Шаг до страсти - Эвелин Энтони

Он никогда не был против критики, при условии, что она имела разумную цель, а не была сварливым тявканьем из подворотни. Он находил в своем обществе массу недостатков и очень любил выводить из себя Елену рассуждениями о них. Но никогда не видел причины и никогда не хотел отдать предпочтение иному образу жизни. Он был русским человеком, он чувствовал и думал как русский и вел себя как русский. У него никогда не появлялось желания покинуть свой дом, ему не хотелось этого и сейчас. Но в такой же мере ему не хотелось пока умирать в своем доме.

Словом «предатель» люди пользуются слишком вольно, так называют обычно тех, кто думает иначе, чем другие. Люди, с которыми он работал, употребят это слово применительно к нему, если ему удастся спастись. Возможно, временами он сам будет называть себя этим словом. Только дурак может утверждать, что добровольные изгнанники не испытывают приступов ностальгии, не знают мук разочарования. Но Свердлов хорошо знал, как работает государственная машина на его родине. За подозрением следует приговор, как ночь следует за днем. Государство заняло место Бога и, присвоив себе божественность, объявило себя всемогущим. Подобно Богу, оно стало непогрешимым. Свердлов шел по сверкающей огнями улице в толпе американцев, расходившихся по домам после вечернего сеанса кино или из ресторана, и думал о перспективе прожить оставшуюся жизнь в изгнании. И не только в изгнании, но еще и скрываясь.

Вымышленное имя, несколько переездов на новое место, месяцы жизни под охраной, пока не будет сочтено, что пыль улеглась и можно где-нибудь обосноваться постоянно при самом минимальном прикрытии. Но и тогда никакой определенности. Его по-прежнему будут искать, начнется настоящий крестовый поход, чтобы найти и расправиться с ним. И лодеровское правительство не будет с ним много церемониться, стоит только ему отдать себя под его покровительство, другими словами, под его охрану. Он намеренно назвал это охраной, потому что перебежчик — все равно что пленник тех, кто предложил ему покровительство. После побега уже некуда податься, и на него могут оказывать какой угодно нажим. Наиболее вероятна угроза выдать его своим. Нет, легко ему не придется и весело тоже не будет. Он идет на это. Он не колебался, подумав о том, что альтернатива — лишь подвалы Лубянки и утрата человеческого облика. Нет, он не станет жалкой овцой и не пойдет покорно на заклание только за то, что позволяет себе мыслить независимо. Он прибавил шагу, лавируя в толпе. Скоро улицы опустеют. Почтенные люди, развлекавшиеся в этот вечер вне дома, торопятся скорее укрыться под сенью домашнего очага до того, как город превратится в ночные джунгли, где царят насилие, грабеж и смерть. Лишь храбрейшие или самые отпетые рискнут ночью проехаться в подземке.

Он не смог бы жить в Америке, разве что не останется иного выбора и все остальные пути спасения окажутся для него закрытыми. И он сказал Джуди совершенно обоснованно, что Америка — главный враг России. Англичане намного терпимее. Свердлов прекрасно знал, что они способны и на любые жестокости: разве смог бы крошечный, с креветку величиной, остров завоевать одну шестую земного шара, не применяя для этого силу.

Англичане теперь не великая держава и слишком умны и многоопытны, чтобы прикидываться ею. То, что он предлагает, более чем достаточно, чтобы удовлетворить их, а традиционное соперничество между английской разведкой и ЦРУ будет гарантией, что они не нарушат слова и не преподнесут его самого в подарок американцам. Когда он подумал о переходе на Запад в первый раз, он сразу же наметил Англию. Возможно, из-за Джуди.

До представительства было рукой подать, но усталость брала свое, и, остановившись на краю тротуара, он стал ловить такси. Когда подъехала свободная машина, он сел в нее и с облегчением откинулся на сиденье. Джуди в его жизни стояла особняком. Он никогда не связывал ее в мыслях со своей работой. Она нужна ему, нужна ее помощь, и он полностью воспользуется ее дружбой, но все равно она существовала отдельно, вне связи со всеми разведками и шпионами мира. Ему уже приходилось переживать в жизни нечто похожее. В свое время он приложил много усилий, чтобы отгородить Елену от политического мира, исключить ее из всего, что касалось его карьеры, и сохранить таким образом свой собственный мир от вмешательства посторонних. Но она не захотела этого. По ее мнению, на такое отделение от общества не имеют права ни один мужчина с женщиной, она считала это уступкой унизительному культу индивидуализма. Индивидуумы принадлежат друг другу, потому что принадлежат государству. Личные отношения, отношения в семье никак не могут оставаться в стороне от более широких и более важных общественных проблем.

А Свердлов хотел именно этого, такой свободы для индивидуума. Вот почему он мог обнимать Джуди Ферроу и одновременно подшучивать над своими страхами и неопределенностью собственного положения. Она стояла особняком, и в те минуты, что они были вместе, он тоже отстранялся от ситуации, от всех этих трудностей. С ней, единственной из женщин, с которыми он когда-либо был знаком, он чувствовал себя в своем маленьком, отгороженном от остальных людей мире.

До своего офиса он добрался в одиннадцать часов вечера. С записи о его возвращении началась первая сводка наблюдения, которое установили за ним люди Стукалова.

Лодеру было не впервой превышать свои полномочия, но на этот раз он был совершенно уверен, что вышестоящее начальство не скажет ни слова против.

Он вылетел одиннадцатичасовым самолетом, в то самое время, когда Свердлов вошел в здание представительства на Девяносто восьмой улице. Короткий перелет он провел, жуя шоколадку, которую купил в аэропорту Кеннеди, и чиркая в своей записной книжке. Свердлов. Главный человек КГБ в Соединенных Штатах. Он не верил своей удаче, не верил, что заполучил такую важную птицу, да еще к ней прилагалась премия, так сказать, алмаз в золотом самородке — то, что он знает о советском агенте. Шеф Лодера сказал, что этот неизвестный предатель представляет собой самую большую угрозу безопасности западных держав. В этот момент все руководство служб безопасности стран НАТО ломало головы над этим новым открытием. Ни один из них не имел ключа для разгадки, всем было известно только одно, что этот зверь двигается где-то в бумажных джунглях, и только благодаря удивительной случайности удалось напасть на его след. Но Свердлов обещал дать достоверные сведения и документальные доказательства, что всегда является более убедительным доводом для вышестоящего начальства, и все это поможет выследить и поймать его. Синий. Настоящий синий. Это может оказаться ключом, а может быть, и нет, Лодер готов был согласиться с выводом русского, что только англичанин мог выбрать такой псевдоним. Но, с другой стороны, могло быть и так, что Свердлов придумал такое сложное объяснение, а правда была проще и в другом духе.