Зов крови - Андрей Посняков

– Ай, подходи, подходи, вьюноши! Славные воины, да? Славным воинам нужны хорошие женщины, красивые, молодые, да? У меня такие есть, берите, покупайте, отдам недорого, клянусь чем угодно, дешевле вы просто нигде не сыщете, да!

Ошеломил, зараза! Заболтал пареньков сельских речами, окутал вязкой патокой слов. Линь с Горшенею к такому излишнему вниманию явно не привыкли, никто так с ними никогда и не говорил – да и где? Разве что на торжищах, что по осени частенько случались? Так и то – никто там отроков за важных покупателей не считал, а тут – нате вам, пожалте! Парни и пожалели уже, что подошли, им и уйти бы, да…

Попали мухи в мед, как тут уйдешь-то, когда купец принялся девок показывать?

– Это вот Анитой звать, фракийка, – вскочив на помост, сутулый схватил за руку ту девчонку, что стояла у левого края, вывел на середину. Ничего себе девчоночка – молоденькая, глазки большие, серые, ресницы пушистые, волосы светлые, густые. Всем красна дева, вот только тоща больно – что и понятно, от голода, верно – да и одета… боса, туника рваная – рубище.

– Ай, гляньте-ка!

Погладив выставленную на продажу девушку по голове, работорговец (да, скорее всего это был сам хозяин, купец) одним движением сбросил с ее плеч рваный плащик, а затем содрал и тунику – рубище, и без того едва прикрывавшее наготу. Надо сказать, невольница восприняла все это довольно спокойно, разве что поежилась немного от ветра – все ж зябко стоять вот так, голой, да машинально прикрыла рукою грудь, на что торговец среагировал мгновенно:

– Ай, ай, Анита, не закрывай свою красоту, да? Может, счастье сейчас в твои двери стучится, хорошего господина себе найдешь, а то и мужа! Эй, господа любезнейшие, видите, какая грудь, да! И не смотрите, что маленькая, зато какие соски, какая форма… и упругая, да-да, упругая… Вот, благороднейший вьюнош, потрогай сам, убедись!

Сойдя с помоста, работорговец увлек за собой Аниту и ухватил за руку Линя, приложил ладонь парня к девичьей груди, заглядывая в глаза преданно и нагло, словно только что стащивший со стола котлету любимый хозяйский кот:

– Ну, как? Убедился? Упругая? Ну, что я говорил?! Бери, покупай, в цене сойдемся.

Ушлый работорговец уже хлопал ошарашенного юношу по плечу, а вокруг собрались любопытные: торговцы речной рыбой, зеленщики, какие-то воины, бродяги, мальчишки. Смотрели, конечно, не на близнецов – на голую девку, но, тем не менее, лазутчики чувствовали себя не в своей тарелке.

Горшеня, оглянувшись по сторонам, потянул брата за рукав:

– Пойдем-ка отсель, пожалуй.

– Э, любезнейший, – Линь наконец тоже сообразил, что пора ретироваться. – Невольница твоя не плоха, только вот не думаю, что у меня хватит серебра, чтоб ее купить.

– Купи меня, милый! – рабыня с неожиданной твердостью ухватила паренька за плечо, да так, что тот попятился, едва не упав. – Я буду тебе хорошей служанкой, наложницей, много чего я умею, знаю, возьми меня, пожалуйста, возьми, хозяин недорого отдаст, а твой дом будет славен добром…

– Дом, – Линь дернул плечом. – У меня и дома-то нет, дева! Я – воин, и сам ищу хозяина своему мечу.

– Так возьми меня на время! – упрямая девчонка, похоже, вовсе не собиралась упускать добычу. – Возьми, а? Я скрашу тебе убогость твоего воинского шатра.

Линь покачал головой – вот навязалась-то! Стоило только подойти. Странно, но сейчас, вблизи, девчонка эта, с выпирающими из боков ребрами, грязным животом и тощим задом, вовсе не казалась ему такой уж красавицей. Так себе, видали и покрасивее.

– Пусти, – угрюмо набычился Линь. – Пусти, кому сказал?! Нет у нас братом на тебя ни серебра, ни беличьих шкурок. Даже завалящейся медяхи не сыщется. Да и пора нам уже – дела, извиняйте.

Вырвавшись, отрок растолкал собравшуюся толпу и быстро зашагал прочь, следом за братом.

Проводив парней задумчивым взглядом, сутулый работорговец разрешил рабыне одеться, после чего подозвал двух ошивавшихся неподалеку мальчишек – замарашек в рубищах:

– Видали близнецов?

– Угу, – ребята дружно кивнули.

– Ты, Кредан, тотчас же беги следом, потом вернешься, доложишь, куда пошли. Ну! Что стоишь-то?

– А-а-а…

– Ага… Монеты ждешь? Вот тебе монета. Потом получишь еще. Беги!

Сунув медяху за щеку, мальчишка быстро умчался.

– Теперь – ты, – работорговец посмотрел на второго. – Знаешь виллу наместника? Ну, бывшего римского?

– Там же гепиды!

– Они и нужны. Спросишь сотника Хаскинда, скажешь, что от меня, и доложишь о близнецах – он про них спрашивал. Пусть присылает воинов. Ну! Ты-то что глаза выкатил? Ах, да… Извини, забыл – вот тебе монетка.

Время от времени посматривая в небо, князь Радомир нервно прохаживался вокруг разбитого на лесной опушке шатра. Солнце уже висело над горизонтом, и черные тени деревьев тянулись до самой реки. Впрочем, так просто казалось. А вот скоро стемнеет – и это уже не казалось, это уже была явь, и князь уже начинал волноваться – лазутчики все еще не явились.

– Да где их черти носят? – угрюмо бормотал молодой человек. – Давно бы пора было прийти. Случилось что-то? Все может быть, все…

– Кого ты послал, милый? – выбралась из шатра Хильда.

В вычищенной тунике, шерстяной, темно-коричневой, надетой поверх нижней, желтой, в накинутом на плечи плаще, темно-голубом – в цвет глаз – с куньим подбоем, юная женщина была чудо как хороша! Тонкий, с золотыми бляшками, пояс, стягивал стройную фигурку, серебряный обруч на голове собирал волосы, золотившиеся вечерними отблесками солнца, глаза сияли, губы тронула едва заметная улыбка, такая домашняя, милая… Такая, что Радомир невольно улыбнулся в ответ:

– Какая ж ты у меня красавица, милая!

– Я спросила – ты не ответил, – опустив пушистые ресницы, мягко напомнила княгиня.

– Что? – князь хлопнул себя по затылку. – Я послал Линя с Горшению!

Хильда вскинула голову:

– Этих?!

– А что? – удивился Рад. – Они у меня самые умные, и не с такими делами справлялись.

– Дело не в том, что умные, – встревоженно промолвила княгиня. – А в том, что – близнецы. Этот висилоусый гепид Хаскинд и его воины… они мне очень не понравились. Думаешь, они не запомнили близнецов? И, зря устроив засаду на римской дороге, не сообразили, что делать дальше? Где искать нас или наших людей.

– Но… близнецов они видели мельком! – с досадой осознавая свою ошибку, попытался оправдаться Рад. – Думаю, вряд ли запомнили.

– Зря так думаешь, – Хильда выговаривала мужу твердо и жестко. Имела право, ведь этот мир от рождения был – ее, и знала она его куда лучше князя.

– Гепиды, несомненно, запомнили тебя, меня, Саргану – мы уж слишком приметные, выделяемся среди всех. Но так же выделяются и близнецы. Если б ты послал из них кого-то одного – тогда другое дело, тогда бы, может, и не вспомнили, а так…

Князь покусал губу:

– Да ладно тебе, милая. Может, придут еще?

– Может… но вряд ли, – княгиня жестко прищурилась. – Я бы посоветовала сменить место ночлега… И даже – пробраться в Альба-Регий! Прямо сейчас, чтоб успеть к ночи или к раннему утру. Если завтра нас будут искать, то уж явно – не в городе.

– Ты думаешь, близнецы нас выдадут? – Смотря как их пытать. Можно вообще не пытать – опоить травами. Поверь, милый, гепиды это умеют.

Они вошли в город ночью, ведя коней под уздцы в лунном призрачном свете. Кругом стояла полная тишь, в урочищах клубился густой туман, а в черно-синем небе холодно блестели звезды. Альба-Регий чернел впереди, у реки, грудой разваленных стен – сам же Аттила когда-то и постарался, перед тем, как город стал гуннским. А ныне, после смерти Эллака, Альба-Регий принадлежал гепидам и был ими захвачен не так давно – не прошло и полугода, так что не успели еще заново возвести стены. Да и собирались ли? Рад сомневался – зачем варварам лишняя возня? Да и что можно защищать в давно разграбленном городе?

Шли осторожно и тихо, выслав вперед данов – у тех просто нюх был на ночные пути-дорожки! Тем более, имелась определенная уверенность в том, что сейчас, ночью, «юные отморозки» зря махать мечами не станут, невместно, не по обычаю: нападать на спящих – последнее дело, годное только нидингам, истинному же воину пристало брать победу в честном бою!

Оставшиеся в живых после всех передряг местные жители по ночам из своих домов-хижин выходить не рисковали, завоеватели же проводили время по корчмам – когда путники подошли к самому городу, где-то совсем рядом послышалась удалая песня.

– Вот и нам бы сейчас в корчму, – фыркнул себе под нос князь. – Точнее говоря – на постоялый двор косого – или хромого – иллирийца.

– Кривого иллирийца, князь, – Саргана оглянулась на голос. – Скоро мы туда как раз и явимся. Об Ашире узнаем, а вот, где искать твоих людей… да и стоит ли?

– Стоит. Впрочем, это уже моя забота.

Обойдя разрушенную воротную башню, путники вошли в город и, ведомые гуннской воительницей, сразу же свернули на одну из маленьких улочек, настолько узкую и кривую, насколько и грязную – под ногам чавкало, а пахло вокруг так, что, пожалуй, даже в аду запах был бы лучше.