Творения, том 10, книга 2 - Иоанн Златоуст
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
5. Итак, насколько отличается душа от тела, настолько и духовное начальство отстоит от гражданского. Это последнее судит только явные преступления, вернее же и те не все, но только уличенные, а часто прикрывает и эти последние; напротив, духовное судилище научает входящих в него, что Судящий нас все обнажит, объявит пред лицом целой вселенной, и от Него невозможно укрыться. Таким образом, христианство гораздо лучше внешних законов держит в порядке нашу жизнь. В самом деле, если и страх за скрытные грехи делает человека более осторожным, нежели опасение только за явные, и требование отчета даже в малых проступках более возбуждает к добродетели, нежели наказание за важные вины, то очевидно, что и начальство такого рода более всякого другого утверждает нашу жизнь. Но если хочешь, рассмотрим и то, как поставляются те и другие начальники. И здесь увидишь великое различие. В самом деле, получить духовное начальство может не тот, кто дал деньги, но то, кто показал примерный образ жизни. Поставленный вводится в это начальство не для славы человеческой, не для собственного своего спокойствия, но для трудов и пота, и для пользы многих. Потому-то он получает и великую помощь свыше от Духа. Там начальство ограничивается только тем, чтобы приказывать, что надобно делать; а здесь оно само содействует молитвами и благодатью. Сверх того, там нет и слова о любомудрии; нет никого, кто бы учил, что такое душа, что такое мир, что будет с нами после настоящей жизни, куда мы переселимся отсюда, и как достигать добродетели; там только и говорят о договорах, о союзах, о деньгах, а об этих предметах вовсе нет никакой заботы; между тем в церкви о них только всегда и говорят. Вот почему весьма справедливо будет назвать церковь и судилищем, и врачебницею, и училищем любомудрия, и воспиталищем души, и школою, где она опытно учится востекать к небесам. А что духовное начальство есть вместе и самое кроткое, несмотря на бόльшую его взыскательность, это видно из следующего. Гражданский начальник, если поймает прелюбодея, тотчас же наказывает его. Между тем, какая от того польза? Это значит не порок истреблять, но отринуть уязвленную душу. Духовный же начальник, найдя виновного, спешит не наказывать его, но изгнать из него страсть. Ты делаешь то же, как если бы при случившейся в голове боли не болезнь стал унимать, а отсек бы голову. Я же не так действую, а отсекаю самую болезнь. Я удаляю такового от Таин и священной ограды, а когда он восстанет, очистится от греха и исправится чрез покаяние, принимаю опять. "Но как можно, – скажешь, – изгнать грех прелюбодеяния?" Можно, и очень можно, если кто подчинит себя (церковным) законам. Церковь, подлинно, есть духовная баня, многоразличными способами покаяния омывающая не нечистоту тела, но скверну души. Ты, если отпускаешь (грешника) ненаказанным, делаешь его еще худшим, и если наказываешь, оставляешь неизлеченным, а я и не оставляю без наказания, и не наказываю, как ты, но вместе и налагаю наказание, какое мне прилично, и исправляю то, что им сделано. Хочешь ли еще более узнать, как ты, и, обнажая меч над преступниками, и, указывая им на пламень, невеликое производишь в них уврачевание, тогда как я и без этого привожу к совершенному здравию? Мне не нужны здесь рассуждения и слова; я представляю в свидетельство море и землю, и самую природу человеческую. Исследуй, каковы были человеческие дела, пока еще не было этого судилища; тогда не знали даже и по имени тех добродетелей, какие совершаются ныне. Кто отваживался на смерть? Кто пренебрегал богатством? Кто презирал славу? Кто, убежавши от мирских треволнений, возлюблял горы и пустыню – матерь любомудрия? Где тогда (известно) было имя девства? Все это и многое другое еще важнейшее было следствием этого судилища, делом этого начальства. Итак, видя все это и зная, что отсюда – все полезное для жизни и исправления всей вселенной, приходите чаще в здешние собрания для слушания слова Божия и для молитвы. И если так себя устроите, то, явив жизнь достойную неба, сможете получить обетованные блага благодатью и человеколюбием (Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава со Отцем и Святым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь).
БЕСЕДА 16
"Посему мы утешились утешением вашим; а еще более обрадованы мы радостью Тита, что вы все успокоили дух его" (2 Кор. 7:13).
1. Смотри, как (апостол) опять восхваляет (коринфян), и выражает свою любовь к ним. Сказав выше о своей радости, что (первое) его послание имело такой успех и принесло такую пользу, – "я радуюсь, – говорит, – не потому, что вы опечалились, но что вы опечалились к покаянию", – и, выразив свою к ним любовь: "если я писал к вам, – говорит, – то не ради оскорбителя и не ради оскорбленного, но чтобы вам открылось попечение наше о вас ", теперь представляет другую черту из благорасположения, которая приносит также им великую похвалу и показывает искренность их любви. "мы утешились, – говорит, – утешением вашим; а еще более обрадованы мы радостью Тита". По-видимому, это не показывает сильной любви его (к коринфянам), потому что он радуется больше о Тите, нежели о них. "Нет, – говорит, – я радовался не столько за Тита, сколько за вас". Потому-то указывает далее и причину, говоря: "что вы все успокоили дух его" (яко покоися утроба его от всех вас). Не сказал – "успокоили его", но – "дух его", т. е. "любовь его к вам". Как же "успокоили"? "От всех", потому что и это величайшая похвала. "Если чем-либо о вас похвалился перед ним" (Яко аще что ему похвалитися о вас) (ст. 14). Велика похвала, когда учитель хвалится: "я не остался в стыде (не посрамихся), – говорит. – Потому я возрадовался, что вы показали себя лучшими, и на самом деле оправдали мои слова. Таким образом, мне выходит двойное украшение: и вы показали себя более совершенными, и я не явился лжецом против истины". "Но как вам мы говорили все истину, так и перед Титом похвала наша оказалась истинною" (Но яко вся воистинну глаголах вам, тако и похваление наше, еже к Титу, истинно бысть). Здесь подразумевает он и нечто другое, именно: "Как у вас говорил я одну истину, – а вероятно он много хвалил им и Тита, – так равно и сказанное мною о вас Титу оказалось истинным". "И сердце его весьма расположено к вам" (И утроба его излиха к вам есть) (ст. 15). Это относится уже к похвале (Тита), что он к ним сильно расположен и привязан. И не сказал: "любовь его", но: "сердце его". Потом приводит, как и везде делает, причину такого расположения, чтобы не показаться льстецом и чтобы с одной стороны, как сказал я, избегнуть подозрения в лести, а с другой и их самих больше возбудить к добродетели, относя всю похвалу к ним самим и, показывая, что они сами подали (Титу) повод и причину к такой любви. Сказав именно: "сердце его весьма расположено к вам", присоединяет: "при воспоминании о послушании всех вас" (воспоминающаго всех вас послушание) (ст. 15).
Этим (апостол) выражает и признательность к благотворителям Тита, который разлучился с ними, напечатлевши всех в душе своей, и всегда вспоминает о них, непрестанно имеет на устах и в сердце, а вместе с тем еще более хвалит и коринфян, что отпустили (Тита), оказав ему такой усердный прием. Далее упоминает и об их послушании, возбуждая тем их ревность, – почему и присовокупляет: "как вы приняли его со страхом и трепетом" (яко со страхом и трепетом приясте его), то есть, не только с любовью, но и с великой честью. Видишь ли, как он свидетельствует о двойной их добродетели, – то есть, что они и возлюбили (Тита) как отца, и убоялись как начальника, – что в них ни страх не помрачил любви, ни любовь не ослабила страха? То же и выше выражал он: "то самое, что вы опечалились ради Бога, смотрите, какое произвело в вас усердие, какой страх, какое желание!" (еже по Бозе оскорбитися вам, колико содела в вас тщание, но страх, но вожделение) (ст. 11). "Итак радуюсь, что во всем могу положиться на вас" (Радуюся убо, яко во всем дерзаю в вас) (ст. 16). Видишь ли, что апостол радуется более о них? Он говорит: "Вы ни в чем не посрамили своего учителя, и не оказались недостойными моего свидетельства". Следовательно, он радовался не столько за Тита, что он получил такую честь, сколько за них, что они показали такое благородство духа. Но, чтобы не почли его радующимся более за Тита, смотри, как и здесь представляет причину радости; как выше сказал: "не остался в стыде, если чем-либо о вас похвалился перед ним", так и здесь говорит: "радуюсь, что во всем могу положиться на вас". "Нужно ли вас укорить, не страшусь, чтобы вы за то отложились, нужно ли похвалиться вами, не опасаюсь быть обличенным в напрасной похвале: могу положиться на вас, буду ли хвалить вас как покорных, или как любвеобильных, или как ревностных. Я сказал: "отсеките", – и вы отсекли; сказал: "примите", – и вы приняли; сказал Титу, что вы велики, достойны удивления и умеете почитать учителей, – и вы доказали это на самом деле; и не столько от меня он узнал это, сколько от вас самих. Поэтому-то и возвратился ко мне, исполнившись к вам сильной любви, так как вы показали на деле больше, чем я говорил ему". "Уведомляем вас, братия, о благодати Божией, данной церквам Македонским" (Сказую же вам, братие, благодать Божию, данную в церквах Македонских) (8: 1).