Судьба китайского Бонапарта - Владилен Воронцов

9 декабря ассоциация за национальное спасение провела митинги и демонстрации. 15 тыс. сианьских студентов, возглавляемых подпольной организацией КПК, вышли на патриотическую демонстрацию. Демонстранты обратились к Чжан Сюэляну и Янь Хучэну с петицией, где содержалось требование прекратить наконец внутренние распри и объединиться для борьбы с Японией. Агенты Чан Кайши пытались спровоцировать беспорядки, стреляли в демонстрантов, появились раненые. Стрельба лишь подтолкнула студентов к более решительным действиям, и они двинулись к резиденции гоминьдановского лидера. Чан Кайши, узнав об этом, позвонил Чжан Сюэляну и приказал расстреливать на месте любых «нарушителей закона». Это был вызов. «Молодой маршал» спокойно воспринял гневную вспышку Чан Кайши. Он не мог равнодушно воспринимать лозунг «Китайцы не должны воевать с китайцами», который несли студенты, и глаза его увлажнились. Чжан Сюэлян обратился к собравшимся с взволнованными словами: пусть патриоты верят ему, он разделяет их чувства.

Чан Кайши обвинил Чжана в безволии: «Только оружие может утихомирить невежественных студентов».

10 декабря генералы вновь навестили Чан Кайши. На этот раз Чжан Сюэлян проявил большую жесткость. «Если Чан Кайши, — заявил он, — не будет внимать увещеваниям, а действовать своевольно и опрометчиво, то он станет известным предателем нации подобно Юань Шикаю и должен быть осужден народом». Генералы, убедившись в бесполезности уговоров, решили обратиться к силе. Чжан отдал приказ своему батальону охраны и 105-му подразделению подготовиться к аресту Чан Кайши. 17-я армия получила приказ арестовать находящихся в районе ее действия представителей гоминьдановского командования, жандармов, полицию, блокировать аэропорт.

Было раннее утро 12 декабря. Чан Кайши вскочил с постели, едва послышались звуки приближающейся стрельбы. Бросился в нижнем белье к задней двери, она оказалась блокированной. Что же все-таки произошло? Если восстание, то силы слишком неравны: в распоряжении Чан Кайши всего лишь несколько десятков охранников и солдат. Стрельба между тем не затихала.

Чан понял: это мятеж, «заговорщики» осмелились поднять руку на «вождя нации»! Они приближались к резиденции. Охранники просили генералиссимуса как можно скорее, пока есть возможность, скрыться…

Стрельба стихла к 9 утра. Осаждавшие резиденцию бросились на поиски Чан Кайши. Спальня оказалась пустой. Седан стоял в гараже, значит, его владелец находился не так уж далеко. Ранним утром 12 декабря Чжан Сюэлян, узнав об исчезновении Чан Кайши, объявил своим офицерам: «Если смогу найти генералиссимуса, я сделаю все от меня зависящее, чтобы заставить его вступить в сражение с японцами». Он хотел продолжить свои контакты с Чан Кайши как с лидером, но только после изменения его позиции в отношении японцев. Вскоре Чана нашли. «Я генералиссимус, — заявил он. — Сохраняйте ко мне уважение. Если вы считаете меня пленным, то убейте, но не относитесь ко мне с пренебрежением». «Мы не будем убивать вас, — ответили ему, — мы лишь просим вас повести нашу страну против Японии» Инцидент привел к жертвам. Более 40 охранников было убито и ранено, 17 высших военных и правительственных чинов оказались под арестом. В 10 утра Чан Кайши посадили в машину и привезли в штаб к Янь Хучэну. На обращение «генералиссимус» Чан Кайши сразу же отреагировал: «Если вы так обращаетесь ко мне, то признаете во мне вышестоящего офицера. Если это так, то вы немедленно доставите меня в Лоян. В ином случае вы — заговорщики и можете меня убить».

Чжан Сюэлян и Янь Хучэн пригласили Чан Кайши к столу и ознакомили с документом, который должен был, как предполагалось, открыть путь к единому фронту. Документ содержал восемь пунктов:

— реорганизация Нанкинского правительства и принятие в него всех партий и клик с целью разделить ответственность по спасению нации;

— прекращение гражданской войны;

— немедленное освобождение лидеров патриотического движения в Шанхае;

— освобождение всех политических лидеров;

— предоставление гарантий свободы для народных собраний;

— обеспечение гарантий прав народа на организацию патриотических движений;

— искреннее осуществление воли доктора Сунь Ятсена;

— немедленный созыв Конференции национального спасения.

Эти же требования были изложены в обращении к нации Чжан Сюэляна и Янь Хучэна, опубликованном в сианьских газетах 12 декабря 1936 г.

Чан Кайши достаточно было прочитать первые требования, чтобы заклеймить Чжан Сюэляна и Янь Хучэна изменниками. Пришлось ему остаться на положении пленника.

Чжан и Янь решили готовить политические условия для успешного завершения переговоров: они отправили телеграмму в ЦК КПК с предложением прислать в Сиань делегацию для обсуждения планов сопротивления японцам.

12 декабря в Баоани, где находились резиденция КПК и правительство советского района, на митинге выступили Мао Цзэдун, Чжу Дэ, Чжоу Эньлай. Говорилось о Чан Кайши как о предателе интересов китайского народа. Раздавались настойчивые голоса с требованием суда над Чан Кайши, который привел бы к осложнению и без того тяжелого положения на фронтах сопротивления японскому агрессору. На совещании Политбюро ЦК КПК было принято в целом реалистическое, свободное от излишних эмоций решение, где содержался тезис о необходимости ради сплочения нации мирного разрешения конфликта. В письме Мао Цзэдуна и других лидеров КПК Нанкинскому правительству от 15 декабря все же содержалось помимо иных предложений требование лишить власти Чан Кайши и предать его суду.

14 декабря в Сиани был создан Чрезвычайный комитет объединенной антияпонской армии. Комитет возглавил Чжан Сюэлян. От КПК в работе комитета должен был принять участие ее представитель.

В Нанкине сианьские события были восприняты по-разному. Многие среди высокопоставленных правительственных чинов потирали руки: будущее Китая не может, как полагали они, ставиться в зависимость от Чан Кайши. Хэ Инцин требовал предпринять необходимые боевые акции по умиротворению мятежных генералов, мечтая заодно устранить чужими руками и Чан Кайши. В этом он надеялся на поддержку Токио. Японцы, а к ним примыкали немцы и итальянцы, подумывали о создании в сотрудничестве с Хэ Инцином прояпонского марионеточного правительства во главе с Ван Цзынвэем.

Претенденты на власть в Нанкине, казалось, не обращали никакого внимания на Мэйлин: стоит ли считаться со «слабой женщиной», которая озабочена прежде всего плачевным положением своего супруга. Но «слабая» Мэйлин заставила слушать себя, поскольку она говорила от имени могущественных семей Китая. Мадам разгадала план Хэ Инцина. Жертвой бомбардировки Сиани может быть ее муж, и она сделала все, чтобы этот план не осуществился. Хэ Инцин энергично занялся концентрацией военных сил с явным намерением нанести удар по мятежным генералам.