Сломанный лёд — 3 - Мария Карташева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Заняв себя исследованием небольшой площади дома, Настя этим разогнала чёрную печаль, застрявшую занозой в сердце, но вскоре поймала себя на мысли, что просто так ходит из угла в угол, а мозг бешено вращается вокруг ярких картин вчерашнего происшествия. Бессильно опустившись на стул, она взяла в руки телефон и открыла новости, чтобы посмотреть, говорится что-нибудь в сводке о сгоревшем авто или нет.
– Ну и надо посмотреть хотя бы где я. – вслух сказала она и открыла приложение с картами.
Интернет-соединение здесь было слабенькое, и ожидание несколько затянулось, но вскоре всплыли первые заголовки главных новостей, а за ними и её местоположение. Сейчас Настя не могла двинуться с места, потому что судя по карте находилась она в Псковской области, а первой строкой в новостной ленте шёл репортаж о громком убийстве крупного столичного бизнесмена Еремея Яропольцева. И в этот момент Настя услышала голоса снаружи.
Глава 11
Больничное утро расцветало звуками быстрых шагов персонала, негромкими разговорами, монотонным стуком, идущим от колеса продуктовой тележки и навязчивым запахом сильно разбавленного, как его ещё называют, «бочкового» кофе. Юля уже давно проснулась и смотрела, как медленно стирается грань между сумраком раннего утра и наступающим днём, прислушивалась к голосам города и ощущениям внутри себя. Двухдневный тошнотворный шторм отступил, теперь пришла очередь усталости, какой-то противно хляби и дрожи во всём теле. Девушка старалась даже не двигаться, чтобы не вернулись ощущение гадливости, вязкий туман в голове и колкая боль в желудке.
Послышался звук открываемой двери. Стукнув о пластиковый косяк тележкой, грузная повариха еле слышно окрестила пространство крепким словом, широко улыбнулась и проговорила:
– Девчоночки, доброго утречка. Проснулись уже? – громогласно заявила она. – А я вам завтрачек привезла. Та-а-ак, что у нас со столами? – пошарив по карманам несвежего халата, женщина нашла очки, взяла с тележки записи и, поводив бровями, вчиталась в назначения врача. – Ага, Вельга у нас кто?
Катя зашевелилась на своей кровати, сонно продрала глаза и, глянув на повариху, хрипло сказала:
– Это я. А что уже утро?
– Утро! Утро! – повариха быстро метнула к Кате на тумбочку тарелку с горсткой рисовой каши и янтарной каплей масла, расплывающейся по поверхности и налив в чашку того самого кофе, взялась снова за записи. – Так, а вы у нас?
– Я ничего не буду. – отозвалась Юля.
– Ну, это доктор решает, что будешь, а что нет. – женщина сделала большие глаза и, переведя взгляд на Юлю, коротко хохотнула. – Смотри-ка и имя, и фамилия, и лицо прям похоже на актрису. Ты, что ли? – звонко расхохоталась она. – Тебя часто со звездой-то путают?
– Часто. – покивала Юля.
– Пойду над бабами пошучу, скажу, что к нам звезду на лечение определили. Вот они удивятся.
– Прошу вас. Не стоит. Замучат вопросами, а я себя очень плохо чувствую. – Юля внутренне вся сжалась от перспективы видеть в своей палате весь персонал больницы.
– Да ладно. Неужто не понимаю. Это я так шучу. Кто ж в нашу богадельню приличного человека положит? – повариха быстро накрыла крышками и салфетками кастрюли, стоя́щие на тележке и сказала. – Но она, эта актриса, молодец. Не жеманная, в меру талантлива и в говне всяком не снимается. Ешьте, девочки, скоро обход, зачем вам при врачах чавкать.
Быстро удалившись, повариха пошла разносить еду в другие палаты, а Юля, переглянувшись с Катей, тихо рассмеялась.
– Вот вам, Юля, глас народа. Вас любят. – придерживая рукой низ живота и морщась, Катя слезла с кровати и направилась в туалет.
– Нет, Катя, давайте договоримся, что здесь я совершенно другая Юля. – усмехнулась народная любимица. – А то меня быстро кто-нибудь сдаст и через мгновение здесь будут любители халявных сплетен. Не хочу, чтобы сегодня сеть пестрела заголовками, что я попала сюда из-за передоза, несчастной любви или не поделила парковочное место с мэром столицы. Наши бумагомараки придумывают красочные небылицы.
Катя с улыбкой покивала и прикрыла за собой дверь, а Юля внутренне собралась с духом и села на кровати. Но видимо, длительный сон, капельницы и остальные врачебные манипуляции сделали своё дело, чувствовала она себя вполне сносно и если бы не липкая слабость, то можно было бы сказать, что с ней всё хорошо.
За дверью снова послышалась возня, чей-то едва различимый голос, и Юля поморщилась, потому что совсем не хотела сейчас общаться с врачами и отвечать на вопросы.
– Нужно поскорее убраться отсюда. – поморщилась она.
Дверь распахнулась, в палату словно ворвался свежий ветер, и Юле показалось, что теперь точно всё будет хорошо. На пороге рядом с врачом, внимательно читающим Юлину медицинскую карту, стояла Ксения.
– Здравствуй, дорогая! – Ксения улыбнулась и подошла к кровати.
– Как? Откуда ты узнала? Я не хотела тебя тревожить. – Юля даже сама не ожидала, что сердце её будет скакать от радости и на душе станет гораздо легче.
– Ну ты у нас персона известная. О госпитализации разве что ленивый не написал, ну а куда конкретно тебя увезли, это я узнала по своим каналам. – Ксения взглянула на врача. – Мы договорились? Я её забираю?
– Ксения Сергеевна, вам я доверяю в полной мере. И думаю, что наша клиника не специализируется на подобных случаях. – размыто произнёс он. – Поэтому, конечно, да.
– Собирайся. – Ксения глянула на Юлю. – А я пойду попрошу копии с твоих анализов и возьму выписки.
– Спасибо. – Юля подумала о том, что Ксения всегда появляется в её жизни в самый нужный момент.
Весенний город сегодня был неприветлив, рваные края туч сыпали осколками холодного дождя, ветер зло шастал по улицам, дёргая вывески, выгоняя народ с летних террас кофеен и ресторанов, нещадно тряся молодую листву деревьев. Юля уютно устроилась на переднем сиденье Ксениного автомобиля, слушала лёгкий джаз и старалась ни о чём не думать. Хотя ей, безусловно, нужно было во многом разобраться и принять ряд сложных решений, а также выяснить, по какой причине в её квартире был устроен такой перформанс.
– Я один раз спрошу. – вдруг сказала Ксения. – Мне будет достаточно твоего ответа, но он должен быть честным.
– О чём ты? – нахмурилась Юля, выныривая из глубины рассуждений.
– Ты принимала в первый раз или это уже
