В поисках смысла (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

На «Открытии» из моих остались только мы с Аленой, сынок Федин и два расчета с Киршей во главе. Его называют уважительно Кирилл Демьянович, но он после победы над линкором нос не задирает, чем заслуживает мое уважение. Он попросил обучить его математике. За дело взялись оба лейтенанта, а проверяет сам капитан. Все в восторге от способностей и хотят рекомендовать к поступлению в институт, но неуверенно. Простолюдинов берут, как исключения.

Напротив Фолклендских островов нас приветствовали пушечными выстрелами три английский фрегата. У нас на палубе оставлены на всякий случай две пусковые установки. Мы их затянули холстом. Милорды разглядывали нас во все глаза, но близко не подходили, часть портов открыта только для салютов. Васильев ответил холостыми из карронад.

В Буэнос-Айрес решили не заходить. Воды наберем в Монтевидео. Когда встали на рейде, к нам подошли на лодке чиновники. Ничего не спрашивали и быстро скрылись. Мы приводили корабль в порядок и решили отправиться на закупки. Но не тут-то было. Несмотря на близкий вечер, порт наполнился людьми.

— Сегодня какой-то праздник? — Спросил я Васильева, — смотрю, что-то вроде карнавала намечается. Лучше переждать до утра.

— Вам лучше знать, какой это карнавал, — хмыкнул Михаил Николаевич, наведя подзорную трубу на толпу, — взгляните.

Я припал к окуляру и увидал Левальеху в парадном расшитом золотом мундире. А рядом Мануэль Орибе с острыми усами. Вскоре о борт ударилась шлюпка. Из нее вскарабкался на палубу офицер:

— Я имею поручение временного губернатора и капитан-генерала провинции Орьенталь-дель-Рио-де-ла-Плата бригадного генерала Хуана Антонио Левальехи пригласить вас. Он лично ожидает.

— Передайте, что мы сейчас будем, — ответил Васильев и бросил мне через плечо, — идемте собираться.

— Так вы официальное лицо, вам и карты в руки, — забубнил я, — поздравите его от меня с должностью. А уж завтра забегу чаю попить.

— Андрей Георгиевич! — капитан яростно глянул, — шутки неуместны.

Через двадцать минут мы плыли к берегу. Капитан вступил на берег первым, но на этом посчитал свою миссию выполненной и отошел в сторону. Я подал руку Алене. Она и без моей помощи прыгнет,если надо. Но сейчас она грациозна, как принцесса. Белое платье приталенное с широкими рукавами, золотая цепочка перехватывает несколько раз талию. Убранные волосы свободно прикрывает белый шелковый плат, который удерживают несколько жемчужных нитей.

Я обернулся, чтобы тихонько податься в толпу, но наткнулся на грудь Васильева в мундире и с орденом. Лицо его сурово. Веселые бесенята в глазах говорят, что сбежать мне не удастся.

Мы предстали перед губернатором. Он склонился перед Аленой. Задержал ее руку с ладонях после поцелуя. Правда, в это время он говорил комплимент: «Вы прекрасны». Так что спишем на этикет. А потом сжал меня в объятиях. Крикнул что-то в толпу. И обрушился ураган приветствий, улыбок, объятий и восторгов. Нас повлекли по улице. Меня обнимает за плечи Мануэль Орибе. Острый ус его щекотит мне щеку, когда он поворачивается представить местные достопримечательности.

Мы вышли к католическому Собору Непорочного зачатия Девы Марии и святых Филипа и Иакова. Вижу, что фасад еще не доделан. Но это не препятствие. Службы давно проводят. А главное, золотая статуя Непорочной Девы установлена внутри.

Пространство под высокими сводами базилики наполняется шорохами и приглушенными голосами. В центре стоит наш подарок, украшенный цветами, перед ним красные ковры. Мы с женой, а за нами и Васильев, припадаем на колени. Алена молитвенно сложила руки по католическому обычаю и что-то шепчет.

Она поднялась уже после нас. Моя девочка прижала руки к груди и обхватила кулачок ладошкой, глазки опустила и вышла вслед за нами. Краем глаза по привычке я глянул за ее спину и с удивлением увидел слезы умиления на суровых загорелых усатых лицах. Все-таки этот век более чувствительный, чем мой.

Теперь нас ведут в Дом Правительства или просто Эль-Фуэрте. Толпа шумит снаружи, у нее начался праздник, а мы можем поговорить.

— Мы ждали вас, как родного отца из дальних странствий, — торжественно говорит Левальеха, — вы вовремя прибыли. Мы победим.

— Кого? — выпятил нижнюю губу капитан.

— Бразилию. Она объявила войну объединенным территориям десятого декабря.

— А они?

— А они еще нет.

«На явочной квартире нас будет ожидать засада. Я дам вам парабеллум», — я сдерживаю улыбку, опустив лицо вниз.

— Мы не можем вмешиваться без указания Государя в такие дела. Война Аргентины и Бразилии не касается России, — парировал Васильев и поправился, — в прямую.

— Но можете помочь с оружием, которым утопили «Эгмонт».

— Увы, нам нечего передать вам, — с притворной грустью ответил я.

— Какая досада. А те костюмы для хождения под водой? Они не пропали?

— В целости и сохранности.

— Прекрасно!

— Да расскажите уже, что тут произошло, — прошу я, — мы совсем ничего не знаем.

Левальеха рассказал. Он вместе с Орибе и еще тридцатью одним человеком в апреле этого года высадились на берег ночью. Водрузили на носилках статую Богородицы и объявили лозунг «Свобода или смерть». К обеду у них было несколько сотен сторонников. На следующий день несколько тысяч. Вооружение непрестанно подвозили с другого берега залива, поэтому армия формировалась быстро. Гарнизон Монтевидео просто сбежал и частично сдался, кому лень бегать. Теперь там столица Уругвая. При полной поддержке соседней Аргентины.

— Так объединенные территории Аргентины включили вас в состав своей страны? — нахмурился я.

— Именно так.

— Этого нельзя допускать. Как же свобода?

— Но я уже разбил два месяца назад бразильские войска. Флот, правда, у них сильный.

— Стоп. Вы на службе Аргентины?

— Да.

— Тогда это не та независимость, про которую мы говорили.

— Но нам не выжить без них.

— Вам виднее. Мы совсем не знаем ситуацию. И желаем только, чтобы стало лучше во всех отношениях.

— Прошу прощения, — прервал нас Васильев, — как представители страны, которая не поддерживает ни одну из сторон, мы можем своими переговорами скомпрометировать нашего посла. Поэтому прошу отдалится от подобного обсуждения или проводить его без меня.

— Клянусь, — прижал руки к груди Левальеха, — о войне и политике больше не скажем ни слова. Впрочем, не угодно ли отведать местного вина? Я хочу вас познакомить с интересными людьми, которые недавно прибыли с севера, прямо от полярных льдов.

— Другое дело, — кивнул Михаил Николаевич, — Андрей Георгиевич, я буду вас ждать. Елена Петровна, не желаете составить компанию?

Алена помотала головой. Капитан вздохнул и вышел вслед за Левальехой.

— Вы говорили, что серебро еще осталось на дне Ла-Платы. Не могли бы вы помочь с его подъемом? — Перешел Орибе к делу.

— Мы торопимся домой, — решил я расставить все на свои места, — к тому же, как лица, действовавшие по просьбе господина Лангсдорфа, мы уже оказали всю возможную посильную помощь. И я вижу, наши старания не прошли даром.

— Боюсь, вы неправильно меня поняли, — ответил Орибе, — политика, это дело не одного дня. Что касается Хуана, то он человек военный и командует республиканскими войсками. Как только Аргентина объявит войну, а будет это не позднее, чем через неделю, так он сразу уедет в армию и останется там до победы. Он и сам уже понял, что к власти его постараются не допустить. Нас мало. Кто-то должен воевать, а кто-то плести интриги. И мы с ним решили, что останусь я. Вижу вашу озабоченность и как представитель власти, не могу даже просить помощи. В этом вы правы. Но могли бы вы помочь мне, как частному лицу?

— Интересно, — протянул я, — и что же вы хотите?

— Вы обучаете нескольких наших людей водолазному делу, продаете нам скафандры. Точнее, мне.

— Предлагаю так. Мы создаем с вами концессию. Например, «Уругвайская водолазная компания». Я являюсь представителем Российской подводной компании. Можете стать ее филиалом и заключить договор о сотрудничестве. В качестве своего вклада мы обучаем водолазов и отдаем два скафандра. С вашей стороны будете передавать процент.