Дикий вьюнок - Юлия Шолох

— Так было бы гораздо лучше для всех, — насмешки он не услышал. — Выходите и отправляйтесь в свою комнату или где там держат прислугу. И советую не лезть больше князю на глаза.

Я поднялась и пошла к выходу. Пан Гектор пропустил меня вперед и двинулся следом.

— Вы тоже не хотите меня слушать? — улыбаясь, поинтересовалась я, топая по узкому прохладному коридору. После душной комнаты я быстро замерзла и хотелось попасть на улицу, где свежий теплый воздух.

— А ведь только все более-менее наладилось, — меня будто не слышали. — Только он успокоился, перестал буйствовать, баб таскать, дразнить королевский совет и на рожон лезть к каждому встречному круоргу, так снова…

— Ясно.

Слушать меня не будут. Улыбка стала шире. И правда, смешно. Вот только знаете что? Почему-то мне больше и не хочется оправдываться. С какой стати? Перед кем? Перед незнакомым князем, превратившим противоестественную живым существам магию в нечто узаконенное?

Нет, я не желаю иметь к этому никакого отношения.

— Вперед!

Я поднялась по главным ступеням, где на верхней площадке стоял стражник, дождалась, пока он обменялся долгими взглядами с паном Гектором и открыл нам дверь. Во дворе блаженствовал тихий мирный закат. Телегу убрали и вообще вокруг не виднелось никого живого, только кошка кралась под стеной, мягко переступая лапами, да высоко над головой носились серые тонкокрылые птички.

День закончился и прекрасно. Нужно пережить ночь, всего одну ночь потерпеть, спрятаться от мыслей и следующим утром снова покажется, что впереди все прекрасно, все наладиться, все разрешиться само собой. И никаких проблем не останется.

Спать. И никаких больше страхов, оправданий и круоргов. Но когда я шагнула в сторону черного входа, пан Гектор остановил меня, крепко схватив за руку.

— Я серьезно говорю, Ула, держитесь от него подальше. А попозже… когда он немного успокоится, я постараюсь вас отсюда убрать. Что бы он ни говорил… я давно уже не видел его таким неуравновешенным и растерянным. Не будем рисковать. Старайтесь не появляться в местах, где бывает князь, работать только в замке, в дальних комнатах, утром я поговорю с хозяйкой, чтобы она проследила. И не вздумайте никому ничего рассказывать! Если… князь рассвирепеет, вас уже ничего не спасет. Все, теперь идите.

Я, не оглядываясь, слушала и честно говоря, меня не трогал его голос, который неожиданно стал отдавать жалостью. Дослушав до конца, послушно отправилась в комнату прислуги. Не хочу ничего, только умыться, лечь и закрыть глаза.

Пусть этот день мне просто присниться…

4

В комнате практически никого не было, похоже время ужина еще не закончилось, но Роксана и Тося уже сидели на одной из наших кроватей в углу, наклонившись друг к другу и о чем-то серьезно переговаривались. Когда я подошла, Тося даже вскочила.

— Ула!

Роксана молча подвинулась, уступая место. Я улеглась прямо на одеяло, почти свалилась как подкошенная, закрывая лицо ладонями. Обычно подобное беспокойство и искренняя забота друзей радует и поддерживает, но в данный момент они были лишними и даже вызывали некоторое раздражение. Хотелось полного одиночества.

— Все в порядке? — Роксана села напротив, вцепившись в края кровати руками. — Что случилось?

Тося молча опустилась с ней рядом.

— Со мной все хорошо.

— Говорили, князь приказал запереть тебя в подвале. Почему? Что ты сделала? — Роксана не упустила шанс и немедленно потребовала подробных объяснений. И нужно что-нибудь ответить, ведь так или иначе они единственные мои друзья и я не могу их просто проигнорировать. Но и правду сказать… Не потому, что боюсь гнева Князя, пропади он пропадом! Но не могу сбрасывать на плечи друзей еще и свои беды, от которых к тому же попахивает разными крупными неприятностями. И все-таки, кажется, на меня навалился груз, слишком большой для сил одной слабой девчонки…

Само собой вырвалось объяснение, так просто, даже напрягаться и выдумывать что-нибудь вменяемое не пришлось.

— Князь узнал, что я шай-парс, а он их почему-то на дух не переносит. Что-то с магией круоргов связанное. Вот и рассердился. Но все уже закончилось.

— Что все? — Роксана смотрела насторожено, сама не замечая, как подалась вперед.

— Он запер мою магию и теперь я не опасна.

Девчонки переглянулись, а потом Роксана наклонилась еще ближе и протянула руку, прикасаясь к моей шее.

— Где твой амулет?

— Князь снял.

— Снял?! — Роксана знала, что это очень непросто, потому, кажется, даже не сразу поверила.

— Да. Просто взял и снял.

Она испугано вздохнула.

— А это чей?

— Его.

— Князь надел на тебя нечто похожее на старый амулет, чтобы сдерживать твою магию? Поэтому тебя отпустили?

— Да… — как здорово, что она сама догадалась и не пришлось снова произносить вслух этого мучительного слова. Князь…

— Понятно, — Роксана покосилась на Тосю и больше ничего не добавила. Она и правда сразу поняла, что моей защиты, на которую мы уже давно привыкли рассчитывать, больше нет.

— Лешик очень волновался, — сообщила Тося, которая никогда про амулет не знала. То, что нас никто не рискует трогать, она видимо списывала на наши чудесные человеческие качества, а хороших людей по ее твердому убеждению неприятные происшествия и злые люди старательно обходят стороной, как грешники святые места.

— Я очень устала.

Все, сил больше не было.

— Ладно, спи, мы тоже сейчас ляжем.

Они еще долго шуршали одеждой, меня к счастью раздевать не пытались, о чем-то еле слышно шептались, но прислушиваться желания не возникало. Вскоре я просто провалилась в сон.

…Вокруг все такие же однотонные стены комнаты для прислуги, темные, чтобы грязь не очень сильно выделялась на их поверхности. Глубокая ночь, темнота, только узкая полоска света из-под двери, от фонарей, которые всю ночь горят в коридоре.

Я на своей кровати, не шевелюсь. Знобит, потому что под одеяло я так и не залезла, а тот его угол, которым меня кто-то накрыл, благополучно сполз вниз. Вокруг только дыхание спящих женщин и обрывки их сновидений, невидимые, но от этого не менее реальные.

Потом картинка медленно и плавно опустилась на пол, будто спрыгнула с кровати.

И еле-еле поползла по полу, ближе к стене, мимо брошенных как попало вещей, ножек кроватей, под столом, на котором стоят чашки и кувшин с водой, мимо чей-то стоптанной обуви, черной и рваной, вдоль доски, которыми выложен пол, вплоть до запертой двери. Там я остановилась.

Я… Это была я.