Тандем - Константин Ковальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Знаешь, сколько такая стоит? – с чувством превосходства спросил Борька. – У отца все такие.
– Ты читал хоть одну? – презрительно скривился Данила, и Холодовский сконфуженно замолчал. Книг он читал немного.
Данила взял в руки увесистый том, пролистал пару страниц, написанных чужим языком, и остановился на картинках.
– Смотри, Толстый.
Борька склонился над книгой.
– Ух ты, неужто и правда людей сжигали?
– Инквизиция сжигала, – авторитетно сказал Данила. – Колдунов разных, ведьм…
– А в школе говорят, что никакого колдовства нет.
– Конечно нет. Только тогда этого не знали.
В прихожей послышались шаги.
– Ставь на место, – испугался Борька. – Отец не любит, когда книги без спроса берут.
– Да ладно, – отмахнулся Данила, – он мне все время дает что-то читать.
Борька потянул книгу, но не удержал ее в своих руках, и она шлепнулась на пол. В руке Данилы остался вырванный листок. Борька побледнел.
– Что теперь будет…
Данила подхватил с пола книгу и поставил ее на место обратно в шкаф. Листок он сунул за пазуху.
– Тш-ш, потом вклеим.
В комнату зашел Александр Борисович…
* * *– Данила… Данила!
– Да, Александр Борисович?
– Ты о чем задумался?
– Да так…
Богдан осторожно закрыл книгу.
– Скажите, а откуда взялась инквизиция?
Профессор, все еще хмуря брови, откинулся в кресле и, выпустив густое облако, сказал:
– В 1233 году папа Григорий Девятый издал буллу, возлагающую на орден доминиканцев особую задачу по искоренению ереси. Был создан трибунал с монахами-доминиканцами во главе. Тогда фактически и была создана инквизиция.
– Подождите, – перебил его Юлий. – Доминиканцы… Это их костел за площадью Рынок?
– Совершенно верно. Первый доминиканский храм на этом месте был построен еще в княжеском Львове…
Но Зацепину, как всегда, были интересны другие нюансы:
– Может, кто-нибудь из этих… доминиканцев? Решил вспомнить прежние средневековые денечки?
От такого неожиданного предположения профессор даже закашлялся сигарным дымом.
– Ну, знаете… Впрочем, я забываю, кто у меня в гостях.
– Надо проверить эту версию, – сказал Зацепин, глянув на Богдана, и снова повернулся к профессору: – Я бы предпочел узнать историю последнего инквизитора, который действует в наши дни.
– Его имя общеизвестно, – улыбнулся профессор.
– Простите?
– Папа Бенедикт Шестнадцатый, избранный конклавом кардиналов в 2005 году, бывший кардинал Йозеф Ратцингер.
– Ну, этот товарищ вряд ли из Ватикана во Львов будет летать, – впервые проявил свое чувство юмора Зацепин.
– Он достаточно фанатичен в вопросах веры, – серьезно сказал профессор. – А от фанатизма до безжалостности – один шаг.
– Фанатик веры, – задумчиво повторил Зацепин, думая о своем. – По-вашему, получается – инквизиторы верили в колдовство?
– Безусловно. Но не стоит осуждать их и оценивать их действия с сегодняшней точки зрения. В те годы люди рассуждали не так, как мы с вами.
– А миллионы жертв?
Профессор скривился.
– Какие миллионы? Где вы взяли эту цифру? За триста лет было казнено всего около пятидесяти тысяч людей.
– «Всего»? – усмехнулся Зацепин.
– Ну не миллионы же? За тот же срок гражданские суды приговорили к смертной казни гораздо больше народу.
– То есть вы оправдываете действия инквизиции? – Юлий прищурился и наклонил голову набок.
– При чем здесь… Я уже говорил, в те времена люди думали по-другому. Они верили в колдовство, сатанизм, ведьм, черную магию… Это была война! Церковь в лице святой инквизиции против колдовства. И это не было придумано Европой. Смертная казнь грозила колдуну в Древнем Вавилоне, Древней Греции, Японии… Даже на Руси боролись с колдовством теми же методами – колдунов сжигали вместе с их магическим инвентарем! Мне Данила из Москвы прислал довольно редкий экземпляр книги…
– Когда ты успел в Москву съездить?
Удивление Юлия было искренним. Данила пожал плечами.
– Да это было года три назад. Я на встречу российских иллюзионистов ездил.
«Три года назад! Именно тогда и были совершены под Киевом первые убийства». Юлий подумал, что они рано вычеркнули Меджиславского из списка подозреваемых. «Мог он из Москвы прилететь на пару дней в Киев? Мог. Пора заканчивать разговор».
Профессор положил сигару на пепельницу и скрестил свои большие руки на груди.
– В любой стране религия осуждала и преследовала магию. В исламе, например, занятия колдовством причисляются к «непрощаемым грехам». И это выражено достаточно жестко в священных записях. По свидетельству очевидцев, до недавнего времени в исламских странах убивали за такие занятия, например – в Афганистане или Ираке.
Собравшийся вставать Зацепин замер.
– А откуда вы знаете про Афганистан?
Александр Борисович кивнул на застывшего иллюзиониста:
– Дядя его рассказывал. Он там находился с контингентом советских войск. Довольно поучительные истории. В этих странах нет такой терпимости к разным сектантам и колдунам, как у заигравшихся в демократию европейцев.
Зацепин обратил внимание на открывшего рот стажера и, знаком приказав ему молчать, решил заканчивать беседу. На сегодня он узнал достаточно. Даже более чем достаточно. Поднявшись с дивана, он произнес стандартную фразу:
– Спасибо вам большое, вы действительно нам очень помогли.
Когда за оперативниками закрылась дверь, профессор повернулся к Даниле:
– Упрямый у тебя товарищ. Любознательный. Ищет нестандартные варианты. Такой должен найти.
Тут он снова нахмурился:
– Нет, ну куда делся этот листок?
Помрачневший иллюзионист ничего не ответил.
* * *В комнате сидело несколько человек, являвшихся основными владельцами весьма прибыльной компании «Судьба», имеющей филиалы во многих городах Украины. Последнее время дела шли не так хорошо, как всегда, и причиной тому был крестовый поход иллюзиониста Меджиславского, направленный против всевозможных адептов потусторонних сил. Никто не любит, когда у его бизнеса падают доходы, а собравшиеся на совещание люди были в первую очередь бизнесмены. А на постсоветском пространстве проблемы привыкли решать довольно специфическими способами. Первая попытка повлиять на иллюзиониста через «крышу» львовского филиала не имела успеха. Криминальный авторитет Косой оказался в хороших отношениях с Меджиславским. Но у иллюзиониста следовало отбить охоту очернять деятельность парапсихологов, поэтому в течение часа было принято новое решение проблемы. Более радикальное.
В то же время, по личной инициативе экстрасенса Варфоломея, чье уязвленное самолюбие требовало сатисфакции, натравленные на иллюзиониста уголовники Череп и Утюг готовились к выполнению заказа.
Старший лейтенант уголовного розыска Юлий Зацепин решил, что есть смысл разузнать о прошлом иллюзиониста. Интуиция подсказывала, что именно там лежат ответы на многие вопросы, связанные с неприязнью Меджиславского к колдовству и возможно – с Инквизитором.
Над Данилой сгущались тучи, но он пока этого не знал, хотя в его душе и поселилось непонятное беспокойство. Не в силах понять причину своей тревоги, Данила, придя домой, лег на диван и провалился в зыбкий, тревожный сон, который не принес успокоения. Подсознание сыграло с ним злую шутку, и ему заново пришлось пережить детские кошмары, о которых он безуспешно пытался забыть вот уже много лет.
Часть III
МСТИТЕЛЬ ИЗ ПРОШЛОГО
«Что храбрецу слаще стремления платить врагу своей же рукой? Насыщать дух мщением – это великий дар природы!»
Вождь гуннов АттилаУбивайте их всех, Господь узнает своих!
Папский легат Арнольд АльмарикГлава первая
Учите прихожан, чтобы басней не слушали, лихих баб не приимали, ни узлов, ни примовлений, ни зелиа, ни ворожения.
Из послания Митрополита Фотияновгородским церковным властям. 1410 годДанила проснулся и осторожно, чтобы не разбудить родителей, выбрался из-под одеяла. В комнате было темно, только в полированной стенке шкафа отражался мерцающий огонек печки. Тихо гудел огонь, и лишь иногда в трубе завывал залетавший туда погреться ветер. Выходить из прогретой теплой комнаты не хотелось, зимой в общем коридоре было прохладно. Данила надел тапочки, стоящие у кровати, вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Сначала он зашел в туалет, опорожнил переполненный мочевой пузырь и, сполоснув в ведре руки, отправился на кухню попить воды.
Уже в коридоре он услышал чье-то бормотание. «Михалыч, наверное, пьяный», – подумал мальчик. Заходить на кухню не хотелось, но, как назло, жажда стала мучить его еще сильней. Он осторожно заглянул в щель приоткрытой двери и остолбенел. На кухне находился один человек, и это был не Михалыч.
