Искушение вампира - Харт Рэйвен

Однако мне пришлось заплатить жуткую цену, ведь ничто и никогда не дается даром. Казалось, будто меня выворачивало наизнанку. Стальные когти раздирали тело, скручивались жилы и трещали кости, я горел, точно в огне. Боль была невероятной. Я умолял прекратить ее. Бился, вырывался, но не мог сдвинуться более чем на дюйм. Наконец мне удалось высвободить два пальца на левой руке. Подняв пальцы над землей, я почувствовал, как их обдувает ветер и греет солнце. Становилось все теплее и теплее… пока пальцы не вспыхнули.

Я помню, как отдернул руку, спрятав ее обратно в землю. Что происходило со мной? Чем я становился? Затем пришла жажда — страшная, непереносимая, хотя в тот момент я не знал, чем она вызвана. Я хотел… нет, алкал чего-то, еще не понимая, что со мною творится. Казалось, это продолжается дни… годы. Мое тело менялось, превращаясь во что-то другое, чужое и странное. Я не узнавал его, мне были внове ощущения собственной плоти.

Потом наступила ночь. Я чувствовал ее, осознавал своим новым, преображенным мозгом. Давящий вес надо мною исчез, и я выбрался из земли. Кто-то посадил меня, точно семя, и теперь снимал урожай. Я стал вампиром.

Передо мной стоял Уильям, одетый в офицерский мундир. Он был ничуть не похож на чудовище, возникшее перед моим угасающим человеческим взором, и я узнал его не столько по виду, сколько по запаху. Пятна крови исчезли.

Сапоги сияли. Он был просто образчиком блестящего офицера и джентльмена.

— Рядовой Макшейн, ты готов к новой жизни?

Я огляделся. Стояла ночь, но все вокруг было отлично видно — даже без помощи лунного света, освещавшего призрачный пейзаж. Незнакомые запахи плыли по ветру, необычные звуки нарушали тишину земли и леса. Я уставился на Уильяма. Тот стоял передо мной, прямой, как струна, и задумчиво рассматривал меня, видно, пытаясь понять, что за существо он привел в мир.

— Так точно, господин капитан, готов, — услышал я собственный голос.

Жалобный вой вернул меня к реальности. Я был уже изрядно навеселе, но не переставал ужасаться страданиям несчастной Шейри.

Я отлично знал, что она испытывает в этот момент.

— Помоги-ииии мне-ееее! — вопила девушка.

Теперь ее крики стали осмысленными. Наверное, это хорошо. Я похлопал по крышке гроба и тихонько пропел:

— Все в порядке, милая, все в порядке. Я здесь, я с тобой и никуда не уйду. Ты не одна, слышишь?

— Выпусти меня-аааа!

Я пожал плечами.

— Не могу. Это будет нехорошо. Верь дяде Джеку. Нет ничего хуже, чем наполовину приготовленный вампир. Во всяком случае, мне так сказали. — Я выразительно рыгнул.

Шейри заорала и разразилась проклятиями. Она кляла меня и моих предков вплоть до каменного века. По ее мнению, женская линия моего рода просто никуда не годилась.

— Ну-ну, — проворковал я. — Скоро будешь как новенькая.

— Не-еееет! Выпусти меня-а! Мне бо-ооольно!

— Потерпи, солнышко. Через пару часов все закончится, ты ничего и не вспомнишь. Станешь сильной, сможешь жить вечно, и у тебя будут большие… зубы. Так что сиди тихо.

Забавно. Когда тебе плохо или когда ты пьян, трудно рассуждать о достоинствах вампирской жизни. Во всяком случае, мне.

Из гроба послышался еще один вопль. Потом Шейри крикнула:

— Выпусти меня, а не то я тебя убью! — Ее голос значительно изменился. Она ворочалась и билась в гробу как профессиональный борец.

— Тише, тише. Ты же знаешь, что это невозможно. И потом, я и так уже мертв. Понимаешь?

— Мне больно, а ты — гребаный урод, сволочь, сукин сын! — заявила она.

— Ничего, у меня много положительных сторон, — сказал я и осмотрел пустую бутылку из-под скотча. Я не стал говорить ей, что через пару часов нам предстоит от души потрахаться. Скоро сама все узнает. Боюсь, это не будет похоже на романтическое свидание.

Никогда не умел успокаивать женщин в истерике, но на этот раз все было иначе. И дело не только в том, что Шейри заперта в гробу и не может кидаться всякими предметами. Я понимал, что причастен к судьбе этой девушки. Это я заставил ее балансировать между двух миров, на границе света и тьмы. Мне оставалось только надеяться, что она сделала правильный выбор, и Уильям был прав, отказавшись везти ее в больницу.

Он часто говорил мне, что я мыслю не как вампир. Если честно, я никогда и не чувствовал себя полноценным вампиром. До сегодняшнего дня, во всяком случае. Я всегда хотел понять, что такое настоящий вампир.

Будь осторожнее со своими желаниями…

— Джек? Ведь так тебя зовут, да? — Дыхание Шейри было хриплым и прерывистым, словно она из последних сил сражалась с болью.

— Угу.

— Как ты думаешь, я ему нравлюсь?

— Кому?

— Этому красавчику с зелеными глазами.

Господи! Она была игрушкой Уильяма и даже не знала его имени.

— Думаю, очень нравишься, милая.

— Как его зовут?

— Уильям.

Я вздохнул, вспоминая, как Оливия едва ли не целовала ему ноги при первой встрече. Теперь у него появилась новая поклонница. Я оказался в самом центре мыльной оперы для нежити. «Юные влюбленные вампиры». Как вам такой поворот?

Видимо, Шейри скрутил новый приступ боли, потому что она взвыла громче прежнего. Я снова поплелся к бару, выудил из ящика две старых винных пробки, подстрогал их немного ножом и засунул в уши наподобие затычек. Вернувшись на стул возле гроба, я похлопал по крышке, чувствуя, как мало-помалу проваливаюсь в пьяное полузабытье.

— Тише, тише…

Уильям

Я очнулся в кабинете, на полу. Холодный мокрый нос Рейи тыкался мне в ухо. Кружилась голова, словно я был пьян. Образ Джека неотступно преследовал меня, и я чувствовал растерянность, которая постепенно превращалась и злость.

Зачем Джеку предавать меня? Или я сам как-то подтолкнул его к нарушению клятвы? Не хотелось в это верить. Или же искушение Ридрека слишком сильно даже для того, кто защищен кровью вуду, и Джек не сумеет ему воспротивиться?

Я отстранил Рейю, сел и прислушался, но все было тихо. Кажется, я отсутствовал несколько часов, однако по-прежнему чувствовал свет утреннего солнца. Надо поспать, отдохнуть хоть немного перед грядущей схваткой. Я должен спасти Джека от того, что он, возможно, намеревался сделать. Пусть мне не по силам спасти весь вампирский мир, но уж Джека я Ридреку не отдам. Сопровождаемый Рейей, я отправился разыскивать его.

Джек сидел на стуле, уронив голову на гроб Шейри, и спал мертвым сном. Одна рука свешивалась, касаясь пустой бутылки у его ног. Еще две такие же посудины валялись рядом. Я потряс Джека за плечо и окликнул, но он лишь застонал и покрепче стиснул горлышко добившей его бутылки.