Творения, том 10, книга 2 - Иоанн Златоуст

2. Ободривши (коринфян) похвалами, (апостол) опять приступает к увещанию. Этими похвалами он растворяет свое обличение для того, чтобы, прямо переходя от обличения к увещанию, не сделать неудобоприемлемыми для них своих наставлений. Напротив, смягчая слух их похвалами, пролагает путь увещанию. Он хочет беседовать о милостыне; в виду этого предварительно и сказал: "радуюсь, что во всем могу положиться на вас", – возбуждая таким образом прежними их добродетелями, которые они уже показали, их усердие и к милостыне. Впрочем, не сказал вдруг: "Итак, подавайте милостыню", но заметь, с каким благоразумием издалека и с высоты ведет слово. "Уведомляем вас, братия, – говорит, – о благодати Божией, данной церквам Македонским". Дела милосердия называет благодатью, чтобы они не возгордились; и, сообщая о делах македонян, похвалами им возбуждает ревность в коринфянах. И двоякую или лучше троякую похвалу приписывает македонянам – и за то, что терпеливо переносят искушение, и за то, что умеют творить милостыню, и за то, что показали щедрость в милостыне, будучи сами бедны. Действительно, их имения были расхищены, как на это указал сам же (Павел), когда в послании к ним писал: "вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от Иудеев" (вы подобницы бысте церквам Божиим, сущим во Иудеи: зане таяжде и вы пострадасте от своих сплеменник, якоже и тии от Иудей) (1 Сол. 2: 14). Послушай, что он писал потом и в послании к евреям: "и расхищение имения вашего приняли" (и разграбление имений ваших с радостию приясте) (Евр. 10: 34). Благодатью же называет милостыню не только для того, чтобы удержать их в смирении, но и для того, чтобы вызвать к милостыне, и слово свое сделать не ненавистным. Для того наименовал их и братиею, чтобы пресечь всякую зависть, потому что хочет хвалить (македонян) чрезвычайно. Выслушай же похвалы. Написав: "Уведомляем вас о благодати Божией", не говорит – "данную в том или другом городе", но хвалит целый народ, говоря: "в церквах Македонских". Потом описывает и самую благодать: "ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью" (яко во мнозем искушении скорби избыток радости их) (ст. 2). Видишь ли благоразумие его? Сначала говорит не то, что хочет, а нечто другое, чтобы не подумали, что он нарочито об этом начал говорить, но чтобы, начав с другого, естественным образом дойти и нужного предмета. "Среди великого испытания скорбями". То же говорил и в послании македонянам: "Вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго; и далее: так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла [слава] о вере вашей в Бога" (Вы сделались подобницы Господу, приемше слово в скорби мнозе с радостию Духа Святаго от вас промчеся слово Господне не токмо в Македонии и Ахаии, но и во всяко место вера ваша, яже к Богу, изыде) (1 Сол. 1: 6, 8). Что же значат слова: "они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью" (во мнозем искушении скорби избыток радости их)? То, что у них в избытке было и то, и другое – и скорбь, и радость. И что весьма странно, такое обильное удовольствие произрасло для них из такой скорби. Скорбь – и притом скорбь тягчайшая – не только не породила в них печали, но еще была для них причиной веселья. Говоря это, (апостол) имел в виду научить (коринфян) быть мужественными и непоколебимыми в скорбях, – потому что и македоняне не просто скорбели, но в скорби сделались и искуснейшими чрез терпение; впрочем, не говорит – чрез терпение, но – что гораздо выше терпения – радость; и не просто радость, но избыток радости, потому что действительно радость их была велика и неизреченна. "Глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия" (И яже во глубине нищета их избыточествова в богатство простоты их). Опять то и другое с избытком. Как великая скорбь произвела великую радость и избыток радости, так и великая нищета породила великое богатство милостыни. Это самое и выразил (апостол), сказав: "преизбыточествует в богатстве их радушия", так как щедрость ценится не по мере подаяния, но по расположению подающих. Потому он нигде и не говорит: богатство подаваемого, но – "богатство их радушия". Смысл его слов таков: нищета не только не воспрепятствовала им быть щедрыми, но еще и послужила причиной обилия, подобно тому, как скорбь – причиной радости. Чем беднее были сами, тем делались щедрее, и усерднее подавали. Потому-то и весьма удивляется им, что при такой нищете показали такую щедрость. "Глубокая нищета их", т. е. великая и несказанная, показала их простоту. Впрочем, не сказал – "показала", но – "преизбыточествует", равным образом не сказал – "простоту", но – "богатство простоты", т. е. простоту, равную их убожеству; или – лучше сказать – они показали даже гораздо больший перевес щедрости. Далее он выражает то же самое яснее, говоря: "я свидетель" (яко по силе свидетельствую) (достоверный свидетель), "и паче силы", – т. е. "преизбыточествует в богатстве их радушия" (избыточествова в богатство простоты их) (ст. 5). И не этими только, но и всеми последующими словами объясняет то же, именно говорит: "доброхотны" (ст. 4). Вот и другое превосходство. "Со многим молением" – вот и третье, и четвертое. "Моляще нас" – вот еще и пятое. "И будучи сами в скорби и нищете" – вот шестое. И седьмое – "с избытком подали".

3. Далее, так как главною его целью было довести коринфян до того, чтобы они подали милостыню по свободному расположению, то он особенно останавливается на этом, говоря: "весьма убедительно просили нас" (со многим молением моляще) нас". Не мы их просили, а они нас. О чем же "просили нас"? –"принять дар и участие [их] в служении святым" (Благодать и общение служения, еже ко святым). Видишь ли, как он превозносит опять милостыню, называя ее священными именами? Так как (коринфяне) ревновали о делах духовных, то называет милостыню "благодатию", чтобы прибегали к ней, и "общением", чтобы знали, что они не только дают, но и сами получают. "Они, – говорит, – просили нас, чтобы мы приняли такое служение". "И не только то, чего мы надеялись" (И не якоже надеяхомся) (ст. 5). Это он говорит и в отношении к качеству (милостыни) и к скорбям. "Мы не надеялись, говорит, чтобы находящиеся в таких скорбях и в такой нищете стали нас убеждать и столько просить". И в прочих делах (апостол) показал их тщательность, сказав: "но они отдали самих себя, во-первых, Господу, [потом] и нам по воле Божией" (но себе вдаша первее Господеви, и нам волею Божиею). "Во всем они были послушны более, чем мы надеялись, и, помогая бедным, не пренебрегали других добродетелей, но они отдали самих себя, во-первых, Господу". Что же значит: "отдали самих себя Господу"? Посвятили себя Ему, показали себя искусными в вере, явили в искушениях великое мужество, благочиние, кротость, любовь, готовность и усердие ко всем другим добродетелям. Что же значит: "и нам"? – "Были нам послушны, возлюбили нас и покорились нам, как исполняя Божии законы, так и с нами соединяясь любовью". Смотри же, как и здесь словами – "отдали самих себя Господу" показывает необычайную ревность их (к Богу). Они не покорились частью Богу, а частью миру, но все и самих себя всецело предали Богу. Помогая бедным, они не возносились, напротив, творили милостыню с великим смиренномудрием, с великим послушанием, с великой почтительностью, с великим любомудрием. Что же значит: "по воле Божией"? Так как он сказал: "отдали … самих себя нам", то (и указывает), что и это они сделали не по человеческим расчетам, а по воле Божией. "Поэтому мы просили Тита, чтобы он, как начал, так и окончил у вас и это доброе дело" (Во еже умолити нам Тита, да якоже прежде начат в вас, такожде скончает и благодать сию) (ст. 6). Какая же здесь связь с предыдущим? Весьма большая и тесная. "Так как мы узнали, – говорит, – твердость и ревность (македонян) во всем – в искушениях, в милостыне, в любви к нам, в неукоризненной чистоте всей их жизни, то и послали к вам Тита, чтобы и вы сравнились с ними". Хотя (апостол) так и не сказал, но мысль выразил такую. И заметь преизобилие любви его. "Когда, – говорит он, – те просили и убеждали нас, мы заботились о вас, чтобы вам не отстать от них. Поэтому и послали мы Тита, чтобы вы, возбужденные и наведенные этим на мысль, соревновали македонянам", – потому что Тит был там, когда было писано это послание. При этом показывает, что (Тит) еще до увещания Павлова начал это дело, как видно из слов: "чтобы он, как начал". Потому-то и высказывает великие похвалы Титу, как в начале послания говоря: "я не имел покоя духу моему, потому что не нашел [там] брата моего Тита" (2: 13), так и здесь, кроме всего вышеуказанного, прибавляя и эти последние слова. Немалая ведь похвала заключается в том, что он прежде начал, – это было знаком горячей и ревностной души. Для того и послал Тита, чтобы самое присутствие его послужило (для коринфян) побуждением к подаянию милостыни. Выхваляет же его для того, чтобы сильнее расположить к нему коринфян, так как и то имеет великую убедительную силу, если убеждаемые расположены к убеждающему. Упоминая же о милостыне в первый, второй и третий раз, прекрасно называет ее благодатью: "Уведомляем вас, братия, о благодати Божией, данной церквам Македонским"; и опять: "доброхотно … весьма убедительно просили нас принять дар и участие [их] в служении святым"; и еще: "чтобы он, как начал, так и окончил у вас и это доброе дело".