Словен. Первый князь Новгородский - Василий Седугин

На луга она вошла со стороны леса и притаилась возле березового мелколесья. До гуляющих было далеко, невозможно никого разглядеть. Тогда она, придерживаясь края лесных зарослей, начала подбираться поближе. Наконец стали различимы лица. Велезара среди молодежи не было. Ильмера облегченно вздохнула и направилась к подружкам, с которыми дружила с детства. Скоро они кружились в хороводе.

Вдруг кто-то властно оторвал ее руку от руки подружки и взял в свою. Она обернулась и обомлела: рядом с ней с ослепительной улыбкой шел в хороводе Велезар. Его сильный, с хрипотцой голос выводил хороводную песню:

А я вью веночки, вью веночки!Хожу ль я вокруг городочку,Хожу ль я, найду ли яЛаскову себе невесту.Ты будешь мне, красна девушка, невестой.А я вью веночки, вью веночки!

Когда хороводная песня закончилась, он легонько притянул ее к себе и прошептал:

— Я уже не надеялся, что придешь. Не можешь себе представить, как я рад!

А сам совал ей в руки припасенные заранее сладости:

— Это финики, растут далеко на юге. Ты пробуй, пробуй, они очень вкусные. Для тебя одной нес, только тебе берег…

От нее разом ушли все сомнения и метания, будто их и не было, а на душе стало светло и радостно, а главное, ей было так хорошо рядом с ним, сильным, ласковым, добрым и — любимым… Она робко взглянула ему в глаза и увидела, как непритворно радостно и счастливо они улыбаются ей.

— Хочешь снова в хоровод? — спросил он ее, и по голосу она почувствовала, что он пойдет за ней туда, куда она пожелает. Это придало ей необычную силу, Ильмера впервые поняла, что получила большую власть над ним, что ей надо умело и ненавязчиво распорядиться ею. И хотя она еще не знала, как это делать, в душе зрела уверенность, что она справится с этой задачей.

И она ответила:

— Не хочу в хоровод. Давай просто погуляем по лугу.

А ему она все больше и больше нравилась. Первое впечатление его не обмануло. У нее был красивый высокий лоб, тонкий с небольшой горбинкой и с трепетными лепестками нос, аккуратные пухлые губки и нежные очертания лица. Но особенно ему нравились ее глаза, глубоко посаженные, серьезные, со строгим взглядом. Он так до сих пор не мог понять, какого они цвета, то ли темно-синие, то ли коричневые или черные. «Встретимся завтра днем, обязательно разгляжу», — решил он про себя.

— Расскажи мне, как ты плаваешь в море, — попросила она.

— Я не плаваю, а хожу в море. Да и не в море, а в моря, потому что приходится бывать во многих странах, а для этого надо пересечь много морей.

— Как это можно ходить по воде? — удивленно спросила она. — Если мы собираемся перебраться на ту сторону реки или покататься на лодке, то никогда не говорим, что пойдем по реке…

— Так говорят моряки — идем в моря, — сбитый с толку ее рассуждениями, ответил он. — А откуда родилось это выражение, я не знаю. Все говорят, я тоже так повторяю за ними.

— А страшно… ходить в моря?

— Нисколько. Наоборот, как выйдешь на просторы, такой восторг охватывает от необъятной шири воды, бесконечных морских просторов, вольного воздуха, который наполняет паруса и гонит судно вперед!.. Этого словами не передать, это надо испытать. Вот я сейчас на суше, а душа тоскует по водной глади, хочется лететь по ветру, ни о чем не думая!

— Как бы я хотела хоть раз на корабле проплыть по морю…

— По морю не удастся. А по реке Мутной и озеру Мойскому прогулку могу устроить.

— Правда? А это не страшно?

— Если на лодке плавала, то на корабле какой может быть страх? Чего бояться?

— И правда. Чего это я?

— Кстати, на Мойском озере ты когда-нибудь бывала?

— Нет, не приходилось. Издали видела.

— Вот тебе и море! Когда выйдешь на его середину, берегов не видать. Точь-в-точь как на море. Так что если согласишься со мной проплыть на судне, можешь всем говорить, что побывала на море.

— Финны называют его иногда не озером, а морем.

— Вот видишь! А народ не обманешь, он точную оценку дает. Так что, завтра поплывем?

Она была готова с ним хоть на край света.

Поэтому ответила:

— Я согласна. А ты не передумаешь?

— Я — никогда. Если слово дал, то его держу. Возьмем для прогулки несколько моряков, продуктов прихватим — и в путь!

Они засмеялись, довольные собой.

— Да, — вдруг спохватился он, — а родители тебя отпустят?

— Я им ничего не скажу.

— Как же так — примерная дочь…

— Появилась единственная возможность побывать на море, может, такой не будет никогда в жизни. Неужели я ее упущу?

— Молодец! Могу только сказать: храбрая девушка!

После гуляния он пошел ее провожать. Он положил ей руку на плечо и прижал к себе. Она покорно и с тихой радостью подчинилась этой его ласке.

— Я сегодня был как в дурмане, — нежно шептал он ей на ухо. — Для меня этот вечер запомнится на всю жизнь.

— Я тоже… счастлива, — с трудом ответила она; внутри нее все трепетало, от переполнявших чувств она настолько ослабла, что ей казалось, вот-вот упадет.

— Я с нетерпением буду ждать этой встречи…

— А я, наверно, не засну эту ночь…

Они остановились возле княжеского дворца.

— Здесь я живу.

Он воспринял ее слова как должное, ведь она представилась княжеской служанкой.

— Я не хочу покидать тебя, — сказал он, нежно гладя ладонями ее спину, плечи и теснее прижимая к себе.

Она не противилась ласке, прильнув щекой к его сильной груди.

— Я люблю тебя, — горячо прошептал он.

— А я влюбилась в тебя, как только увидела на пристани… Влюбилась в тот самый день, как ты приплыл на своем красочном корабле.

Его огненные губы скользнули по ее горячей щеке, приблизились к губам. Она на мгновение отстранилась, но потом ее что-то толкнуло к нему, и она вновь прижалась к нему с обреченной радостью. Его поцелуй пронзил ее насквозь, ей показалось, что огромной силы вихрь подхватил ее и унес в поднебесную высь…

Сколько длился поцелуй, она не знала, ей казалось — целую вечность.

Наконец он оторвался от ее губ, его пальцы пробежались по ее щеке, скользнули по шее и очертили маленькие крепкие груди. Произнес хрипло:

— Ильмера… Я жду тебя завтра на пристани.

Она молча кивнула и, склонив голову, двинулась ко дворцу, сначала медленно, а потом все убыстряя и убыстряя шаги…

Наутро она уже была на пристани. Он ждал ее. На мгновенье прижал к себе — у нее сердце екнуло и покатилось в пятки, — повел на корабль.

— Все готово. Беру с собой четырех моряков. Они будут заняты веслами и парусом, так что им не до нас. Мы отлично отдохнем. Тем более погода установилась замечательная.