Королевство украденных голосов - Эби Элфинстоун

назад я была пленницей здесь, в Зимнем клыке! Ледяная королева заперла меня в музыкальной шкатулке и сказала, что я проклята! Она украла моих родителей, она украла мои воспоминания, а потом украла мой голос! – Эска глубоко вздохнула. – Но с помощью храбрейшего изобретателя я сбежала и основала собственное племя. И, хотя в нашем племени не было воинов и в нём не все одевались и думали одинаково, этого оказалось достаточно. Потому что мы были смелыми и не теряли надежду. Ледяная королева бросила против нас все свои силы – охранников-Клыков, зачарованных волков, горных чудовищ и грозовых призраков, – но мы оказались сильнее!

Балапан устроилась у девочки на плече и взъерошила перья.

– Мы продолжали идти, когда всё разваливалось! Мы доверялись незнакомцам, даже когда у нас не было плана! – Эска сделала паузу. – А когда Ледяная королева попыталась заставить нас замолчать, мы кричали всё громче! – Она выше подняла Морозный рог. – Почти год мы жили в королевстве, превратившемся в место, где племена в страхе прячутся друг от друга и говорят шёпотом. Но это не наш Эркенвальд! Пришло время вернуть наше королевство!

Снизу раздался оглушительный рёв: все три племени подбадривали Эску.

Она обернулась и увидела, что последний из охранников-Клыков сидит на полу, тряся головой, будто просыпаясь от ужасного сна, и поняла, что проклятие Ледяной королевы снято раз и навсегда.

Флинт с помощью ножа срезал с деревьев стекляшки, они упали на пол, наконец освободившись от чар Ледяной королевы, и Блу растоптала их, раздробив на мелкие кусочки. Золотое сияние заключённых в них голосов поплыло по дворцу к ледяным башням.

Уайтфур продолжал прижимать к полу Ледяную королеву, навалившись на неё всем телом. Эска подошла к ним, крепко сжимая Морозный рог, и Ледяная королева слабо проговорила:

– Мы с тобой могли бы действовать сообща, Эска. Два великих голоса, способных…

Эска не стала ждать, что ещё скажет Ледяная королева, ставшая слабой, как тряпичная кукла, лишившаяся магических сил. Эска выдернула женщину из-под медведя, подняла на ноги и, подтолкнув к музыкальной шкатулке, заставила подняться на подставку. Потом с помощью Флинта девочка вернула на место стеклянный купол и принялась поворачивать чёрный ключик, всё быстрее и быстрее, пока не заболела рука. Заиграла музыка – столкновение диссонирующих нот, и очень медленно тело Ледяной королевы начало рассыпаться на крошечные льдинки. Наконец от неё осталось только платье из ледяных слёз.

Эска бросилась к Уайтфуру и склонилась над ним.

– Спасибо! – прошептала она. – Ты удержал Ледяную королеву, чтобы я смогла призвать племена!

Снежный медведь не ответил, и рука Эски замерла на его боку.

– Уайтфур?

Она сделала шаг в сторону, чтобы взглянуть на его бок. Шерсть медведя была красной от крови, и только тогда Эска поняла, что произошло. Пока она объединяла племена, Уайтфур умирал.

Флинт и Блу подошли ближе.

– Я думала, Снежного медведя нельзя убить, – тихо сказала Эска. – Я думала, Уайтфур неподвластен тёмной магии Ледяной королевы.

Она опустилась на колени, прислонилась головой к голове медведя и заплакала. Флинт и Блу сделали то же самое.

– Он сражался за тебя в прошлом году, – сдавленно сказал Флинт. – И сражался этой ночью во дворце. И сразился бы снова, Эска, потому что он был добрым, верным и храбрым.

– Снежные медведи, – сказала Эска сквозь слёзы. – Теперь я вспомнила, что рассказывал о них мой папа. Странники называют их Скитальцами и верят, что даже после смерти их души разговаривают с нами, когда выпадает свежий снег.

Мысль о том, что она снова сможет поговорить с Уайтфуром, подарила Эске проблеск надежды, но не облегчила боли, и девочка продолжала оплакивать старого друга. Она всё ещё обнимала медведя, когда во дворце послышались шаги.

– Пленники ледяных башен освобождены! – выдохнул Флинт, заставив себя встать. – Мама!

Держась за руки, он и Блу выбежали из зала. Эска последовала бы за ними, если бы не услышала:

– Эска!

Ноги девочки внезапно ослабели, у неё перехватило дыхание, потому что она узнала этот голос…

– Папа, – прошептала Эска. А потом громко крикнула, бросившись к арке, из-за которой раздался зов: – Папа!

Подняв с пола брошенный нож, Эска прыгнула на дворцовую стену. Втыкая нож в лёд, взобралась на вершину самого высокого купола и выпрямилась там во весь рост.

– Папа!

Томкин и Блейд поднялись на ледяные башни, взломали двери, за которыми томились пленники, и теперь мужчины и женщины – матери, отцы, дяди, тёти, бабушки и дедушки – шли по мостам, соединявшим башни с дворцом, и заключали детей в объятия.

Взгляд Эски скользнул по толпе и остановился на высоком широкоплечем мужчине в одежде из шкуры серебристого волка. Он первым прошёл по мосту, но не бросился во дворец. Он поднял с земли копьё, сломал пополам и, вонзая обломки в ледяную стену, начал карабкаться к своей дочери. Сердце Эски затрепетало.

– Папа!

Волчий клык взобрался на купол и, не остановившись для того, чтобы отдышаться, бросился к Эске и подхватил её на руки.

– Моя девочка! – всхлипнул он. – Моя драгоценная маленькая девочка!

Балапан заклекотала в бархатном небе.

Эска крепко обняла отца.

Эпилог

Так пала Ледяная королева.

Спустя всего несколько часов после битвы взошло солнце. А поскольку это было полуночное солнце, которому предстояло светить всю весну и всё лето, зачарованный айсберг растаял так же быстро, как и был создан. Шпили рухнули, стены осели, лёд растворился в море. От замка ничего не осталось, даже музыкальной шкатулки и серебряных деревьев.

Люди разных племён сели в сани и, приняв приглашение вождя племени Пера и его жены, помчались к Бесконечным утёсам. Прошло то время, когда дети прятались, прошло время, когда они сражались, теперь пришло время пировать.

Весь следующий день племена провели в Затерянных чертогах. Все разговаривали, ели и пили морошковый сок. Приключения закончились, и, как это часто бывает, начали складываться истории.

Говорили о снежных шарах и о росомахах, о сковывающей иве и о зачарованных овцебыках. Но ни одна история не была такой поразительной и волшебной, как та, которую рассказали Эска, Флинт и Блу. Конечно, их перебивали, потому что, когда рассказываешь о чём-то в первый раз, редко удаётся сделать это чётко и просто… Хоть Блу издавала драматические булькающие звуки во время рассказа про грозовых призраков, хоть Камушек тявкал во время рассказа о ледяном пауке, хоть Томкин извинялся перед Флинтом за то, что сомневался в его изобретениях и в силе магии Эркенвальда, троица всё же добралась до конца истории.

И всё это время на плече Эски