Убийства в поместье Лонгер. Когда я в последний раз умирала - Глэдис Митчелл

миссис Брэдли фиксировала его в своем объемном блокноте под таинственным заголовком.

— Человек, который изобрел скоросшиватели, — произнесла она, записывая о Тимоне Энтони крохотным и почти нечитаемым почерком, — вероятно, произошел от родителей, которые были криминальными гениями.

— Все Йеомонды, — продолжила Маргарет, морща лоб. — О, нет. Не Фрэнсис. Извините.

Миссис Брэдли сосредоточенно писала несколько секунд.

— Оба Браун-Дженкинса, — сказала Маргарет, — и Ричард Кауз.

— Не Амарис? — Миссис Брэдли посмотрела угольно-черными глазами на предсказательницу, которая вдруг начала беспокоиться, поскольку ей нечего было делать и всей ее прирожденной интуиции не хватало, чтобы понять, о чем идет беседа.

— Нет, не Амарис, — ответила Маргарет.

— Тогда, конечно, еще Джозеф Херринг, укротитель кроликов, — задумчиво произнесла миссис Брэдли, добавляя его имя к своему списку.

— Полагаю, вы это делаете не просто так? — Маргарет рассмеялась.

— Посмотрим, — ответила миссис Брэдли, после чего протянула желтую, похожую на лапу с когтями руку в сторону хозяйки палатки. — Четырнадцать детей, и помните о высоком парне с золотыми волосами, — сообщила она со зловещим смешком, прежде чем неудачливая предсказательница смогла произнести хоть слово, а потом еще и зацапала ее руку в стальной захват. — Сегодня некто даст вам один фунт, — она принялась рассматривать ее ладонь, — и не попросит сдачи.

После этого она отпустила руку предсказательницы и вытащила из сумочки банкноту.

— Где это вы вдвоем были? — осведомилась Присцилла через пятнадцать минут.

— Узнавали наше будущее, — отозвалась миссис Брэдли, продуктивно потратившая пять минут на наблюдение за тем, как Амарис Кауз и молодые люди пытают удачу с кокосами.

Амарис воспользовалась тем, что рыцарственный хозяин аттракциона позволил участвующим дамам подойти поближе, и расколотила на куски четыре ореха первыми четырьмя шарами. Но затем отказалась от второго тура в компании возгоревшегося пылом игрока в красно-черном полосатом шарфе, который он носил вместо рубашки и воротничка.

Амарис повернулась на голос миссис Брэдли и скромно улыбнулась.

— Что насчет метания? — поинтересовалась она.

— Никакого метания, — ответила миссис Брэдли. — Разве не испытываете вы уважения к законам, ограничивающим азартные игры, всякие игрища и все прочие, имеющие назначенной целью денежный выигрыш или прибыль любого рода? Мы отправимся играть в дартс, будем стрелять по разноцветным яйцам, танцующим на потоках воды; мы даже войдем в лабиринт с зеркалами и выставим себя дураками, развлекая зевак… Но метание… Нет. Это против моих принципов — пытаться воткнуть квадратный колышек в круглое отверстие.

Остальные рассмеялись и капитулировали.

Добравшись до дартса, миссис Брэдли потребовала дротики и, швыряя их так быстро, как только могла, украсила избранную мишень заглавной буквой Б. Этот подвиг ловкости был встречен аплодисментами со стороны зрителей, часть которых предложила сделать ставки на то, что она не сможет с такой же сноровкой изобразить заглавные буквы их собственных имен. После сообщения миссис Брэдли, что она страдает невероятной рассеянностью, причиной которой является то, что ее уронили на голову в возрасте двух месяцев и трех дней, и никогда не уверена, куда именно полетит ее следующий дротик, хозяйка аттракциона вежливо, но твердо отвергла притязания самозваных промоутеров, указав, что они могут применить свои усилия в ином направлении.

После этого миссис Брэдли переключила свое внимание на Ричарда Кауза.

Ричард, который скромно, но эффективно выбил минимальное призовое число, как раз решал, станет его закадычным приятелем на остаток дня зеленая или канареечная мягкая игрушка. Амарис утрясла проблему за брата, схватив канареечную и сунув ее ему в руки. Она увела его, и тут миссис Брэдли потребовала еще дротиков, выбила нужное число очков, захватила в плен зеленую игрушку и, сунув ту под мышку, так что ее цвет кричаще выделялся на фоне оранжевого шерстяного полукомбинезона, повернулась к Мальпасу и Гилари Йеомондам. Те вместе с Клайвом Браун-Дженкинсом обсуждали важный вопрос ленча.

— Готова биться об заклад, что никто из вас не справится так, как Ричард или я, — произнесла она.

Мальпас вкрутил монокль в левый глаз и посмотрел на крохотную даму с большим интересом.

— Не справимся? — удивился он.

В маленьком блокноте миссис Брэдли в тот вечер появились следующие записи, озаглавленные «Дартс. В порядке выхода к черте»:

«Ричард Кауз. 200. Приз.

Мальпас Йеомонд. 139.

Клайв Браун-Дженкинс. 415. Приз. Выбей он еще 35, то получил бы два приза.

Присцилла Йеомонд. 25.

Селия Браун-Дженкинс. 65.

Гилари Йеомонд. 110.

NB. Что насчет Фрэнсиса Йеомонда и Джозефа Херринга?»

И все же ничто не могло быть более очевидным.

Солнце встало в 5:29 на следующее утро, и миссис Брэдли поднялась вместе с ним. Она прокралась вниз по ступенькам и проникла в библиотеку, где над камином висела обширная коллекция оружия, принадлежавшего всем периодам и многим странам. Оружие повесили так, чтобы оно образовало большой круг, диаметр которого определялся дюжиной турнирных копий. Миссис Брэдли подтащила крепкий стул из красного дерева к камину, взгромоздилась на него и изучила впечатляющую экспозицию. Внутри большого круга имелся второй, образованный меньшими копьями, в том числе метательными, гарпунами, дротиками и единственным ассегаем с широким лезвием. Миссис Брэдли