Доказательство Канта - Елена Янова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мы переглянулись, ни слова не говоря, все и так было предельно понятно — но вашу ж мать, вот это канделябры. Небосвод начинал потихоньку светлеть, и освещение под куполом тускнело, прекращая выполнять свою роль — освещать подступы к базе. Пора было приводить в жизнь план с суккубой, если мы хотим попробовать что-то полезное сделать.
Кстати, жива ли еще тварюшка? Суккуба лежала неподвижно, бока вздымались в тяжелом равномерном дыхании. Я под покровом темноты осторожно подполз ближе — заряд прошил лапу навылет, так что она не могла дернуться с места, но сустав задет не был. Теоретически, если я изыму обе иглы, то через пару часов или даже быстрее зверюшка оклемается и уползет к себе, раны зализывать, или что там делают инсектоиды для самолечения.
Интерлюдия 8
Про животных и людей
С того момента, как заноза в белом халате предложил мне работать с ним совместно, мое шаткое положение в нашем первопроходческом обществе не то упрочилось, не то окончательно пошатнулось. С одной стороны, меня стали гонять ведущим на все реальные выходы без исключения, а от виртуальных почти освободили, меньше ограничивали в выборе снаряжения и вообще давали нереальный, с моей точки зрения, карт-бланш. Но группы редко бывали одинакового состава, и приходилось почти каждый раз доказывать и себе, и сопартийцам, что я стою чуть больше, чем сломанный компас, что выматывало чрезвычайно.
С другой — полковник Вернер не давал мне продыху, посылая меня под присмотром Романа то на дополнительные тренировки на полосе препятствий, то в стрелковый тир, то в зал для единоборств — все надеялся, что из меня выйдет толковый воин.
Седовласый тоже не отставал — ежедневно вызывал на ковер и то читал лекции, которые я обозвал «курсом молодого начальства» — о том, какова психология подчиненных, как люди могут себя вести в экстремальных ситуациях и что с этим делать, то пытал меня после выходов о том, почему я тут велел всем пасть ниц под бревно (а как иначе, если над тобой стая двутелок прыгает, по полтонны весом экземпляр, тут хочешь — не хочешь, а схоронишься хоть куда-нибудь), а тут — прыгнуть в сторону (что поделать, я не хотел, чтобы мне иглобрюхая суккуба полсапога откусила).
Я понимал, что мне пытаются помочь, ведь начальниками не рождаются, авторитет сам собой не сложится, а интуицию можно и нужно тренировать. Но в глубине души не был уверен, что руководство приняло насчет меня правильное решение. Мне все казалось, что здесь кроется ошибка, есть же Макс, Роман, Али — прекрасные, ответственные и подходящие, как по мне, на роль руководителей. Тони, в конце концов. После достопамятного выхода, когда мне из спины вытаскивали нелегальные украшения, он стал своим в доску — вот что значит человека вовремя с ног сбить.
А очкастый, честно сказать, меня достал намного быстрее, чем я мог предположить. Все ему было не так — не туда пошли, надо было на три градуса левее и на триста метров дальше, пробы я беру не так, образцы приношу бракованные, животных почти не изучаю и тренирую что угодно, кроме мозга.
В конце концов на исходе третьей недели и десятого по счету выхода, я не выдержал. После очередного рейда, склонив голову перед Тайвином, я обтекал морально и физически — довелось быть оплеванным малоизученным короткозубым пентаподом — и слушал отповедь о том, что я за человек такой, если наплевать на себя дал, но обидчика не поймал и торжественно ученым на блюдечке не принес. Осторожно сняв шлем, чтобы неизвестные науке сопли не попали на лицо, я агрессивно поинтересовался:
— И как вы себе это представляли? Вы видели съемку и с моего визора, и с дрона. Он же размером с овчарку! Я не смог бы его и на минуту задержать.
Тайвин презрительно наморщил нос и вопросил:
— А зачем вы тогда все время ходите в тир и в спортзал? Попробовали бы оглушить, вкатить ему парализующий заряд, да мало ли… Вас, в конце концов, пятеро было, по числу конечностей. Применяйте хотя бы по очереди то, что у вас вот здесь, по прямому назначению! — и он постучал мне пальцем по лбу. Стерпеть его жеста пренебрежения я не смог и окончательно закипел.
— Я не ваш сотрудник, Тайвин. Я не ученый и не могу за вас правильно брать образцы. Если вам надо будет в следующий раз поймать зверье крупнее кошки — милости прошу с нами! Покажете мастер-класс, как интеллект побеждает природу. — Я развернулся и, фыркнув, уже намеревался покинуть лабораторию, но был остановлен вошедшим седовласым джентльменом.
Успокаивающе положив мне на относительно чистый участок брони руку, шеф отметил:
— Тайвин, вы удивитесь, но Честер вам правильные вещи говорит. Если вы продолжите в своем духе выжимать все соки из кадров, до которых сможете дотянуться, скоро вокруг одни шкурки останутся. — Он вроде шутил, но вид начальства оставался серьезным, и Тайвин, было принявший надменно-недовольный вид, стушевался. — Слышали про эмоциональное выгорание?
Тайвин приподнял уголок губ в саркастической усмешке, и вдруг до меня дошло, что он не старше меня, если не младше. Я сам то и дело ловил себя на категоричности, но старался сдерживаться и понимать, каковы мотивы действий и слов у моей команды на текущий выход, а у Тайвина такой практики, скорее всего, не было.
И его учат уму-разуму и
