Слон меча и магии - Коллектив авторов

– И ты веришь этому друиду? Все знают, какой он шарлатан. Приторговывает запрещёнными зельями. Обманывает людей, гадая по пяткам. Я даже слышал, что якшается с кем-то из членов Грязного Синода. Вот он сейчас жарит поросёнка, и я клянусь Великим Триотом, что не стану есть! Мало ли чем он поперчил хрюшку.

– Ты? И не будешь есть?

– Ну если только хвостик… Но! Имей в виду. Пока ты там с принцессами прекрасными развлекался, между ним и Язом произошла распря.

– Он мне рассказал. Гарвальд попросил Яза припрятать в хижине какие-то корешки, но тот отказал. Но это же не повод для убийства старого друга.

– Вот же клюв кулика… – печально произнёс Грун, глядя на дно опустевшей кружки. – Черничиха кончилась. Тебе принести?

– Давай.

Пока лепрекон бегал за настойкой, Эйв продолжил срывать колючки с репейника и бросать их в дупло. Он вспоминал, как они с Язом рыбачили на Пепельном Острове. Яз тогда поймал трёхметрового пескаря, который чуть не сожрал самих рыбаков. Вспоминал, как они бились плечом к плечу со Старцами. Ни один Старец не покинул поле боя живым. Как отважный гном спас юного эльфа, когда Эйв выходил из бани и на него напал ядовитый морж. Гном даже в парилке не расставался с секирой… Теперь гнома Яза нет…

– На, держи.

Грун принёс выпивку, вручил кружку Эйву и с горящими глазами выпалил:

– А Амарита?

– Что Амарита?

– У вас же с ней были шуры-муры. Когда ты с ней последний раз разговаривал?

– Сегодня. На похоронах Яза.

– А она тебе рассказала, что тоже поругалась с ним недавно? По глазам вижу, что нет. Вы, эльфы, такие неразговорчивые…

– Это всё в прошлом. Она – Тёмный Эльф.

– Но это не мешало вам заниматься всякими всячинами, как ты выражаешься. Но суть не в этом. Амарита выкрала у фей Кувшинку Грёз. Язу это не понравилось. Он бушевал, как разъярённый василиск. И даже заявил, что видеть больше не хочет эльфийку, пока та не вернёт реликвию законным владельцам.

– Какое дело Язу до каких-то фейских цветочков?

– Думаю, дело не в цветочках… – задумался Грун. – Амарита в последнее время стала слишком часто воровать, тем самым подвергая себя опасности. Гном просто переживал за неё.

– И она его убила за это, да? – усмехнулся Эйв, кинув колючкой в лоб приятелю. – И вообще, с чего это ты вдруг такой подозрительный?

– Да потому что никто, кроме нас четверых, не знает об этой хижине! Никто не знает, где жил Яз!

– Немудрено. Только покусанный бешеным цербером будет кричать на каждом углу о своём местонахождении, когда собственный народ обвинил тебя в изнасиловании наследного принца. Пусть это и вздорная клевета.

– Так делай выводы.

– Я уже сделал. Гном погиб естественной смертью.

К друзьям подошёл Гарвальд.

– Что вы тут секретничаете? Идёмте в дом. Амарита накрыла стол. Поросёнок удался на славу. Во рту тает, будто крем.

– На кой мне крем, если должно быть мясо?.. – не слишком дружелюбно процедил Грун и пошёл в хижину.

– Что с ним? – спросил друид.

– Не знаю… – пожал плечами Эйв. – Может, влюбился безответно…

* * *

Жилище Яза не отличалось изяществом. Всего одна, но весьма просторная комната. Она же и кухня, и спальня. В небольшом камине висел котелок. На деревянной лежанке валялись игральные карты, курительная трубка и три шерстяных носка. В углу стоял массивный сундук.

Эйв знал, что, помимо разного барахла, там хранятся свитки с песнями. Да, старый Яз сочинял песни. В основном про любовь. «Меня сводит с ума твоя борода, О, прекрасная моя сталеварщица!..» Бывало, после сытного обеда и нескольких кружек крепкого эля гном даже исполнял свои шедевры.

В комнате было светло и уютно. Источником света, помимо окон, служили эльфийские лилии, растущие по всему потолку. Ни для кого не секрет, что гномы прекрасно видят в темноте, и Яз не нуждался в подобном цветильнике. Но Амарита настояла: «Пусть будет – и точка! Вдруг приду к тебе в гости ночью, а тут, как в пещере. И ногу сломаю, споткнувшись о табуретку». «Ты мне ещё птичек сюда запусти…» – ворчал Яз, но лилии оставил.

Аромат жаренного на вертеле поросёнка околдовывал и заставлял желудок сердито бурчать. Помимо кабанчика громоздкий стол украшала обширная лохань с очищенным варёным картофелем и пучками разнообразной свежей зелени. Да чего только не было на столе! И икра бесхвостого ската, и квашеная хвоя туасейры, и овощной салат с пряным маслом, и змеиные язычки. И даже сметана. Бочонки с пивом и огромная бутыль с черничихой находились подле стола. Имелось всё, чтобы достойно почтить память славного Яза.

* * *

Друзья пили терпкое пиво и ароматную черничиху. Закусывали всевозможными яствами, не жалея животов. И, конечно же, громко, наперебой, восхваляли великого Яза. Рассказывали о его подвигах. Каждый прекрасно знал мельчайшие подробности тех свершений отважного гнома, но внимал с такими восторженными глазами, будто впервые слышит эти истории.

Изрядно охмелев, товарищи припомнили и те былые времена, когда их дружба была крепче когтя дракона. Когда их ещё не разбросало по разным концам света. От Мрачных Гор до Сухого Моря. От Безлунных Топей до заснеженных равнин Нускуса. Никто из них не смог бы определённо ответить на сложный вопрос: почему всё изменилось? Ведь они были крепко сжатым кулаком! Почему этот кулак разжался?.. И лишь хижина старого Яза, который всем четверым был как отец родной, беспомощно объединяла когда-то неразлучных друзей.

Беспомощно – потому что объединения не случилось. Все время от времени навещали Яза, но поодиночке. А если даже пересекались, то кто-то мгновенно вспоминал о неотложных делах и покидал хижину. Возможно, изменились взгляды на жизнь. Возможно, интересы стали слишком разными. Возможно, так решили Боги, играя в свои замысловатые игры… Печалило это старого Яза.

– Слушай, Грун. Ты даже не притронулся к поросёнку, – немного обиженно произнёс Гарвальд. – Ты ведь всегда любил свинину. Тебя же от мяса за твои длинные уши не оттащишь!

– А вот про уши было грубо… – упрекнул Эйв, тихонько помахав деревянной ложкой в сторону друида.

– Барабы дыса кор барабьёба… – пробурчал Грун и допил пиво из кружки. Он сидел на высоком табурете. Яз смастерил его специально для лепрекона.

– Тут никто не знает лепреконский, Грун, – сказала Амарита. – Действительно, что с тобой?

– Я сказал, что не буду есть пищу, приготовленную прохиндеем.

– Это с чего вдруг я – прохиндей? – возмутился Гарвальд.

– А то ты не знаешь? Кто торгует запрещёнными зельями и корешками? Я? К кому недавно нагрянули с обыском