Мятеж - Ханна Мэтьюсон

оставил куклу на своем столе, выключил лампу и рискнул выйти в коридор. У него перехватило дыхание – он обнаружил, что находится не там, где ожидал оказаться. Коридор, в который он вышел, был темным и продуваемым сквозняками проходом, который, как он полагал, вел в библиотеку.

Охота падальщиков. Он совсем забыл. Пока преемники бродили по дому в поисках улик, Странствующее Место превращалось в лабиринт. Коридор был пуст, все лампы погашены. Звуки веселья казались очень далекими.

У него было немного времени до начала комендантского часа. Достаточно времени, чтобы присоединиться к охоте, хоть и недостаточно, чтобы ее выиграть. Но, закончив с Гайсманом, он почувствовал себя настолько довольным, что не мог представить, что может желать чего-то большего, чем просто промочить горло. Он последовал за своей вытянутой тенью в общую комнату на первом этаже, где его манила единственная лампочка над баром. Манила налить в стакан дорогого виски со змеиным ядом – того самого, которое помогло ему победить на выборах, – и выпить. Сколько времени прошло с тех пор, как он одновременно испытывал все, чего хотел: одиночество, удовлетворение, облегчение? Мгновение было еще слаще оттого, что он так долго его ждал и так сильно страдал в этом ожидании.

А потом все испортил какой-то звук.

Это была серия глухих ударов; влажных, неритмичных и внезапно обрывающихся. Стакан был в миллиметре от его губ. Олливан вслушивался. Странствующее Место иногда издавало звуки, занимаясь своими таинственными делами, а этой ночью дом становился особенно загадочным. Но шум доносился со стороны убежища, и у юноши возникло инстинктивное ощущение, что ему не следовало оставлять это без внимания.

Все еще держа свой бокал, Олливан пошел обратно по коридору, неустанно прислушиваясь. Он закрыл дверь убежища, когда уходил, так ведь? И то, что она была открыта, могло означать лишь одно.

– Мисс Дентли? – позвал он.

Все лампы были погашены – как он их и оставил. Он встал в дверном проеме и обвел взглядом комнату. Видимо, Странствующее Место просто сыграло с ним злую шутку. Все было на своих местах.

За исключением того, что возле одного из диванов на полу что-то лежало. Олливан потянулся к лампе на столе Сибеллы и, когда включил ее, почувствовал, как его сердце пропустило удар.

Она неподвижно лежала на полу комнаты, ее каштановые кудри беспорядочно спутались.

Олливан не знал, выпал ли стакан из его пальцев или он сам отбросил его в сторону, но тот разбился об пол в тот же момент, когда Олливан опустился на колени у ее головы.

– Элли, – рявкнул он на нее. Он взял ее голову обеими руками и крепко сжал, но она не отреагировала. – Сибелла!

Он схватил ее за плечи и встряхнул более грубо, чем намеревался, и понял, что надо проверить, не ранена ли она. Он ничего не нашел, но она по-прежнему не приходила в себя. Ее кожа была прохладной и бледной. Она не могла быть… она не была…

Ее рот приоткрылся, совсем чуть-чуть, и она сделала отчаянный вдох.

– Элли, – выдохнул он.

Как он мог подумать, что то, что он чувствовал в общей комнате, было облегчением? Это было настоящим облегчением. Он снова поднес руки к ее лицу, но поборол абсурдное желание заставить ее открыть глаза; увидеть их, увидеть жизнь и заставить ее немедленно проснуться.

– Проснись.

Веки Сибеллы затрепетали, и она тихо застонала – как будто ей было больно? Пока она пыталась прийти в себя, взгляд Олливана блуждал по комнате в поисках того, что причинило ей вред. Не было ни упавших предметов, ни сдвинутой с места мебели, ни повреждений пола, стен, двери. Все было так, как он оставил пять минут назад. Все, кроме…

– Земля и звезды.

Его пальто лежало поперек стола. Рядом с ним лежал блокнот.

А кукла исчезла.

– Олливан.

Сибелла открыла глаза и посмотрела на него затуманенным взглядом. Теперь на ее щеках появился румянец. С ней все было в порядке. Она была всего лишь отключена тем же заклинанием, которое тогда подействовало на Джаспера.

Заклинание, созданное Олливаном.

Он обнял ее за шею и помог сесть.

– Ты в порядке? Ты ранена? Ты можешь дышать? Ты была в обмороке?

– Я в порядке, – сказала она медленно. – Упала в обморок. Да.

На ящике за его столом стоял кувшин с водой. Он не мог дотянуться до него отсюда.

– Ты можешь стоять?

Сибелла кивнула в знак согласия и безропотно обвила руками его шею, чтобы он мог поднять ее на ноги. Она покачнулась, слишком слабая, чтобы удержаться на ногах, и он крепче обнял ее и подвел к одному из стульев в центре комнаты. То, что она позволила ему это, не дрогнув и не протестуя, было свидетельством, насколько плохо она все еще себя чувствовала.

Он принес немного воды – наливая, зачаровал ее, чтобы та стала прохладной, – опустился перед девушкой на колени и обхватил стакан обеими ее дрожащими руками, чтобы убедиться, что она сможет его удержать. Все это время в его голове не смолкала сирена, напоминающая об опасности – Гайсман все еще цел, и он исчез, – но Олливан собирался решать по одной проблеме зараз. И сейчас самым главным было то, что Сибелле все еще плохо.

– Сибелла, – сказал он, не пытаясь смягчить интонацию. Ему нужно было все ее внимание. – Что случилось? Где кукла?

– Кукла, – хрипло пробормотала она и сделала глоток. Холодная вода, казалось, оживила ее, потому что после еще пары больших глотков взгляд снова стал осмысленным. Когда она опустила стакан, в ее глазах появились тревога и настойчивость, которые он счел вполне уместными. – Она стояла на столе.

Стояла.

– Оно двигалось? Оно говорило?

Сибелла осмотрела стол, затем его лицо, как будто думала, что это Олливан убрал куклу, пока она была без сознания. Значит, оно не двигалось. По крайней мере, не перед ней.

– Что оно с тобой сделало? Оно…

Он замолчал, потому что все его прежние вопросы, желания и ужасные страхи разом вернулись. Ведь он получил именно то, что хотел. Вторую жертву своего творения, которую он мог использовать, чтобы понять Гайсмана. Но не так, не сейчас.

– Элли. Я имею в виду, мисс Дентли.

Она странно посмотрела на него, как будто эта ужасная формальность между ними была его идеей.

– Как ты себя чувствуешь?

Взгляд Сибеллы снова расфокусировался.

– Странно. Как будто там было что-то… подожди.

Выражение ее лица сменилось шоком, и она ахнула.

– Олливан. Моя магия. Я не могу дотянуться до своей магии.

Это было так, как если бы она опрокинула ему