Дикий вьюнок - Юлия Шолох

Она долго думала, но разрешила. Потом ушла домой. Управляющие (кроме ключницы и домоправителя) жили в отдельных комнатах третьего замка.

Я терпеливо шила до тех пор, пока за окнами не стемнело и глаза не заболели от тусклого света — кроме одной-единственной, да и то не очень яркой лампы света в мастерской не оказалось. Потом отложила недоделанную рубашку в сторону, шить на ощупь занятие глупое и бесполезное, завтра наверняка придется все переделывать.

Надо дождаться появления Синей звезды, которая поднимается в начале второй, средней части ночи и тогда уж отправляться в комнату.

Лешика все не было, если Роксана ушла по своим делам, то сегодня я его уже не увижу. А изнутри грудь раздирали слова, которые хотелось уже не просто сказать вслух, а выкрикнуть. Проорать погромче, во всю глотку, чтобы хотя бы самой услышать. Чтобы больше не хранить внутри такую тяжесть…

Я опустила голову на стол. Работа хорошо отгоняет всякие посторонние мысли, но сейчас, в тишине, уже ничего не мешало им захватывать мое сознание. Бастион сдался безо всякого сопротивления.

Слова Князя… И его взгляд вчера. И Фиона! Особенно Фиона. Два года!!

Я старалась, как могла. Думала о Тосе, о Лешике, о бабушке, о которой совсем ничего не знала. Жива ли она вообще? Думала о чем угодно, но ничего не помогало.

Перед глазами застыло лицо Князя, неподвижное и пасмурное.

Синяя звезда почти засияла, когда в дверь тихонько заскреблись. Я чуть с лавки не свалилась, потому что умудрилась задремать и ноги жутко затекли. Доковыляла до двери и отодвинула засов.

— Леш?

— Да.

Он вошел, огляделся и принялся фыркать, будто старался сдержать смех.

— Ты чего смеешься?

— Да так… осматриваю ваше новое убежище. Хорошо тут у вас. Далеко забрались, как нора: тепло, темно и сухо.

— Ну да, — я и сама непроизвольно заулыбалась, как практически каждый раз в его обществе. — После драяния грязных полов здесь просто отдых. А уж по сравнению с уборкой навоза так точно!

Он слегка поморщился, признавая поражение.

— Ладно, Ула, — оказавшись у стола, Лешик устроился на лавке поудобнее. — Теперь садись и давай рассказывай, что у тебя приключилось с князем. Только правду говори, — он грозно нахмурился. — Не то, что ты наплела девчонкам. Чтобы настолько сильный маг да опасался слабой шайнарской магии? Вот уж ерунда!

Правду? Ах, эта привычная, слегка ненормальная улыбка. Да с удовольствием!

Я неторопливо села напротив, самым невоспитанным образом оперлась локтями о крышку стола и открыла рот.

— Четыре года назад у меня был жених, обыкновенный мальчишка-маг. С тех пор мы не виделись… до вчерашнего дня. А вчера встретились снова. Это — Князь.

Пока Леш подбирал челюсть, я вздохнула поглубже и рассказала все. Слова из меня будто высыпались, меня будто вырвало всем, что приходилось столько времени таскать внутри. И обидой, и страхом, и болью. Я говорила так долго, что в горле запершило и за всё это время Лешик ни разу меня не перебил. Сидел, смотря изумленными глазами и молчал.

А потом, когда я замолчала и наступила тишина, вдруг вздохнул, глубоко и сильно, будто очнулся ото сна.

— Ула… если бы такую сказку мне рассказал кто-нибудь другой, я бы ему не поверил. Особенно в полную невиновность осужденного.

— А мне веришь?

— Да.

— А почему?

Он рассмеялся.

— Почему? Да потому что ты врать не умеешь!

— Кто? Я не умею? — я даже возмутилась. — На суде, между прочим, мне поверили!

Леш тут же поскучнел и сник, смеяться ему сразу расхотелось. Я сидела, понурив голову, а он о чем-то думал.

— Ты его любила?

— Очень, — еле слышно ответила я.

— А сейчас?

Я подняла на него круглые глаза.

— Почему ты спрашиваешь?

— Ула, а сейчас ты его любишь? — удивительно серьезно переспросил Леш.

— Того, прошлого — да. А этого… этого человека я совсем не знаю. Да и чего гадать? Теперь неважно.

Он еще немного помолчал.

— Понятно.

— Что понятно?

Леш вдруг ссутулился, обхватывая ладонями лицо. Надо же, а я только сейчас обратила внимание на его уставший вид. Вообще-то уже поздняя ночь, а он весь день тяжело работал, это вам не на лавке сидеть, размахивая иглой.

— То и понятно… Тебе сколько лет? — ответа он не ждал. — За двадцать? А у тебя парень есть? Нет, конечно, — отвечал сам себе. — И не потому, что ты кривая или косая. Ты же просто вокруг не замечаешь никого.

— Я?

— Да, ты, — голос звучал почти обвиняюще.

— Я все замечаю! Ты мной не интересуешься!

— Так то я, — последовал невозмутимый ответ. — А вот тебе пример. Там, у мадам Юдиты был охранник один, светловолосый такой парень, спокойный, совсем не грубый. Как он на тебя смотрел все время! След в след ходил, когда не на смене. Даже заговорить иногда пытался. А ты в упор не видела. Ведь не видела же?

Я растерялась. Наверное, он придумывает? Я действительно ничего такого не помню, но ведь не могла же я не заметить? Наверное, ничего такого на самом деле и не было!

— Не может быть…

— Вот и я говорю. Но что уж теперь… Сейчас разговор о князе, верно?

Я устало вздохнула.

— Держись от него подальше, — сухо сказал Леш.

— Я знаю, — вдруг совесть проснулась. Ему нужно отдыхать, а я мучаю тут вещами прошлыми и в принципе уже неважными. — Я рассказала просто потому, что не могу больше молчать. Пусть хоть кто-то выслушает! Не могу больше с этим одна… Мне не нужно подсказывать, что делать. Я не жду помощи, Леш.

Он молчал. Очень красноречиво. Конечно, чем мне мог помочь парень, который и сам тут никто?

— Я понимаю, — негромко сказал Леш. — И не хотелось бы тебя пугать… Но по-хорошему, тебе нужно уехать из замка подальше.

— Я думала… А как?

— Лучше спроси — а куда?

— Ну, куда я найду. Но как?

Он вздохнул. Задумчиво поскреб затылок рукой.

— Тут… есть такое дело. Одно из местных правил. Беременных, тех, кто хочет ребенка оставить, отправляют в ближайшие деревни. Заметила, в самом замке детей совсем нет? И еще было несколько случаев, когда люди поженились… князь их тоже отпустил жить, куда хотят.

— Предлагаешь мне забеременеть? — тупо спросила я. Звучало совершено дико.

Он покачал головой.

— В твоем случае, думаю, не сработает. Даже хуже будет.

— Замуж выйти?

Леш снова промолчал.

— Ула, а он… он тебя любил?

— Да, — уверенно ответила я.

— А сейчас?

— Шутишь? — в горле пересохло от обиды и страха. — Я же для него предательница, хуже просто не бывает. Он меня ненавидит. И не верит совсем. И ни за что не поверит!