Когда стреляет мишень - Михаил Серегин

— Это верно, — проговорил Кардинал. — Конечно, вы не совсем хорошо поступили с Моими людьми.., ну да бог с ними.

Фокин хмыкнул. Кардинал тут же поднял на него проницательный, ясный взгляд светло-серых, с прозеленью, глубоко посаженных глаз.

— А ты, Афоня, нисколько не изменился, — проговорил он. — Без твоего дружка Свиридова идешь на поводу у каждой бляди вроде твоего Николая Алимыча.

— При чем тут Свиридов? — отозвался Фокин.

Влад едва не вздрогнул: ему показалось, что Кардинал узнал его даже несмотря на то, что в данный момент Влад абсолютно не походил на себя самого.

— А при том, что без него из тебя еще может получиться что-то путное. Если тебя направлять, разумеется. Как то не без успеха делал досточтимый Петр Дмитриевич Платонов, руководитель спецгруппы «Капелла». Да-да, бедный Петр Дмитрич, которому ты так жестоко размозжил голову о перила моста через Москву-реку.

При нем ты очень удачно делал то, что лучше всего у тебя получается в этой жизни. То бишь отсеивал особей, чье дальнейшее существование представлялось ненужным.

— Риторика, конечно, дело хорошее, но не пора ли о деле? — вмешался Влад, пытаясь слушать свой «игровой» голос со стороны и подсознательно чувствуя, как от Афанасия начинает исходить глухая, свирепо ворочающаяся в глубинах его существа ярость. — Лично мне не очень интересно слушать о гражданине Свиридове, хотя он, без сомнения, умер очень красивой смертью. Об этом так красочно расписали газеты и громогласно возвестило телевидение.

Кардинал усмехнулся.

— Ну хорошо, — произнес он. — О деле. Вы не страдаете сентиментальностью, господин Каледин?

— Да вроде нет.

— У меня сложилось такое же впечатление.

Прекрасно. Вы хотите заработать, скажем, пятьдесят тысяч долларов?

Свиридов передернул плечами.

— Скажете тоже.., кто же откажется?

— Вот и чудно, — сдержанно улыбнулся террорист, показывая великолепные белые зубы.

Вероятно, тоже не свои природные.

— Что, надо кого-нибудь шлепнуть? — вкрадчиво произнес Свиридов. — Правильно?

— Правильно, да не совсем.

В этот момент стоявший за спиной босса кавказец зашевелился и, тронув рукой плечо Кардинала, произнес:

— Что-то не так.., шум какой-то, что ли...

Кардинал прислушался. А потом медленно поднялся и шагнул к Владу.

— "Хвост" привели?!

— Об этом ты лучше спроси у своих ребят, которые везли нас сюда с пятью пересадками, так боялись нарваться на геморрой в оперативном «камуфляже», — спокойно ответил Свиридов.

— Афоня.., твоя работа? — резко бросил Адриан. — Грехи замаливаешь?

— Нервным ты что-то стал на старости лет, — проговорил Фокин. — Заговариваться начал.

Кардинал повернулся к своим людям вполоборота и отчеканил ледяным голосом:

— Мне кажется, я ошибся в своем выборе.

Эти господа не подойдут нам для последующего сотрудничества.

Дальше все развивалось словно по стремительному сценарию голливудского детектива.

Черноволосый кавказец за спиной Кардинала выхватил пистолет и в упор выстрелил в Свиридова. Тот, однако, успел броситься на пол, но пуля все-таки зацепила плечо. Черноволосый шагнул вперед и, опустив пистолет, выстрелил еще раз — теперь уже наверняка.

Вероятно, даже ящерица не сумела бы уйти от этого выстрела с трех метров в упор, но Влад, не обращая внимания на боль в простреленном плече, перекатился по ковру и, схватив за ноги Кардинала, не ожидавшего от него такой прыти, поднял его в воздух и швырнул в кавказца и второго — светловолосого с широким лицом.

Дверь распахнулась, и влетел охранник с пистолетом-атоматом, но он не успел пройти и двадцати сантиметров в пределах комнаты, как на него обрушился страшный удар Афанасия Фокина, которым он в свое время на спор разбивал офисные столы.

Парень упал с проломленным черепом, даже не пикнув.

Фокин вырвал «ствол» из руки оглушенного им громилы и короткой очередью прошил бросившегося на него светловолосого.

Свиридов прыгнул на Кардинала, упавшего прямо на кресло, и зафиксировал его шею в жестком захвате, одновременно выбив пистолет из руки кавказца прямым ударом правой ноги.

Хрррясь!

Тот взвыл, пистолет, вылетев из его перебитой кисти, угодил в огромное зеркало на стене и пробил его примерно посередине. По поверхности зеркала зазмеились трещины, и оно с грохотом и звоном рухнуло десятками больших и малых осколков на пол.

— Сука-а-а! — прорычал Кардинал, извиваясь всем своим мощным телом и безуспешно пытаясь разжать стальную хватку Влада. — Сдал... коззел!!

В этот момент за дверью послышались шаги быстро приближающегося человека, и в следующую секунду в дверном проеме возникла фигура парня в черной кожаной жилетке, с пистолетом-автоматом «узи».

— Адриан, собровцы! — сорвавшимся на визгливый фальцет голосом крикнул он, Фокин вскинул на него пистолет, но тут, опережая действия Афанасия, прозвучала короткая очередь, и бандит упал лицом вперед, и в комнату хлынули вооруженные автоматами Калашникова здоровенные парни в спецназовской «камуфляжной» униформе и черных масках с прорезями для носа, глаз и рта.

— Всем находиться на своих местах! — крикнул один из них. — Ррруки!

— Ну вот, кажется, ты серьезно попал, Адриан, — сказал Свиридов своим обычным голосом. — Раньше ты был в куда лучшей форме.

А сейчас распустился, зажирел. Плохо, капитан Чекменев.

Кардинал вскинул на него взгляд мутных темных глаз, в которых не осталось ничего человеческого, и прохрипел сквозь сжатые зубы:

— Значит, это все-таки ты, Свиридов...

...Последним из группы спецназа в комнату вошел человек в черных брюках, темной рубашке и надетом поверх нее бронежилете.

Это был Николай Алимович Якубов, начальник службы безопасности «Центуриона».

Увидев его, Кардинал откинул голову назад и прошипел:

— Так это ты, сука, меня сдал?

— Да не спеши ты так. Еще не сдал. Не так все просто. Эти ребята — просто личный состав охраны «Центуриона». Твоего ночного клуба, между прочим. Впрочем, вероятно, он скоро станет моим, — проговорил Налимыч, глядя, как его люди надевают наручники знаменитому террористу.

— Как же ты нашел меня, мудила? Ведь я никогда не был столь глуп.., чтобы встречаться с тобой.., на своей территории?

— А очень просто, — ответил Якубов, — вот у этого молодого человека в тело вшит микрочип новейшей конструкции, служащий для контроля над его носителем. Он не только принимает сигнал, но и подает. Так что обыскивай — не обыскивай, пеленгуй — не пеленгуй, толку никакого. Последняя разработка, что ж ты хотел...

— Удачно вы прибыли, — сказал Фокин, — еще бы чуть-чуть, и нам несдобровать.

Якубов посмотрел на него и сделал какой-то неуловимый жест рукой, и в ту же секунду Фокина ударили прикладом по голове. Подло, сзади.

Не ожидавший того Афанасий издал какой-то раздавленный квакающий звук и мешком осел на пол.

Свиридов заревел, как раненый медведь, и мощным ударом убрал в нокаут протянувшего к нему руки «центуриона». Но противников было слишком много, они накинулись на него со всех сторон...

— Подлая тварь, — прохрипел Влад, которого общими усилиями пяти человек повалили на пол и защелкнули за спиной наручники, — что же ты творишь?

— А все очень просто, — сказал Якубов. — Разве ты не слыхал, что за этого законопослушного гражданина Российской Федерации, — он ткнул пальцем в Кардинала, — обещана награда в миллион долларов? Ну да, откуда ж тебе знать... ты все это время был в Австралии, а когда приехал, телевизор тебе смотреть было некогда.

Влад застонал: господи, как глупо и как банально все повернулось!

— Деньги уже перечислены в государственный наградной фонд одной крупной нефтекомпанией, которой перед выборами срочно нужен политический капитал, — продолжал Якубов. — Там еще лежит миллион за голову Басаева и полмиллиона за голову Хаттаба. Так что вот такие дела.., я сдам Кардинала в органы и честно увеличу свой лицевой счет на один миллион баксов. Разумеется, и хлопцы внакладе не останутся. — Он похлопал по плечу здоровенного амбала, упершегося коленом в поясницу лежащего на полу Свиридова, и засмеялся:

— Вот такие дела.

— А как же майор Бах? — прохрипел Свиридов. — Он тебе за такие фокусы.., ничего?

— А что майор Бах? Глупости все это. Сейчас я посажу тебя в пустой вагон поезда от Павелецкого вокзала.., у меня там прихват есть.

А потом все строго по песне: «На Тихорецкую соста-ав отправится-а-а.., вагончик тронется, перрон останется-а.., стена кирпичная-а, часы вокзальные-е, платочки белые, глаза — печальные-е-е-е!..» — довольно фальшиво пропел он.

Амбал хмыкнул.

— Как только поезд отъедет от Москвы дальше чем на сто километров.., сам поймешь, что с тобой произойдет. А потом пусть майор Бах и вся его братия гадает, кто замочил их верного пса.