Вот и я, Люба! (СИ) - Евгеника Мара

- Да, совершенно уверена. Вы ужинайте и отдыхайте. Завтра утром, когда приедете сюда, на свежую голову все и обсудим. Дим, занеси, пожалуйста, мужчине в домик охраны пакет с нашими продуктами. Вдруг человеку есть нечего, - прошу прощаясь с сыновьями.

Проводив детей и переговорив с сотрудником охраны, иду по комплексу. Проверяю помещения, осматриваю кормушки, поилки, посещаю "ясли-сад" для поросят-откормышей и два бокса супоросных маток. В сгоревшие свинарники не захожу, боюсь расплакаться, нет у меня сил ни на какие эмоции.

Во время своего традиционного комиссионного осмотра делаю пометки в блокноте: провести обеззараживание всех помещений, запланировать ремонт в амбулатории и изоляторе карантирования свиней, заказать отгрузку навоза на полигон, закупить дополнительные корма, отобрать сто свиней на мясо и поросят на продажу.

"Да, все же придётся часть поголовья пустить на продажу, - думая, наблюдая за молодняком, почесываю хрюкающие пятачки, - иначе не сдюжить нам с остальным. Надо сказать Диме с Алёной, что всех взрослых маток, тех что уже по-четвертому разу опоросились, будем отправлять под нож…"

Из мыслей моих насущных меня выдергивает звонок, на экране имя "Сима". Несмотря на то, что сегодня ни с кем не хочу разговаривать, матери Степана во внимании отказать не могу. Принимаю вызов.

- Добрый вечер, Сима Иосифович, рада Вас слышать. Как ваше драгоценное здоровье? Как Григорий Аркадьевич?

- Любонька, здравствуй, мы с Гришей только что из новостей узнали об ужасной трагедии с твоими хрюшками. Прими наши соболезнования. Нам очень жаль пятаков твоих, - голосом Раневской басит в трубку Сима. - Да, милая, свиночек жалко, но для нас главное, что с тобой и детьми твоими все нормально. Любаша, ты не переживай и не убивайся. Все проблемы решаемы, если рядом есть люди, которым ты небезразлична и, которые готовы прийти на помощь. Если нужна помощь, то обращайся. Мы чем можем, обязательно поможем. Да, и скоро Степка вернётся, можешь быть уверена, он, как это говорит молодёжь, все разрулит. И я не шучу, деточка моя! Ты сыну моему можешь верить на весь мульон процентов. Степкино слово надёжнее всех этих хваленых швейцарских банков и этого пресловутого Форт-Нокса. Степану я верю так же как Григорию.

Глава 28

- Мамочка, у тебя точно все нормально? Ты на самом деле хорошо себя чувствуешь? - утром за завтраком взволнованно интересуется у меня беременная Алена. - Мам, нам с Димой реально не нравится твоё состояние. Ты слишком сильно похудела, лицо бледное, подглазины синие, взгляд поникший.

Смотрю на Аленку и не могу налюбоваться своим пузырьком на ножках. Невестке чуть меньше месяца осталось до родов.

Моя чуйка подсказывает, что мальчуган наш может и подзадержаться в мамкином животике.

Не хочу пугать Аленку разговорами о своем здоровье и своими подозрениями, а они у меня есть, потому пытаюсь отвлечь ее шутками-прибаутками.

- Эх, колобочек наш славный, катился, катился и докатился, - произношу, обнимая невестушку и нежно поглаживая её животик. - Как там наш пузырек-богатырек? Снова маме спать всю ночь не давал, желудок и желчный топтал, да? Бабуля все знает и видит, мамочка твоя с самого утра уже средства от изжоги пьёт.

- Вы нам зубы не заговаривайте, Любуля-бабуля, - зеркаля мой тон, отвечает Алёна, - Мам, мне и сыну твоему уже мочи нет смотреть, как ты таешь на глазах.

- Доча, прекрати истерировать. Тебе вредно, потому что это отражается на нашем малыше, - отвечаю, обнимая невестку. - Сама же, Алёна, в курсе, что забот у нас полон рот. Хорошо, удалось дом наш продать по нормальной цене. Теперь на эти деньги спокойно все доделаем на ферме, и начну снова толстеть. Хотя знаешь, милая, я себе нравлюсь похудевшей. Да, и мне реально легче двигаться стало. Так что давай без паники, тем более повода для неё нет совершенно.

Пытаясь успокоить невестку, я на самом деле сильно лукавлю, потому что чувствую себя совершенно отвратительно.

Со времени отъезда Степана в командировку, это с конца марта, за четыре месяца я похудела на 15-ть килограмм.

У меня совсем нет аппетита. Во рту постоянная горечь. Желудок периодически печёт так, что сил терпеть нет. Спасают только средства от изжоги. Сплю плохо. Мучают бессонница и панические атаки.

Ещё уже месяц организм мой изводит постоянный ночной падеж в пучину страсти с моим Степушкой. И это не сны, а совершенно реальные ощущения. Я просто физически чувствую его близость рядом со мной и во мне. Каждая наша фантомная близость завершается моей бурной разрядкой и слезами. Повод для последнего мне понятен - от Степушки нет никаких известий уже два месяца.

Друг его Николай Игнатьев, который носится с моими проблемами как с писанной торбой, все время отвечает только одно:"Всё нормально. Такое бывает. Ситуация - штатная. Повода без беспокойства нет."

Слушая объяснения друга Степана, стараюсь держаться, но потом оставшись одна рыдаю и вою в голос.

Плюсом к моему плохому самочувствию у меня в последнее время совсем рассшаталсь нервна система: то нахожусь в состоянии полного оцепенения, то хожу с глупой улыбочкой, то рыдаю до исступления.

На днях во время разговора с одной из свинарок, которая пришла на работу со свежим перегаром, я, будто со стороны, услышала свой собственный истошный крик.

Осознав произошедшее и захлопнув свой рот, увидела, что на всех, кто стоял рядом со мной, напала оторопь. Свинарка хлопая глазами и пролепетав:"Такого больше не повторится!" - мгновенно помчалась убирать навоз.

Димка долго смотрел на меня молча, потом только и смог покачать головой и вымолвить:"Да, мать, все же укатали тебя крутые горки!"

Под крутыми горками мой сын подразумевает все события последнего времени. Сейчас меня уже радует хоть то, что мой развод все же состоялся. Гибель моих элитных пятачков стала веским поводом для Толькиного согласия на развод без всякого раздела имущества.

Мы с детьми совершенно не надеялись на то, что на основании записи камеры видеонаблюдения полиции удастся установить круг лиц, причастных к поджогу нашего комплекса, который привёл к гибели значительной части племенного поголовья свиней.

Между тем реальность оказалась иной. Полиции все же удалось установить одного из числа участников. Подельников своих он не сдал, сказав, что видел их уже в масках.

Не знаю уж каким образом, но следователи смогли докопаться и найти заказчика. По номеру телефону, с которого велись переговоры, удалось установить это лицо. Им оказалась моя свекровь Анна Васильевна Гаврик.

Как следует из протокола, который мне дали на ознакомление, мать Анатолия сама нашла людей, объяснила задачу, оплатила им аванс и уже после пожара произвела окончательный расчёт.

Предусмотрительно переговоры и расчёт она вела с каждым исполнителем отдельно. Имена, кроме установленного следователями, отказалась сообщать. Этим своим поступком свекровь очень сильно меня удивила, никогда не наблюдала в ней порядочности и человечности.

В свете вновь открывшихся обстоятельств свекрови, не смотря на её возраст, грозит пусть и небольшой, но все же срок. На время проведения процессуальных мероприятий Анне Васильевне Гаврик как обвиняемой, судом было вынесено постановление в применении меры пресечения в виде заключения под домашний арест.

Информация о поджоге нашего свиноводческого комплекса, о следствии по данному факту, об предполагаемых исполнителях и заказчике муссировалась во всех СМИ. От имени нашей семьи все комментарии давает Михаил.

Все дни немало звонков любопыствующих, искренне и неискренне сопереживающих поступало и поступает на мой телефон. Я отвечаю только очень близким людям. В их числе семья Степана и моя подруга Светлана, разговоры с которой хоть отчасти, но поднимают градус моего настроения.

- Привет, Любаша! - слышу в трубке оптимистичный Светкин голос. - Ты как, дорогая?