но с высоты своего седла он видел дальше, нежели его люди, бившиеся в пешем строю. Бросив взгляд поверх схватки, он почувствовал, как у него защемило сердце. Жестокое побоище не затронуло основную массу французской армии. Получив приказ, солдаты перемещались вдоль линии фронта, чтобы обойти его войска с флангов и ударить в тыл. Им не было числа! Его уловка и неожиданная атака были для противника не опаснее комариного укуса.

Он повернулся к ехавшим рядом с ним курьерам.

– Разыщите барона Олтона и передайте, что я был бы благодарен ему, если бы наши конные рыцари отразили атаки вражеской кавалерии, пытающейся обойти наши фланги.

Один из курьеров тут же сорвался с места, и время для Уильяма остановилось, тогда как его люди продолжали вести ожесточенное сражение. Он ждал действий Олтона. В центре французская кавалерия отступала, спасаясь от полного уничтожения. Уильям видел, что к месту сражения направляются свежие отряды копейщиков. Это был впечатляющий маневр под нажимом со стороны противника, и он подумал, что приказ на его осуществление наверняка исходил от самого короля – единственного человека на этом поле, который мог приказать рыцарям отойти назад.

Английские воины, вооруженные мечами, шли вперед, круша все на своем пути. Они продвинулись слишком далеко, и лучники уже не могли оказывать им поддержку, что вызвало тревогу в душе Уильяма. Его воины образовали длинную колонну, преследовавшую противника, и возникла реальная опасность того, что фланговыми ударами их могут отрезать от основных сил. Он снова посмотрел вдаль и в отчаянии покачал головой, увидев все те же несметные вражеские полчища, еще не вступавшие в дело. Перед началом сражения он надеялся смять передние шеренги французов и обратить их в бегство. Теперь, когда этого сделать не удалось, нужно было отступать. Однако на флангах пришла в движение тяжелая кавалерия Олтона, и, обернувшись назад, он увидел, как сотни лучников двигаются вперед, догоняя наступавших товарищей.

Тело Уильяма покрылось испариной. Его войска, как и прежде, сильно уступали по численности противнику, но теперь они наступали в хорошем темпе на отряды копейщиков. Против этого смертоносного оружия кавалерия почти бессильна, но он со своим мечом и его люди с топорами могли бы в буквальном смысле пройти через них и посеять панику среди располагавшихся сзади необученных солдат, вооруженных длинными копьями. Он знал, что отходить следует организованно, но не сейчас.

Копейщики взяли на изготовку свои копья с тяжелыми железными наконечниками и двинулись вперед, громко топая ногами. Вид у них был устрашающий. Англичане приготовили щиты. Они знали, что каждому из них нужно лезвием меча отвести ближайшее направленное на него копье в сторону и затем заколоть его обладателя. Когда сердце выпрыгивает из груди, а руки скользкие от пота и крови, это довольно трудная задача. Многие из них промахнулись и погибли, пронзенные копьями. Сотни других смогли отвести копье в сторону и нанести удар мечом, но напор французов был столь силен, что они оказались сбитыми с ног. Уильям громко выругался и приказал своим людям отойти назад и перестроиться. Он развернул лошадь и проскакал рысью сто шагов, прежде чем вновь повернуться лицом к врагу. Французы продолжали двигаться вперед, возбужденно гомоня, несмотря на тяжелые потери.

– Лучники! – крикнул Уильям, надеясь, что они услышат его в грохоте сражения. Сзади до него донеслись звуки спускаемой тетивы, и в передней шеренге французов возникли бреши. Этим крестьянам приходилось обеими руками держать копья, и они не могли пользоваться щитами. Легкие кожаные куртки совершенно не защищали их от стрел. За залпом следовал залп, производя опустошение в рядах французов. Их наступление несколько застопорилось.

Тем не менее один вид ненавистных лучников толкал копейщиков вперед. Стоявшие редкими рядами, одетые в простые коричневые одежды, подобно фермерам, лучники были для них чудовищами из легенд. Французы рвались вперед, чтобы как можно быстрее добраться до хладнокровно расстреливавших их англичан. Они знали, что главное преимущество лучника – расстояние, и стоит преодолеть его, как он оказывается беззащитным и его легко убить.

Огромное численное превосходство противника вынудило Уильяма опять отвести своих людей. Шеренги воинов с мечами двинулись за ним назад, в то время как копейщики перестроились, оставив сзади своих погибших товарищей. Шаг за шагом англичане оставляли территорию, завоеванную в ходе первого наступления, пока не достигли исходных позиций. Там они остановились, тяжело дыша, подняли мечи и щиты и принялись ждать.

Некоторые лучники промедлили с отступлением и исчезли, погребенные под неумолимо надвигавшейся яростной лавиной. И все же около восьми сотен вернулись к своим мантелетам и заостренным столбам. Налитыми кровью глазами они смотрели на копейщиков.