Старовер - Ольга Крючкова

В свою очередь начальник золотого эшелона, тщетно пытался добиться от местного начальства надлежащего исполнения своих непосредственных обязанностей. В конце концов, пришлось вмешаться Каппелю.

– Я не для того захватил золотой запас в Казани, чтобы вы в теперешней ситуации раскидывали вагоны с золотом по всему Транссибу! – высказался генерал начальнику станции. Тот побледнел, как полотно.

– Ваше превосходительство… – мычал он. – Людей нету…

– Так найдите! Это приказ!

Вскоре вагон с золотом был благополучно поставлен на рельсы, эшелон с государственным золотом ушел в направлении Иркутска вслед за эшелоном Колчака.

Уставший Каппель отправился в свой вагон. Однако в нему в скором времени явился генерал Пепеляев. Выглядел он подавленным и растерянным.

– Согласен с вами: арестовать главнокомандующего действительно можно только по приказу Верховного правителя. Я знаю, что вы намерены отправиться на станцию Судженка. И потому прошу вас достать этот приказ.

– При встрече я обо всём доложу Верховному, – пообещал Каппель. – Но в свою очередь настаиваю, чтобы вы сняли оцепление с эшелона генерала Сахарова.

Пепеляев согласился. У него не было выбора.

На следующий день, морозным туманным утром, покрытый инеем вагон Каппеля остановился на станции Судженка. Царила тишина. На запасных путях стояли два-три эшелона, но ни шума, ни беготни не наблюдалось. Лишь подле одного из эшелонов во мгле прохаживались несколько офицеров.

Каппель покинул свой эшелон и решил пройтись. Внезапно до слуха Владимира Оскаровича долетел голос адмирала:

– Скажите: скоро ли приедет генерал Каппель?

Ускорив шаг, Каппель приблизился к адмиралу и, козырнув, доложил:

– Ваше высокопревосходительство, генерал Каппель по вашему приказанию прибыл.

Колчак приблизился к генералу и обнял его.

– Слава Богу, наконец-то! Идёмте в мой вагон, там тепло. К тому же имеется отменный английский чай.

Каппель вошёл в просторный салон Верховного. Госпожа Тимирёва в этот момент разливала из чайника по чашкам горячий тёмно-коричневый напиток с терпким запахом. Она мило улыбнулась, поприветствовала генерала и скромно удалилась, чтобы не мешать предстоящей беседе.

Разговор адмирала и генерала Каппеля длился три часа. Во время него был подписан теперь уже письменный приказ о назначении генерала Каппеля Главнокомандующим вместо Сахарова. К тому же Каппель сдержал, данное генералу Пепеляеву обещание. И рассказал о всеобщем недовольстве Сахаровым.

Адмирал всецело разделял мнение генерала Пепеляева о скоропалительном оставлении Омска и потому он отдал приказ об аресте бывшего Главкома, отправке его в Иркутск и создании комиссии о тщательном расследовании его деятельности.

Верховный правитель во френче, с белым крестом на шее, вышел провожать Каппеля. Владимир Оскарович повернулся и отдал честь. Колчак спустился на одну ступеньку, протянул ему руку и сказал тихо:

– Владимир Оскарович, только на вас вся надежда…

Весть о назначении Каппеля Главнокомандующим вдохнула надежду в деморализованные войска. Рядовые солдаты говорили: «Каппель выведет нас даже из ада… С Волги вывел и теперь выведет…»

Между тем, всё чаще стали приходить донесения о творимых чехами бесчинствах на железной дороге. Как хозяева распоряжались они, отбирая паровозы у эшелонов с ранеными, а иногда и просто выбрасывая из вагонов этих раненых и эвакуировавшихся женщин и детей. Украшенные зелеными еловыми ветками их поезда вывозили не только чешские воинские части и военное имущество – в вагонах можно было видеть все, начиная от пианино до мягкой мебели включительно – всё, что удавалось достать предприимчивым легионерам в городах и на станциях. А в эшелонах без паровозов или на снегу гибли тысячи русских раненых, женщин и детей.

Генералу Каппелю воочию пришлось видеть на каком-то полустанке три вагона-платформы, загруженных трупами замерзших людей, сложенных штабелями. Эти штабеля были связаны веревками, чтобы не развалились, и среди защитной формы погибших мелькали женские платья и тела детей.

По линии железной дороги были разбросаны пухлые большие мешки. В мешках офицеры находили замерзших русских женщин в легких платьях. Это были те русские женщины, которые имели несчастье связать свою судьбу с кем-либо из чехов и которым они надоели. Расправа чехов была коротка: несчастную женщину заталкивали в мешок, завязывали веревкой и выбрасывали из вагона на снег.

Владимир Оскарович отправлял бесчисленные телеграммы чешским командирам, лично ездил к некоторым из них, но тщетно. Теперь, кроме чисто военных вопросов, он вынужден был ещё помогать жертвам чехов, которых нельзя было бросить на произвол судьбы. Бесчисленные обозы беженцев присоединялись к отступающей армии, делая её нелёгкий путь ещё более трудным и опасным.

В довершении всех бед из Нижнеудинска пришла телеграмма Верховного правителя: чехи силой забрали два паровоза из его эшелонов. Колчак настоятельно просил, чтобы Каппель повлиял на них, заставил прекратить эти бесчинства.

Однако в своей телеграмме адмирал умолчал о том, что между чехами и йоркширцами разгорелся вооружённый конфликт за обладание паровозами. Верховный правитель понимал, что это может привести к тому, что чехи обратят свои штыки против Сибирской директории на протяжении всей железнодорожной магистрали.

Каппель также не мог выступить против чехов с оружием в руках, ибо это могло лишь ухудшить положение адмирала, а армию поставить в безвыходное положение. В итоге с востока появится ещё один фронт – чешский. А с запада по пятам шли красные…

Колчак с золотыми эшелонами застрял на станции Нижнеудинск. Вскоре пришло известие о вооружённом восстании эсеров в Иркутске. Адмирал возлагал все надежды на генерала Каппеля и атамана Семенова.

Однако он решил принять экстренные меры, покуда чехи окончательно «не наложили лапу» на золото.

Иркутское восстание конца 1919–1920 гг

1919 год завершался в Иркутске кровопролитной сменой власти. Сибирские морозы, увы, не охладили пыл идейных страстей. Однако решение социалистической оппозиции о переходе к открытой конфронтации с омским правительством вызревало постепенно под воздействием кризисной ситуации на фронте и в тылу Верховного правителя. Взрывоопасная ситуация в сибирском обществе в конце года привела к серии восстаний против Колчака вдоль железнодорожной магистрали.

Потрясения гражданской войны болезненно отражались на истощенном морально и физически населении Сибири. Среди крестьян и в разлагавшейся армии Колчака, особенно в резервных войсках и гарнизонных полках, в течение лета – осени 1919 нарастало недовольство режимом Верховного правителя, который практически не контролировал ситуацию. Информация об этом постоянно поступала в высшие командные сферы. Сибирское население, изверившееся в обещаниях омской власти, заинтересованное, прежде всего, в стабильности, поддержании порядка и законности, мало вникало в идеологическую подоплеку гражданской войны.

Военные успехи Красной армии, казалось, свидетельствовали о потенциальном превосходстве Советской власти над режимом Колчака. Значительная часть населения желала скорейшего прекращения кровопролития. Было очевидно, что волна ненависти среди социалистической интеллигенции по отношению к большевикам, узурпировавшим демократические завоевания Февральской революции 1917 г., почти утихла. В то же время шквал антивоенных настроений грозил захлестнуть в водовороте событий тех, кто мешал заключению долгожданного мира.

Среди оппозиционных политических партий наибольшую активность проявляли эсеры (социалисты). Эсеры составляли левое крыло сибирских областников, пользовались влиянием в органах местного самоуправления, тесно контактировали с союзами трудового крестьянства, стремились овладеть крестьянским движением. Отдельные члены эсеровской партии, объезжая деревни и села, занимались антиправительственной работой. Не оставляли эсеры без внимания и армию.

Иркутское земское совещание избрало «Земское политическое бюро», в состав которого вошли эсеры. Основной целью «Земского политбюро» являлась выработка платформы переворота, а также его подготовка. «Земское политическое бюро», настроенное крайне оппозиционно по отношению к режиму Колчака, стало искать политических союзников.

На проведенной двадцать второго октября 1919 г. в Иркутске эсеровской партийной конференции были приняты решения о безотлагательном начале вооруженной борьбы против режима Колчака; о необходимости созыва Сибирского Земского собора; о проведении мирных переговоров с Советской Россией.

Инициативу по формированию объединенной повстанческой организации сибирских социалистов проявил Всесибирский краевой комитет и пытался объединить социалистическую оппозицию режиму Колчака на основе следующих положений: