Тандем - Константин Ковальский

Данила стал одеваться.

На площади уже толкалось не менее пяти тысяч человек, хотя до начала концерта оставалось еще около двух часов. Парами, группами, они ходили от одного конца площади к другой, сталкиваясь, крича, посмеиваясь и хлопая друг друга по спине. Те, кто пришел намного раньше, оккупировали немногочисленные лавочки и теперь с превосходством наблюдали за всем этим броуновским движением, изредка посылая разведчика-одиночку за очередной порцией пива и пакетом чипсов.

А пива, как всегда, было море разливное! В руке у каждого был крепко зажат сосуд с пенной жидкостью. Картина, способная привести в ужас американского полицейского, но никак не хладнокровного украинского милиционера. С индифферентным видом работники свистка и дубинки дремали в своих машинах, не горя желанием толкаться вместе с молодежью. Их час еще не настал. Вот когда на город опустится ночь, тогда они и выйдут на охоту, вылавливая одиноких пьяных путников, на свою беду оторвавшихся от коллектива и решивших сэкономить деньги на такси. А пока их время не наступило, можно и поспать.

Каменные урны давно скрылись под горой пустых бутылок и рваных пакетов, напоминая теперь небольшие скифские курганы. А праздник-то еще не начался! Данила искренне пожалел тех, кто будет завтра заниматься уборкой всего этого мусора.

Сцена напоминала обглоданный скелет доисторического динозавра. По ней ползали рабочие, покрывая ее виртуозным матом и кабелями, которые поленились подсоединить накануне.

За сценой возвышался монумент великого украинского писателя Ивана Франко, облепленного снизу группой неформалов. Сам писатель, хотя и был метров десяти ростом, предусмотрительно взобрался на каменный пьедестал и оттуда глядел на университет имени себя, изредка бросая из-под косматых гранитных бровей неодобрительные взгляды на колышущуюся внизу толпу.

Пока Данила добрался до сцены, ему оттоптали его новые туфли и вымазали штаны мороженым. Ужаснувшись организации этого праздника всеобщей безответственности и разгильдяйства, он решил не отходить от реквизита, опасаясь, что его магический ящик приспособят под урну или отхожее место.

Однако, пробравшись сквозь железные опоры сцены, он увидел компанию юнцов, уже нашедших применение его ящику. Человек шесть расселось на крышке, попивая пивко и не обращая внимания на уговоры Андрея освободить магический инвентарь.

Как они сюда пролезли? Данила договорился, что заплатит из своего кармана двум милиционерам, которые должны были охранять подступы к сцене, за присмотр за его ящиком. Он огляделся. Ага!

Менты ели мороженое, болтая с компанией сельских смеющихся красоток, выбравшихся на этот праздник жизни в надежде приглянуться принцу на белом «Мерседесе». Скрипя зубами, иллюзионист подошел к блюстителям правопорядка.

– Мужики, на реквизите уже кафе открыли!

– Да не будет ничего твоему реквизиту, – лениво ответил один, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи. Капля мороженого упала на рукав формы, и мент вытер ее ладонью, размазывая по рукаву.

– Ща подойдем, – сказал второй и снова повернулся к розовощеким хохотушкам. – Ну и шо там Васька отколол?

– Можете не подходить.

К нему повернулись две недоуменные морды.

– Как?

– Так. Свободны.

– А деньги? – набычился первый мент.

– Не заработали.

Данила резко развернулся и подошел к расхристанной компании. Один из сидевших показался ему знакомым, но у иллюзиониста не было времени на долгие рассматривания.

– Так, ребята, посидели?

– И че? – развязно спросил белобрысый парень с маленькими наглыми глазками.

– Ничо. Встаем и двигаем отсюда.

– Как?

– Ножками.

– А ты кто такой? – протянул белобрысый и цыкнул сквозь зубы, попав на носок левой туфли иллюзиониста.

Данила без лишних слов двинул ему в ухо. Любитель плевков кувыркнулся через ящик, выронив бутылку. Тут Данила узнал своего старого знакомого. Серега! Тот самый гопник, пытавшийся наехать на него по наводке Варфоломея. Иллюзионист поманил его пальцем и, высказав все, что думает по поводу его друзей, самого гопника и его родственников, дал задание испариться в течение пяти секунд.

Серега благоразумно не стал спорить с близким другом Косого и, подгоняя свою гоп-компанию, исчез из поля зрения.

– Что за народ? – риторически спросил иллюзионист. – Пока в ухо не дашь, не понимают!

Андрей расслабленно улыбнулся, а сзади уже появились Мастер и Наталка с остальными ребятами.

Выступить вовремя, конечно, не получилось. Концерт начался на час позже, да и по ходу выступления у музыкантов возникали проблемы то со звуком, то с фонограммой. Полураздетых девочек сменила рок-группа. Данила их названия не разобрал, что-то вроде «Визги Свистоплясова». Но играли неплохо, здорово стебаясь в песнях над своими земляками. Хотя многие воспринимали их песни всерьез.

Но вот наконец настал его черед. Ведущий проорал в микрофон его имя, и на сцене появился Данила. Многотысячная толпа отозвалась одобрительным ревом, хотя и не таким сильным, каким приветствовала Марианну Замалевскую. Впрочем, у иллюзиониста грудь была на пару размеров меньше.

Данила скинул пиджак и остался в обтягивающей майке, что вызвало аплодисменты и визги женской публики и ревниво-недовольный взгляд Ирочки. Хорошенькая ассистентка была явно неравнодушна к Даниле. Она все время заигрывала с ним, но на более решительные действия не решалась – мешало отсутствие опыта. Недавно они гуляли вместе по городу, и Данила фотографировал ее на фоне львовских достопримечательностей. Фотографии он собирался послать своему американскому другу в Чикаго. Ира с удовольствием позировала, и фото получились замечательные. Они сходили позавтракать и вообще прекрасно провели время. После этого Ира решила, что Данила тоже к ней неровно дышит. В принципе она ему нравилась. Откровенно говоря – даже очень. Такая милая, красивая, с потрясающей фигуркой… Но к серьезным отношениям он был не готов. Тем более с несовершеннолетней. А Ирочка хотела любви.

Иллюзионист залез в ящик, доходивший ему до середины бедра, и, встав на колени, просунул руки наружу сквозь два отверстия. Мастер тут же защелкнул на них наручники.

– Вы готовы к магии?! – спросил Данила в поднесенный ему Наталкой микрофон.

Толпа нестройно выдохнула в ответ что-то похожее на: «А-а-а!!!», что можно было посчитать за согласие.

– Тогда смотрите очень внимательно!

Мастер накрыл ящик крышкой и повесил на него с каждой стороны по замку. Сам ящик был установлен на тонкой платформе, к которой, в свою очередь, были прикреплены четыре металлические цепи.

Гул мотора возвестил о начале подъема. Платформа с установленным на нем ящиком взмыла в воздух и замерла метрах в двадцати над сценой.

Отмычка наконец справилась с замком, и сначала одна, а затем и вторая рука скрылась внутри ящика.

– Вы готовы?! – раздался с небес усиленный динамиками голос иллюзиониста.

– Да-а-а!!!

Мастер потянулся к пульту управления. «Еще секунд десять…»

БАБАХ!!!

ОН НЕ УСПЕЛ ДОТРОНУТЬСЯ ДО КНОПКИ!

В воздухе снова что-то рвануло, ударяя по барабанным перепонкам и вгоняя в столбняк онемевшего от ужаса Петра.

То, что никого не покалечило обломками разлетевшегося ящика, можно было отнести к счастливой случайности. Платформа опасно раскачивалась на двух уцелевших цепях, грозя в любой момент обрушиться на головы внизу стоящих. Народ радостно завопил. «Они ничего не поняли». Мастер вышел из ступора и заорал восторженно глядящему в небо крановщику:

– Опускай! Быстро!!

В ста метрах от сцены, прямо на балконе второго этажа университета, возникло облако разноцветного дыма, и секундой позже меж мраморных колонн появился сам иллюзионист. Головы озадаченно разворачивались, и вот уже вся многотысячная толпа рукоплещет магу, обманувшему их в очередной раз. Такого прилива энергии он не испытывал давно. Может быть – никогда. Все-таки это совершенно не похожие ощущения. Театр одно, а обман такого количества людей – другое. В этот миг он понял рок-музыкантов и тот кайф, который они получают на своих концертах.

Конечно, этот трюк – не исчезновение статуи Свободы, но все равно – привет, Копперфилд!

Взгляд Данилы уперся в качающуюся на двух цепях пустую платформу, и ему стало нехорошо. «Где ящик?! Где, мать вашу, ящик?!! Что тут происходит?!!»

Сбежав по лестнице на улицу, он попытался пробиться к сцене, но тут же увяз в плотной живой стене. Вокруг орали, хлопали и пытались обнять его, говоря какую-то ерунду. Это было бесполезно.

Данилу затрясло от страха и отчаяния. Господи, неужели он погиб?

– Кто мог устроить взрыв? – Зацепин смотрел холодно, не скрывая неприязни.

– Понятия не имею.

Данила во время всего разговора смотрел в окно, чем усиливал раздражение старлея.