Игра или страсть? - Элизабет Торнтон

Вздохнув, он накрыл ее губы в медленном, убедительном поцелуе.

– Скажи мне, что не жалеешь о том, что было между нами, – сказал он.

Его неуверенность обратила ее неловкость в бегство. Она улыбнулась:

– Это самое чудесное из всего, что было в моей жизни, поэтому не говори мне о сожалениях.

Он снова поцеловал ее, на этот раз долго и крепко. Когда она ответила с не меньшим пылом, он отстранился и выгнул бровь.

– Если мы не уйдем с этой кровати, то я не успею и глазом моргнуть, как ты опять меня соблазнишь, надевай халат, а я пока разведу огонь.

Надевая халат и завязывая пояс, Марион наблюдала, как он хлопочет у камина. «Я люблю его», – подумала она. Это не удивило и не испугало ее, она давно это знала, но только сейчас осмелилась признаться себе самой. Может, он и не рыцарь в сверкающих доспехах, но он подходит ей. Марион надеялась, что и она подходит ему.

Тень легла ей на сердце, но она стряхнула ее. Ничто не затмит ее счастья, не сегодня.

Он походил на большого кота, сытого и довольного. Интересно, подумала Марион, она тоже так выглядит?

– Я забыл сказать тебе, – проговорил Брэнд. – Я выиграл назначение от своей партии. Буду баллотироваться на дополнительных выборах.

Его слова ошеломили ее.

– Ты говорил, что у тебя всего лишь ничтожный шанс выиграть назначение.

– Похоже, я ошибался. Другие кандидаты сняли свои кандидатуры. Они не смогли заполучить достаточной поддержки и поступили по-джентльменски, не дожидаясь голосования.

Теперь Марион поняла, почему он выглядел таким довольным. Он только что одержал огромную победу. Ей надо бы радоваться за него, а не пребывать в растерянности, но она этого никак не ожидала, ведь Эллиот Койн был фаворитом.

Выдавив улыбку, она сказала:

– Это великолепно. Какие у тебя шансы победить на выборах?

– Не слишком высокие.

– А что думает лорд Хоув?

Брэнд сделал глоток вина и усмехнулся:

– О, он считает, что ничто не может остановить моего наступательного движения. Я в полосе везения.

Она постаралась, чтобы ее улыбка не дрогнула.

– Давай выпьем за это. Они чокнулись и выпили.

Голова была полна мыслей о значении возможной победы Брэнда на выборах, поэтому она пропустила его следующие слова. Счастье оказалось недолговечным.

Теплая рука Брэнда накрыла ее ладонь.

– Нет нужды выглядеть такой удрученной. Мне сразу следовало сказать тебе, что он больше никогда не посмеет шантажировать тебя.

– Что?

– Дэвид Керр. Я пришел к тебе в номер для того, чтобы поговорить о Керре. Он думает, я покупаю у него доказательства. У меня же другие планы на Дэвида Керра. Но пусть тебя это не волнует. Ты в безопасности, Марион. Ты и твои сестры в безопасности. Это все, что тебе нужно знать.

Она откинулась на спинку стула и уставилась на него огромными, непонимающими глазами. Теперь он полностью завладел ее вниманием.

– Ты не знаешь Дэвида. Тебя обманывает его внешность. Он скользкий и коварный как змея. Ты будешь думать, что расправился с ним, но он выскользнет у тебя из рук и ужалит, когда ты меньше всего будешь ожидать.

Брэнд коротко рассмеялся.

– Я вырву у него жало, Марион. А пока мы заключили сделку. Я покупаю не только его молчание, но и имеющиеся у него доказательства.

Марион не поверила своим ушам.

– Ты собираешься заплатить ему? Какой от этого прок? Он снова придет и потребует денег.

– Он не сможет шантажировать, если я заберу доказательства, которые он грозится использовать против тебя.

– Ты уверен, что получишь все доказательства?

– Это не имеет значения. – Он печально улыбнулся. – Видишь ли, Марион, я не такой хороший, каким ты меня считаешь. Когда приходится иметь дело с мерзавцем, я могу быть самым злым и мстительным ублюдком на земле, в буквальном смысле.

Он ожидал, что его маленькая шутка вызовет у нее улыбку. Вместо этого она вырвала свою руку.

– Марион, что я такого сказал?

– Ты ведь не думаешь вызвать его на дуэль?

– Нет. Это противозаконно, и мои коллеги могут не одобрить этого. Но я обещаю тебе, что Керр получит по заслугам.

Это будет в некотором роде отсрочка, но и только. Даже если Брэнд обезвредит Дэвида, этого будет недостаточно. Если кто-нибудь решит узнать подноготную сестер Дейн, правда выйдет наружу.

Не об этом ли она твердила себе с тех пор, как подняла глаза и увидела Дэвида сегодня вечером? Правда выйдет наружу, и что тогда скажут коллеги Брэнда?

– Марион, – мягко проговорил он, – было бы хорошо, если б я знал все о твоих родителях. Ты не хочешь мне рассказать?

Марион знала: хочет она или нет, Брэнд будет настаивать до тех пор, пока все не узнает, так что чем скорее она сделает это, тем лучше.

– Я даже не знаю, с чего начать. Он сжал ее руку.

– Расскажи, когда ты впервые узнала, что твой отец… не был женат на матери. Не торопись.

Она довольно долго молчала, уставившись в бокал, затем заговорила:

– Мне рассказала мама. Ей дали большую дозу морфия. Это было перед самой смертью. – Она сглотнула. – Мама сказала, что ужасно виновата перед леди Пенрит и еще больше виновата перед собственными дочерьми. Она хотела, чтобы я простила ее. – Марион взглянула на Брэнда. – Я не помню все, что она говорила. Как только в комнату входил отец, она успокаивалась. Они очень сильно любили друг друга.

Марион вздохнула.

– Я побоялась заговорить об этом с отцом. Он достаточно настрадался, и я тешила себя надеждой, что мама просто бредила. Я опоздала с расспросами. У отца случился удар. – Марион издала возглас сожаления. – Когда он умер, я перерыла все его бумаги, надеясь найти записи, свидетельство о браке, какое-нибудь доказательство того, что мои родители были женаты. Ничего не было. Тогда я порадовалась, что в нашей семье нет сыновей, чтобы наследовать титул. Благодарение Господу за кузена Морли! – Она заглянула в глаза Брэнда. – Я думала, что мы счастливо отделались, и вот тогда-то пришло письмо моему отцу от Дэвида Керра. Он не знал, что отец умер, но у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что произошло несколько лет назад, когда он разорвал нашу помолвку. Единственное, что его интересовало, – это деньги и шантаж. – Сейчас я не могу поверить, что когда-то была влюблена в такого мерзавца. – Она сделала глоток вина, даже не почувствовав его вкуса. – Я так страдала, когда он уехал из Кесвика. Мне потребовалось немало времени, чтобы пережить это. Но это оказалось ничто по сравнению с тем, что я почувствовала, когда он вернулся в мою жизнь, требуя денег за свое молчание. Я с ума сходила, не зная, что делать и куда обратиться. Мои родители, отец… – Она покачала головой. – Мы все еще были в трауре, и мои сестры нуждались в безопасности и покое, поэтому я сделала то, что делал отец. Хотя нам самим едва хватало на жизнь, я откупилась от него.