Вечность сумерек, вечность скитаний - Сергей Юрьев

Теперь – налево… Это уже и совсем не похоже на штольню, пробитую когда-то людьми. Сверху, словно сосульки, свисают каменные наросты, а под ногами – лишь узкая тропа, по обе стороны от которой теснятся бесформенные нагромождения булыжников, покрытых разноцветной плесенью. Зато тропа – прямая, как стрела, выложенная мелкой серой плиткой, и кажется, что кто-то даже вытер с неё пыль. Значит, можно и не смотреть под ноги – главное, не пропустить правый поворот, и кто знает, сколько ещё их осталось…

Под ногами что-то звякнуло, и, уже теряя равновесие, Ута успела разглядеть короткий жезл – бронзовый, позеленевший от времени стержень, обвитый золотой сверкающей змеёй…

Мелкие камушки впились в бок, а выпавший из руки факел закатился за чёрный ребристый булыжник, выбросил вверх густой сноп искр и погас.

Теперь даже и думать не стоило о том, чтобы идти вперёд… Теперь даже не осталось надежды вернуться назад… Даже если нет здесь никаких упырей или иных чудовищ, блуждать в кромешной тьме по этому бездонному лабиринту можно целую вечность, всю оставшуюся жизнь, которая едва ли продлиться слишком долго…

И было страшно даже шевельнуться – темнота охватила её чёрным холодным саваном, не оставляя никакой надежды когда-нибудь вырваться из этого каменного плена… "Солнце спряталось за тучу, туча спряталась в камыш. – Глупое детское заклинание было единственным, за что ещё можно было уцепиться. – Милый гномик, самый лучший, ты проснись и нас услышь…" Никогда прежде она так сильно не желала, чтобы "милый гномик" явился к ней… Но одного заклинания мало – надо ещё и верить всем сердцем, всей душой, всеми силами, что гномик не может не явиться. И ещё нужно быть ребёнком… А после того, как по её воле пролилась чья-то кровь, после того, как ей стал принадлежать Купол, она чувствовала себя взрослой. Однажды став взрослым, назад уже не вернёшься, а значит, никакой гномик никогда уже не придёт, как бы сильно этого ни желать… "От жаровни тянет стужей, тянет жаром с ледника. Милый гномик, ты нам нужен, без тебя у нас тоска…"

Вот и всё… Теперь уже точно никто не придёт на помощь, теперь уже точно чужак, явившийся с севера, будет владеть замком Литт, а последняя воля лорда Робина так и не будет исполнена, потому что некому будет её исполнить.

– В прятки или в догонялки? – Гномик, почёсывая кудлатую бороду, сидел на каменной сосульке, растущей вверх. Сегодня он был крохотным и мог бы уместиться на ладони, зато светился особенно ярко – почти как горящий факел, только прохладным серебряным светом.

– В прятки – нечестно, я тебя вижу, а ты меня нет, – отозвалась Ута, пытаясь подняться. Она ещё не верила в свою удачу – гномик мог оказаться и сном, и мороком, который наслали на неё злые духи подземелья…

– Это я тебя не вижу?! – обиделся гномик. – Да я за триста лиг маковое зерно разглядеть могу. Я и сквозь стены вижу.

– А ты можешь мне огонь зажечь? – спросила Ута, доставая факел из вязанки.

– Я сам – как огонь! – гордо заявил гномик, запрыгивая на пропитанный воском кусок пакли, которым был обмотан верх факела. Он громко чихнул, так что многоголосое эхо несколько раз прокатилось по подземелью, и тут же его сияние стало несравненно ярче – стало светло, почти как днём.

– Погуляем? – предложила Ута, но тут же осеклась… Привычка говорить полуправду, без которой невозможно было выжить среди людей, здесь не годилась. Гномику нельзя лгать, гномик может обидеться, и тогда рухнет последняя надежда не только добраться до сокровищницы, но и вообще выбраться из этого бездонного подземелья. – Гномик. Мне папа кое-что подарил.

– Что!? – обрадовано воскликнул гномик.

– Сама не знаю. Пойдём посмотрим. – Она вполне могла бы спросить у него, что спрятано в сокровищнице, и наверняка получила бы правдивый ответ, но решила, что лучше увидеть всё самой. Гномику могло бы и не понравиться то, что завещал ей отец, и тогда он просто исчез бы, чтобы на этот раз уж точно никогда не вернуться.

Теперь Ута не считала повороты, торопясь как можно быстрее добраться до цели. Она лишь мельком взглянула на скелет двухголового чудовища, прикованного к стене золотой цепью; она промчалась мимо каменного стража, закованного в чёрную броню; она даже не сразу заметила, что мраморные колонны, подпирающие свод очередного высокого длинного зала, не просто ловят свет, отражённый от гномика, но и светятся сами.

"…пока не упрёшься в бронзовую дверь…"

Гномик уже исчез, когда впереди показались тяжёлые створки из позеленевшей бронзы, и вспыхнули изумрудные глаза странного крылатого каменного зверя с ушами, похожими на заячьи.

Ключ, висевший все последние годы на груди, как талисман, внезапно потеплел… Зверь вытянул вперёд когтистые лапы, выгнул спину, расправил крылья и протяжно зевнул, обнажая здоровенные клыки.

– Хороший… – только и смогла промолвить она, когда сказочный зай-грифон приблизил к ней свой кошачий нос. Он покрылся золотистой гладкой шерстью, он урчал, раскинув уши, и Ута осторожно погладила его по голове.

Страж признал в ней хозяйку, он ткнулся мордой туда, где под блузкой был спрятан ключ, беззлобно рыкнул и отошёл в сторону. Путь был открыт – оставалось только отпереть замок и войти в сокровищницу. Ута уже не думала о том, как она будет возвращаться назад – это было её подземелье, и здесь с ней не могло случиться ничего страшного. Она уже перешагнула через свой страх – он остался далеко позади, так далеко, что о нём даже не вспоминалось. Оставалось только жгучее любопытство: что там, за бронзовой дверью? Поколениям лордов Литта вовсе незачем было прятать так далеко сундуки с золотом, здесь могло быть лишь что-то такое, что может пригодиться раз в сотни лет, когда судьба не оставляет иного выхода.

ГЛАВА 6

"Корабли в страну Цай при хорошем кормчем и хорошей погоде идут триста дней, столько же им надо на обратный путь. Но, даже преодолев Солёные Воды, нельзя считать, что дело сделано, поскольку настоящую цену за товары, привезённые с края света, могут дать лишь в империи, и путь от Тароса до Дорги, хоть и не столь далёк, зато несравненно более опасен…"

Из «Наставлений торговым людям вольного города Тароса, везущих товары на чужбину».

Где-то далеко внизу продолжали грохотать дубовые брёвна, по которым перекатывались гранитные глыбы, скрипели бесчисленные лебёдки, раздавалась ругань надсмотрщиков, гремели повозки с песком и гравием, ржали лошади… Но эти звуки почти не достигали верхних этажей Чёрной башни. Здесь только протяжный шум ветра и хлопанье крыльев заблудившихся птиц нарушали тишину. Земля и небо… Ничтожество и величие… Рабы и властелин… А ведь сделаны лишь первые шаги, великий путь только начинается, но та грань, после которой невозможно ни вернуться, ни остановиться, уже осталась позади. Если верить тому, что в каждом изначально заложено его предназначение, а судьбы заранее расписаны порядком небесных светил, то и грани-то никакой не было – всё началось с рождения, с рождения под счастливыми звёздами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});