Битва двух империй. 1805–1812 - Олег Соколов

Интересно, что после этого царь решил также отметить замечательную деятельность своего посла и сам лично собрался надеть на него голубую ленту высшего ордена Российской империи. Толстой имел глупость не только отшатнуться от царя, решившего вознаградить его, но и воскликнуть: «Нет, Ваше Величество, я не могу допустить, чтобы Ваш священный орден лёг рядом с лентой, полученной от узурпатора!» Это было слишком даже для Александра. Он не стал настаивать и упрашивать незадачливого посла принять награду… Пётр Александрович никогда уже не получит Андреевскую звезду, да и своего места посла он также лишится. Царю нужен был человек, который умело скрывает его намерения, а не грубо и прямо, как Толстой, ведёт к конфронтации.

Послом России во Франции был назначен князь Александр Борисович Куракин. Да, тот известный Куракин, который в усыпанном бриллиантами костюме фигурирует на знаменитом портрете работы Боровиковского. Куракин был одним из богатейших людей Российской империи, отличался образованностью и необычайным тщеславием. Он любил награды; говорили, что даже утренний чай он пил в халате, украшенном бриллиантовыми звёздами. Прямая противоположность своему предшественнику, суровому солдату, Куракин станет также известным ценителем французских балерин… Пустой и тщеславный человек, он, тем не менее, не был враждебен ни Наполеону, ни Франции и явится для Александра идеальным послом. В отличие от Толстого он не будет вызывающе вести себя по отношению к Наполеону и скандалить с наполеоновскими маршалами, оставаясь светски доброжелательным. Но с другой стороны — можно было не бояться, что он предпримет какие-то инициативы, которые способствовали бы действительному укреплению союза.

Но вернёмся к Эрфурту. Несмотря на улыбки, рукопожатия и проявления «дружеских» чувств, свидание императоров закончилось, по сути дела, ничем. Впрочем, нет. Если признать, что целью всех действий молодого царя было столкнуть лбами две великих империи, Эрфурт стал полной дипломатической победой Александра. Напрасно его мать переживала — Александр не только не попал под влияние французского императора, более того, он обвёл его вокруг пальца, как мальчишку…. Только вот ради чего?

В результате Эрфуртского свидания было принято соглашение, которое состояло из 14 статей. Опять декларировалась необходимость переговоров с Англией на основании сохранения статус-кво, в которое включалось признание Жозефа королём Испании, а с другой стороны — признание за Россией права обладания Финляндией, Молдавией и Валахией. Раздел Турции был забыт, и обе стороны согласились сохранить «целостность остальных владений Оттоманской империи».

Одновременно декларировалось, что в случае нападения Австрии на Французскую империю Россия выступит против австрийцев. Однако сама конвенция должна была оставаться секретной в течение 10 лет, так что австрийцы и представители других стран официально не могли ознакомиться с этой статьёй; при этом Александр явно дал понять австрийскому руководству, что не собирается выполнять свои союзные обязательства.

О брачных проектах в договоре, конечно, ничего не говорилось. Наполеон думал, что дело пошло в правильном направлении, и уклончивые ответы царя связаны с его осторожностью. Что касается Александра, он знал отныне, что ему нужно готовить благовидные предлоги, чтобы отклонить эту партию.

14 октября 1808 г. Наполеон и Александр в последний раз обнялись и попрощались на Веймарской дороге. Говорят, что Наполеон ещё долго стоял и смотрел вслед удаляющейся коляске молодого царя. Быть может, он, опытный знаток человеческих душ, инстинктом понял, что эта встреча последняя…

Тем не менее, уверенный в том, что поддержка России ему обеспечена, Наполеон устремился сначала в Париж, а затем буквально понёсся в Испанию, чтобы немедленно разрубить узел политических противоречий стремительным ударом меча. 25 октября, во время своего кратковременного пребывания в столице, император выступил на открытии заседания законодательного корпуса. Здесь он вкратце сообщил о результатах Эрфуртской встречи: «Император России и я, мы встретились в Эрфурте. Наша первая мысль была мысль о мире. Мы готовы принести жертвы, чтобы 100 млн человек, которых мы представляем, могли как можно скорее наслаждаться благами морской торговли. Мы объединены согласием и готовы быть вместе в мире и в войне».

Император объявил также о своей ближайшей цели: «Часть моей армии движется против войск, которые Англия либо сформировала, либо высадила в Испании. Это поистине дар провидения, которое всегда покровительствовало нашему оружию, что ненависть настолько ослепила английское правительство, и оно отказалось от защиты морей и высадило свою армию на континенте. Я отправляюсь, чтобы встать во главе моих полков и с Божьей помощью короновать в Мадриде короля Испании и водрузить победоносных орлов над фортами Лиссабона»[22].

В первых числах ноября 1808 г. корпуса Великой армии хлынули через Пиренеи, а 4 ноября сам император вступил на территорию Испании. Испанские генералы, возомнившие после Байлена, что они превосходят в своём искусстве Наполеона, поставили себе задачу не просто остановить противника, а взять в плен французскую армию и её полководца. Однако первые же столкновения показали, что отныне испанцы имеют дело с настоящими солдатами Аустерлица и Фридланда.

Уже 10 ноября 1808 г. авангард главных сил французов наголову разбил армию маркиза Бельведера под Гамоналем. В тот же день маршал Виктор, двигаясь на правом фланге императорских войск, разгромил испанский корпус в сражении под Эспинозой. А через несколько дней (23 ноября) маршал Ланн, шедший со своими силами на левом крыле, нанес сокрушительное поражение армиям генерала Кастатьоса и Палафокса под Туделой. Наполеон, в отличие от многих своих кампаний, даже не удостоил испанских генералов чести обращать внимание на размещение их войск и сообразовывать с этим свои операции, он просто двигался к Мадриду, сметая всё на своём пути.

30 ноября в ущелье Сомо-Сьерра армия генерала Бенито Сан-Хуана попыталась преградить дорогу французским войскам. Но моральное превосходство полков, ведомых Наполеоном, было столь сильным, что, пока пехота завязала бой в стрелковых цепях справа и слева от дороги, император в нетерпении закончить дело бросил в атаку эскадрон своего эскорта — 150 польских шеволежеров. Немыслимая, невообразимая атака эскадрона против целой армии удалась. Отважные поляки взяли все испанские батареи, стоявшие на дороге, и армия Бенито Сан-Хуана в панике бросилась бежать.

Блистательная победа под Сомо-Сьеррой, разгром испанских войск корпусом маршала Ланна и победа маршала Виктора, подобно смене театральных декораций, неузнаваемо изменили стратегическую обстановку на территории Пиренейского полуострова. Ещё недавно угрожавшие взять в плен Наполеона и его армию, испанские генералы бежали в разные стороны с остатками деморализованных войск. 4 декабря наполеоновские войска вступили в Мадрид.

Сокрушительные военные победы император решил закрепить изменениями в социальной и политической сфере, которые, по его мнению, должны были привлечь на его стороны миллионы испанцев. Реформы, существовавшие в мечтах передовых людей Испании, были проведены буквально в течение одного дня. Декретами, подписанными в загородном дворце Хамартин 6 декабря 1808 г., Наполеон разом покончил со всеми феодальными пережитками: он объявил равенство всех граждан перед законом, отменил на вечные времена инквизицию, упразднил все внутренние таможни, мешавшие развитию страны, сократил на две трети число монастырей, установил единые для всей страны законы… Император также обещал амнистию всем, кто в месячный срок сложил оружие, а жители Мадрида на святых дарах присягнули на верность новому королю Жозефу Бонапарту.

Для Наполеона всё складывалось настолько удачно, что казалось, испанская проблема уже бесповоротно решена одним молниеносным ударом. Однако это было не так. 19 декабря во время грандиозного парада на равнине между Мадридом и дворцом Хамартин император получил известие, что высадившийся в Испании английский корпус появился на коммуникациях французской армии. О том, что англичане высадились на Пиренейском полуострове, все знали давно, но никто во французском штабе толком не представлял, где находятся британские войска, что они делают и какова их численность… Многие считали, что, напуганные победами императорских полков, они либо вообще покинули Испанию, либо затаились где-нибудь на морском побережье, не смея ни на шаг отойти от своих кораблей…

Узнав о наступлении англичан, Наполеон решил стремительно атаковать их и наголову разгромить, не дав уйти к морю. 23 декабря 1808 г. французская армия в тяжелейших условиях снежной бури форсировала горную цепь Сьерра-Гвадаррама и устремилась навстречу английским войскам генерала Мура, находившимся в этот момент к северу от Вальядолида. Англичанам ничего не оставалось делать, как поспешно отступать в северо-западном направлении в надежде успеть сесть на корабли и побыстрее скрыться. Вначале их отступление происходило в порядке, и более того, английских арьергард огрызался, но скоро под натиском бурного наступления французов движение британской армии стало беспорядочным, а потом и вовсе превратилось в бегство.