Искушение вампира - Харт Рэйвен

— Джек, солнце садится. Мелафия велела напомнить, что у тебя еще масса дел. А Уильям сказал, что ты слишком много выпил, и велел мне разбудить тебя, иначе ты проспал бы все на свете.

— Наш босс везде поспевает, верно? — Я приподнялся на локте, размышляя, какого черта у меня так болит запястье. Потом вспомнил и об этом. Я откинул крышку гроба и воззрился на Дейлода.

— Да-да-да. Встаю. Уже встаю.

Он вздохнул с заметным облегчением.

— Я иду наверх. Дай мне знать, если что-то понадобится. — Человеко-пес развернулся на каблуках и исчез в коридоре.

Я посмотрел на гроб Шейри. Она больше не долбила изнутри по его крышке как по маримбе и не визжала так, что закладывало уши. В подвале стояла тишина. Мертвая тишина, если тут будет уместно такое сравнение. Я выпрыгнул из гробa. Едва ноги коснулись пола, я почувствовал себя так, словно кто-то бил меня по макушке чугунной сковородой. Если вы думаете, что у вампиров не бывает похмелья, то сильно ошибаетесь.

Мне было худо, очень худо. Подозреваю, я и выглядел не лучшим образом. Один из тех дней, когда радуешься, что не видишь своего отражения в зеркале. Иначе немудрено и заикой стать. Я осмотрел свою одежду. Джинсы в грязи, рубашка измята, а магический пиджак заляпан кровью, Шейри бросит на меня один-единственный взгляд и снова заорет. Особенно когда я расскажу ей о финальном этапе сотворения женщин-вампиров.

Наверное, пиджак лучше снять и положить в укромное местечко для пущей сохранности. Ему и так уже здорово досталось. Я похлопал по карманам и обнаружил, что святая вода по-прежнему здесь. И что мне делать с этой штуковиной, скажите на милость?

Можно, например, устроить публичную акцию протеста — разбить пузырек и облить себя водой. Мое воображение мгновенно нарисовало эту картину: вот от меня поднимается пар, вот я начинаю кипеть. «Прошу прощения. Не возражаете, если я тут слегка подымлюсь»? Я подумал: может, просто-напросто выплеснуть воду в раковину? Но кто знает, не пригодится ли она в один прекрасный день. В крайнем случае, я верну ее Конни, когда с этим Ридреком будет покончено. То есть, если я, конечно, переживу эту историю.

Я прошелся по коридору, рассматривая алтари Мелафии, потом, воровато оглядевшись по сторонам, быстро вынул флакон из кармана и спрятал его за статуэтку какого-то святого — или кто он там. Затем подождал несколько секунд, чтобы удостовериться, что он не загорится, но все выглядело нормально.

Повесив пиджак в шкаф, я вернулся к гробу Шейри. Пригладил волосы, как мог, и подумал, не принять ли душ. Ладно, обойдусь. Уильям говорил: все должно произойти сразу, как только Шейри проснется. Я легонько побарабанил по гробу, чувствуя себя подростком, стучащим в дверь девушки перед первым свиданием. Я припомнил, что Шейри была раздета. Что ж, меньше времени уйдет на глупости. Потом; вспомнил, что несколько часов назад она выла как дикий зверь и извивалась как дервиш.

— Эй, кто-нибудь дома? — окликнул я и отпер засов. Крышка гроба распахнулась так резко, что повисла на петлях и чуть не захлопнулась снова. Однако существо внутри было невероятно быстрым. Оно подскочило вверх и опустилось на пол, приземлившись прямо передо мной — колени полусогнуты, словно свежеиспеченная вампирша готовилась к решительной схватке на чемпионате по борьбе. Я не удивился. Сам я выскочил из могилы таким же образом. Ну, может, не в точности так же…

— Привет еще раз, — сказал я, потирая ладони. — Как ты себя чувствуешь? Готова ли к безумной любви?

Шейри смотрела на меня, округлив глаза, и будто бы чего-то ждала. Ее руки висели вдоль тела, как плети. Кожа имела нездоровый вид. То есть я не собирался придираться, но выглядела она не лучшим образом. Ее волосы были сухими и безжизненными, груди обвисли, в глазах плескалась пустота. В этом существе не осталось ничего от прежней Шейри. Оживший мертвец, зомби, как их показывают в кино, — вот на что она была похожа.

— Теперь ты не очень-то разговорчива, а? Ну и ладно. Ты ведь понимаешь, что произошло, верно? То есть Уильям сказал, что предупредил тебя насчет превращения в вампира… — Я помедлил, ожидая ответа или хотя бы какой-то реакции. Ничего. Шейри тупо смотрела на меня.

— Ладно… хм… Тут такое дело. Есть еще один этап, который надо пройти, и тогда…

Она толкнула меня с такой силой, что я отлетел назад. Под колени ударил край дивана, и я с размаху шлепнулся на него, нелепо взмахнув руками. А в следующий миг девушка уже сидела на мне верхом, раздвигая мои бедра.

— Ого! — сказал я. Это уже интересно.

— Эй, ты… — Она схватила меня за грудки и рывком распахнула рубашку. Пуговицы разлетелись в стороны, стукаясь о стены со звуком пулеметной очереди.

Ладно, она хотя бы обрела дар речи. Хороший знак.

— Рад, что язык у тебя не отсох.

— Да? Сейчас ты в этом убедишься. — Вампирша наклонилась и впечатала мне в губы яростный поцелуй. Язык проник мне в рот, пытаясь добраться до самых миндалин. А руки Шейри искали кое-что еще.

Я с трудом оторвался от ее губ и проговорил:

— Дай я тебе помогу, а? Стой, не рви ремень, это натуральная крокодиловая кожа и пряжка с эмблемой «Наскара», совсем новая. Друг мне привез его с последних гонок в Чамптоне…

Она отпустила ремень, и я его расстегнул. Потом уперся каблуками в ковер и приподнял зад над диваном, прежде чем Шейри успела разорвать джинсы. Мои любимые потертые заслуженные джинсы. Было бы жалко их потерять.

Она стянула джинсы до колен, а я кое-как ухитрился скинуть свои ковбойские сапоги и стряхнул штаны на пол. Затем Шейри ухватила меня за самое дорогое. Я поймал ее руку.

— Поосторожнее с этим, детка, лады? Остынь немного. — Я никогда не возражал против хорошего секса, но тут просто-напросто испугался, как бы Шейри в порыве страсти не оторвала мое хозяйство.

Одним стремительным движением она вывернулась, стиснула мои запястья и задрала обе руки над головой, так что ее груди оказались прямо у меня перед носом. На этот раз, должен признать, я заинтересовался. Ничто так не привлекает внимания, как пара торчащих женских сосков. Шейри стиснула бедрами моего дружка, и тот мгновенно отозвался. Ощутив, что я готов к бою, новоявленная вампирша одним быстрым движением оседлала меня — и пустилась вскачь.

С трудом переводя дыхание, я взглянул на нее. Шейри изменялась на глазах. Лицо порозовело, губы набухли и увлажнились, груди стали полными и округлыми. С каждым новым движением ее волосы становились все красивее. Она откинула голову назад; кожа на горле разглаживалась, становясь мягче и нежнее. Когда я вновь увидел лицо девушки, ее глаза были живыми и яркими.