В поисках смысла (СИ) - Аверин Евгений Анатольевич

Усталость накатывала после всех переживаний. Ночь бессонная, так что перед визитами я решил поспать пару часов. Пришлось на жилой палубе стенки кают натянуть обратно. Первый пришел Веретенников Михаил Ильич. Я слушаю доклад.

— Линию запустили с этого февраля. Как раз перед началом Великого Поста. До этого все ученые не давали. Чистоты не было, говорят. Объемы продаж сулицина растут каждый месяц. Производить не поспеваем. Строится вторая фабрика. И та не поспеет. Англичане закупают оптом почти все. Цену перебивают любому.

— Дорого получается?

— Да в сто раз дешевле, чем из коры делать. Цену поставили в десять раз супротив всех затрат.

— А героин?

— Отдельная история. Военное министерство Франции заключило большой контракт. За ним Германия и Англия. Сейчас наши думают. Хоть все маком засаживай. Но он у нас слабенький. Будем пока закупать в Индии опиум.

— Специалисты по его производству подготовлены?

— Дело нехитрое. Больше хлопот с ангидридом. Но и его делаем.

— Потребуется отправить пару человек с запасом ангидрида в Чили.

— Потребуется, отправим.

— Держи в голове пока. Там все уточним. Что со скафандрами?

— Делали для военного ведомства, а с той весны, как с цепи сорвались, всем теперь надо. В Соединенные Штаты большой заказ, в два раза кроет наш военный. По патентам во Франции и Англии делать будут. Но без нашей резины не обойдутся. Мы присадочки такие подобрали, что лучше и нет. В секрете держим. Так что закупают листами сразу и ее.

— Про цепь понятно. Информация дошла из Ла-Платы. Разве там удержишь.

— Ась?

— Золото мы привезли. Все основные акционеры Подводной компании теперь миллионеры. Если все удачно тут выйдет.

— И без золота хорошо идет, — видно, не понял Михаил, — миллион не обещаю, но половину оного ваши доходы составят.

— Как с Никифором отношения?

— Зверь, а не человек. Шпионов десять уже рыб кормят. И это только про которых я слышал. Но со мной уважительно.

Следующий у меня как раз Никифор, но поговорить не получается. Конные казаки оцепили пирс, а там и солдаты гренадерского полка прогремели по мостовой. Офицер вместе с целой свитой важных банковских и еще каких-то служащих сгрудились перед сходнями. Показали бумаги Васильеву. И потянулась вереница подвод. Я опечатал ящики с установками и ракетами, оставил охрану. А Васильев побежал по начальству в поисках чугунных чушек для балласта взамен золота.

Гуляем невдалеке с Никифором. Спереди и сзади идет по паре телохранителей. Еще пара на отдалении. Все грамотно. Дело он поставил на широкую ногу. Не гнушается ничем для достижения цели. Если кто из криминального мира против, разговоров с ним нет. Переговоры назначаются только с одной целью — убить. На него тоже покушались, но несколько снятых кож и поджаренных живьем кишок отбили такую охоту. Ученых бережет и воспитывает весьма оригинальным способом, берет их смотреть казни пойманных агентов. Деньгами не обижен.

— Слухи нехорошие доходят с Костромской стороны, — мнется он, — наговаривать не буду, плохо это. Но если что, только свистни. Прискачу вмиг.

— Дойдут руки и до Костромы, — отвечаю в сторону я.

Вечером пьянка на квартире у Шильдера, потому что на шлюп посторонних не пускают. Как в старые добрые времена они с Засядко наливают холодную водочку в серебряные тяжелые чарки.

— Начну, пожалуй, я, — после первой говорит Шильдер, — в учебном центре дела прекрасны за исключением одного. Нет людей нужных. Влас не справляется. Подобрал нескольких парней по-смышленей, но и их мало. Эти сертификаты обладают волшебным действием. Все желают получить именно их. По нашему подобию и Зибе устроил обучение. Но к нему так не идут. Так что здесь и свои, и вся Европа. И не только учеба. Работы много. Заказы в очередь ставятся на несколько месяцев вперед.

— Карл Андреевич, как получается совмещать со службой такой плотный контроль?

— О, у нас новостей много. Меня недавно назначили командиром лейб-гвардии саперного батальона. Так что живу я в Петербурге, уделяю время нужным встречам. Да это еще не все. Решился я построить подводную лодку по вашим чертежам.

— Я же их сжег?

— Голову мою не сожгли. Так что прошу простить, восстановил. И умоляю быть мне консультантом и помощником.

— Зачем умолять? Я и так ваш с потрохами.

— А вот мы за это выпьем, — налил Засядко водки, — у меня тоже новости. Капризная штука, этот пироксилин, но зато хорош, если совладаешь. Изготовили взрыватели по вашему образцу. Опробовали на ракетах. До того прекрасно, что даже боюсь показывать Государю. Нужно удобный случай выбрать для удивления.

— Взрываются хорошо, но сам говорил, разлет велик, — вставил Шильдер.

— Это если на палках запускать. А вот мы сделаем станки, как у вас, Андрей Георгиевич, — с прищуром смотрит Засядко.

— Обязательно.

— На самом деле, мы трясемся от нетерпения и ждем вашу историю. Не мучайте, расскажите же про вашу битву. А то слухи одни. То ли вы английскую эскадру потопили целиком, то ли каперов. Говорят, те даже выстрелить не успели?

— Сказки. Все они прекрасно успели. И если бы желали, то потери и ущерб нанесли намного больший. А так напугать хотели, да захватить. И не эскадра их была, а всего два корабля. Линейный корабль «Эгмонт» и корвет «Доблестный».

— Не умоляйте подвига, — выставил ладони Шильдер, — я знаю вооружение «Открытия». Для его потопления вполне хватит и корвета. Но говорите, ради Бога!

Я рассказал все в подробностях. Друзья молчали некоторое время.

— У них не было шансов, — сказал Карл Андреевич, — Только если не менее часа оба расстреливали бы вас в упор. Да хоть имей они бомбические пушки, про которые тоже слухи пускают, и то не получится. Они приняты Англией на вооружение только в прошлом году. Пятидесятифунтовые. И, говорят, слабые. Но в бою их еще не пробовали.

— Триста метров дистанция превосходная, — поддакнул Александр Дмитриевич, — борт удачно пробивается со ста метров. Ваш, может, с двухсот. Даже при наличии у противника бомбических гаубиц Пексана шлюпу потребуется не меньше десяти попаданий.

— Но это теория и новомодные веяния, — скривился Шильдер, — бомбы таких калибров весьма тяжелы. И орудия тоже. Не скоро их введут повсеместно, и на каждый корабль их не поставишь. Наши артиллерийские чиновники и вовсе слышать про них не желают. Мое мнение, что в береговых укреплениях при должном усовершенствовании им место найдется.

— Согласен, — кивнул Засядко, — но мы уходим от главного. Теперь понятно, почему такие страсти рассказывают. Триста метров и одно попадание для подавления сопротивления! Невероятный прорыв. Что делать будем?

— Пока ничего. Вы же приглашены на испытания. Там и услышим резолюцию Николая Павловича. А пока режим строжайшей секретности. И потом тоже. С домашними делами разберусь, и займемся проектами.

— Можем приватно сообщить, — Засядко переглянулся с Шильдером, — что к тайной мастерской сейчас будет сильный интерес. Мы кое-кому шепнем, чтоб этому делу способствовали.

— Ну, не знаю. Чем меньше посвященных, тем легче жить.

Наш корабль разгрузили в два дня. Император велел работать и по ночам, раз они белые. «Марсель» еще под разгрузкой, а мы выходим на испытание в срок. На палубах просторно. Лишние вещи убраны. Алену отправил в контору Лекарственной компании. Веретенников так и держит там свободной квартиру для гостей.

Отошли на пять миль от устья Невы. Сюда уже вытащили на буксире блокшив. Раньше это был фрегат, а теперь плавучая гауптвахта. «Раз не можем использовать ваш ост-индский корабль, то заменим этим корытом, — сообщил Государь. С ним человек тридцать набилось. Даже опасаюсь, что будут мешать. На жилую палубу их не отправишь. Объяснил, как надо держаться во время действий. Все важно покивали. Смотрю, до цели чуть больше версты.

— Разрешите приступать? — Спрашиваю Николая Павловича.

— Приступайте.

— Первый, четвертый расчеты — к бою! — Гаркаю во весь голос.